От Беларуси до Бенгази: Европа учится продвигать демократию

Но, благодаря “арабской весне”, лидеры свободного мира снова могут спокойно говорить о демократии. Более того, это сегодня даже популярно. “За последние 20 лет мы стали циничными и даже прагматичными людьми”, — заявил недавно польский писатель Адам Михник. Сейчас Барак Обама, Николя Саркози и прочие безо всяких ссылок и оправданий говорят о “ценностях” и “правах”. “Это напоминание о том, что политика — не просто игра интересов, — продолжает Михник. — Политика — это нечто большее”. По обе стороны Атлантического океана люди утверждают, что вняли этому, если хотите, призыву свыше. И хотя народные восстания проходят на Ближнем Востоке и в Северной Африке, они также приковывают внимание к оставшимся в Европе авторитарным государствам.

По всей восточной границе Евроcоюза железный занавес нового рода отделяет рыночные демократии от миллионов россиян, жителей Центральной Азии и прочих стран, для которых распад Советского Союза стал просто переходом от одной репрессивной системы к другой. От Беларуси до Бенгази: именно так один американский представитель называет новый трансатлантический консенсус по поводу продвижения реформ — хотя НАТО пока довольно неубедительно ведет борьбу с целью смещения ливийского лидера Муаммара Каддафи, а сирийский режим воюет против собственного народа. В Европе самыми активными сторонниками программы свободы являются британцы, Франция Николя Саркози и бывшие советские сателлиты, ставшие сегодня членами ЕС. Среди последних Польша является региональными лидером, привносящим в эту деятельность свой собственный уникальный исторический опыт, от борьбы XIX века за восстановление независимости до движения “Солидарность” 1980-х годов. Став сегодня у штурвала ЕС в качестве председателя этой организации на основе ротационного принципа, Варшава получает хорошую трибуну для того, чтобы выступать с нее в качестве заводилы. Участвуя в прошлом месяце в работе Вроцлавского глобального форума, польский президент Бронислав Коморовский сказал: “Мы ощущаем ответственность за распространение демократии за пределами Польши”. Он конкретно назвал Украину, Молдову и Беларусь. “Польше пришло время отдавать долги”, — заявил польский министр иностранных дел Радослав Сикорский, также присутствовавший на форуме. У Польши есть определенные амбиции на свой полугодовой председательский срок. Одна из них — это создание Европейского фонда за демократию (по образу и подобию американского Национального фонда за демократию — NED), у которого будет скромный бюджет и небольшой штат в Брюсселе. Вместе со своим шведским коллегой Карлом Бильдтом министр Сикорский подталкивает ЕС к налаживанию контактов с восточными соседями и к оказанию поддержки имеющимся там прозападным лидерам, таким как премьер-министр Молдовы Владимир Филат.

Президент Обама как-то сказал, что “слова имеют значение”. В этом смысле новое открытие Евросоюзом демократического сценария следует всячески приветствовать. Слова успокаивают и вселяют уверенность в миллионы людей, живущих под властью репрессивных режимов, которые начинают верить, что мировые демократии про них не забыли. Словами можно стыдить и оказывать давление на авторитарных лидеров. Словами можно задавать приоритеты в политике.

О новой тональности в заявлениях Европы можно сказать, что лучше поздно, чем никогда. После провальной попытки протолкнуть в 2005 году конституцию ЕС путем референдума европейские лидеры мрачнели, когда заходил разговор о дальнейшем продвижении в восточном направлении, и единственное исключение здесь составляли Балканы. Сегодняшние экономические проблемы и долговой кризис в еврозоне заставляют ЕС не поднимать взгляд выше собственного пупка. Похоже, блок забыл о своей задаче по оказанию поддержки гражданскому обществу и распространению демократии во всем европейском регионе.

Справедливости ради надо сказать, что перемены в риторике сопровождались некими содержательными изменениями. На это ушло слишком много времени, но в июне ЕС ужесточил санкции против режима последнего диктатора Европы Александра Лукашенко. Беларусь, находящаяся под властью Лукашенко вот уже 17 лет, похоже, готова к пробуждению 1989 года. Рост цен и крах экономики оказывают на режим такое давление, какого не могла оказать смелая, но малочисленная демократическая оппозиция страны. Так называемые “молчаливые” демонстрации все еще относительно малы по своим масштабам, но количество их участников увеличивается. Каждую неделю в городах по всей Беларуси собираются тысячи людей и аплодируют себе самим за собственную храбрость, проявляемую в противостоянии режиму, который без угрызений совести избивает манифестантов и убивает политических оппонентов. ЕС и США могут помочь изолировать Лукашенко за счет санкций и прочих мер. Поляки, например, финансируют независимые белорусские СМИ, действующие в Варшаве по образу и подобию “Радио Свободная Европа/Радио Свобода”. Падение Лукашенко станет самым значительным прорывом в Европе со времен оранжевой революции на Украине в 2004 году.

Два года назад Молдова совершила собственный прорыв “революцией без CNN”, которую остальной мир в основном не заметил. Премьер-министр Филат объединил либеральные партии и вырвал власть у коммунистического руководителя Владимира Воронина. У Молдовы сегодня лучшие шансы со времен распада Советского Союза в 1991 году, чтобы выйти из московской сферы влияния и присоединиться к Западу. Несмотря на заверения Филата, наивно думать, что эта страна уже прошла точку невозврата. Молдова — это маленькая, далекая страна, находящаяся за пределами зоны внимания США, но она дает ЕС хорошую возможность найти силы и помочь правительству завершить процесс перехода.

У Европы еще полно нерешенных проблем, требующих урегулирования. Для начала полякам следовало бы привлечь внимание ЕС и всего мира к сползанию Украины в болото авторитаризма. Правительство Президента Виктора Януковича, который в ходе свободных выборов в прошлом году занял место лидеров оранжевой эпохи, концентрирует в своих руках власть, оказывает давление на журналистов и избирательно предъявляет людям обвинения, самым заметным среди которых стало обвинение против лидера оппозиции, бывшего премьер-министра Юлии Тимошенко. Оранжевая революция была слишком важна, чтобы допустить измену ей без единого слова протеста, а Украина слишком большая страна, чтобы не обращать на нее внимание, как это делают в настоящее время ЕС и США.

Ни американцы, ни европейцы не проявили особой смелости во взаимоотношениях с Россией. Администрация Обамы отделила вопросы безопасности, такие как контроль вооружений и Иран, от проблем прав человека и демократии. На практике это означает, что данные проблемы остались на заднем плане. В своей политике по отношению к России Европа руководствуется — прежде всего и превыше всего — только одним соображением, имя которому энергоресурсы. Поскольку континент очень сильно зависит от российской нефти и природного газа, он делает все возможное, лишь бы не допустить конфронтации. В частности, более крупным странам ЕС, таким как Франция, Германия и Италия, никогда не хватало смелости, чтобы побороться с Владимиром Путиным. Польша это делает, но в попытке укрепить свои позиции развивающейся региональной державы Варшава в последние годы сосредоточилась на сближении и примирении с Россией.

Возможно, ЕС предпочитает ходить с важным и самодовольным видом на мировой арене, однако ее лакмусовой бумажкой является Восточная Европа. Именно здесь, как и на Балканах, он может принести больше всего добра, и именно здесь у него больше всего поставлено на карту. Благих намерений и слов недостаточно. Без серьезных структурных перемен новое распространение взглядов и идей ЕС окажется пустым и бессмысленным.

Новая усовершенствованная версия “Восточного партнерства”, которое активнее всего поддерживают Польша и Швеция, стремится дать “большее за большее” странам, не являющимся членами ЕС: более тесные связи в обмен на внутренние реформы. Я уже не помню, сколько раз производили перезапуск этой политики. Этого может оказаться слишком мало и слишком поздно. И это не устраняет проблему, ради решения которой ЕС просит большинство данных стран идти по улице, ведущей в тупик. Что бы они ни делали, что бы ни говорил Брюссель, в ЕС их не пустят. Такое отношение обречено на провал, и оно является предательством договоров ЕС и его провозглашенных принципов.

Членство должно основываться на почти научных критериях, а не на местоположении, не на религии и не на размере. Пока вступление в ЕС Турции или Украины по чисто политическим причинам не включено в повестку, у Евросоюза будет мало рычагов влияния в этих странах. В итоге они могут просто не захотеть вступать в этот блок. Многие турки, например, уже не хотят связывать свое будущее с долговым кризисом ЕС, с его стареющим населением и низкими темпами роста экономики. Но обе стороны выигрывают оттого, что Турция борется за соответствие нормам и стандартам ЕС, скажем, в плане обращения с меньшинствами. То же самое можно сказать и о других странах, таких как Украина и Грузия, которые на бумаге являются вполне законными кандидатами на вступление, хотя все знают, что это не так. Расширение это единственный настоящий инструмент в арсенале внешней политики ЕС. Пока европейцы не будут готовы использовать его для благих целей, как они делали, когда десять лет назад вели в клуб десять стран Центральной Европы через трудные реформы, можете считать меня скептиком, но я не поверю в то, что этот достойный восхищения новый план ЕС по продвижению демократии обретет свой потенциал.

Мэтью КАМИНСКИ