Громкая история с наездом российских силовых органов на миллиардера Михаила Гуцериева — и на весь бизнес-клан Гуцериевых-Шишхановых — активно гасится в официозных российских СМИ.
На месте. Но где?
Причина — не так громкие и странные опровержения самого фигуранта (хотя бы потому, что находится он неизвестно где), как объемы фондов, которые с ним связаны. Гуцериев — это, по-видимому, последний из могикан российского бизнеса 1990-х. Прочие титаны той эпохи сегодня или за границей, или в тюрьме, или в могиле. Либо синхронно затравлены как Путиным, так и Западом до уровня тотальной сервильности. Гуцериев, который уже бегал в Лондон от Путина двенадцать лет назад, но через три года решил свои проблемы, похоже, как-то адаптировался к системе, долго сохранял некую степень автономии. И к этому явлению мы вернемся чуть ниже. На поверхности произошедшее выглядит следующим образом.
По информации РБК, полученной из следственного управления МВД РФ по Москве, утром 18 декабря в офисах компаний Михаила Гуцериева прошли обыски. Также полиция нагрянула в десять офисов компаний Гуцериева и его родственников, в том числе в штаб-квартиры нефтяной компании “РуссНефть”, совет директоров которой возглавляет Гуцериев, “ФортеИнвест” (владеет Орским НПЗ, занимается трейдингом, гендиректор компании — сын Гуцериева Саид) и в квартиру Гуцериева в Хамовниках. Уголовное дело возбуждено по обвинению в контрабанде нефти в Турцию и в Украину (скорее всего, через Кыргызстан и Беларусь).
В пресс-службе группы “Сафмар”, которая объединяет активы миллиардера, отрицают проведение обысков. Сам Гуцериев заявил телеканалу РЕН, что сообщения о них — “неправда и провокация”. Тем не менее со ссылкой на федерального чиновника сообщалось, что Гуцериев и его сын Саид в отъезде. По данным Flightradar, самолет Embraer Legacy 600, который, согласно информации “Открытых медиа”, принадлежит Михаилу Гуцериеву, покинул Москву 17 декабря, пробыл около часа в Вероне, а затем улетел в Минск. При этом t-канал Mash рассказал, что Гуцериев якобы у себя дома и готов прийти на допрос. А его племянник и деловой партнер Михаил Шишханов сообщил, что дядя на рабочем месте (впрочем, может быть, он и впрямь на рабочем месте — в Минске, где у Гуцериевых сложились тесные отношения с Александром Лукашенко).
По-видимому, следует предполагать, что Россию покинули сам Гуцериев (по версии Forbes TOP28, $3,7 млрд)) сын богатейшего ингуша в мире Саид (ТОР71, $1,3 млрд), младший брат Саит-Салам (ТОР185, $500 млн) и его племянник Михаил Шишханов (в 2017 — ТОР44, $2,3 млрд — но в прошлом году покинул список, вероятно, из-за последствий обвала крупнейших российских банков).
Само по себе дело выглядит высосанным из пальца и подозрительно напоминает разгром дагестанского клана Магомедовых в прошлом году, предпринятого по трем причинам: ослабление позиций Дмитрия Медведева, флирт дагестанских миллиардеров с Западом и нарастающая нужда Путина в изыскании средств для прокорма разросшейся до сталинских масштабов опричнины. Того же Гуцериева, как открыто пишут контролируемые российской политической полицией t-каналы, наказывают за поддержку протестов в Ингушетии, крепко напугавших Кремль. Но есть и нюансы.
Десять “Кузнецовых”
Так, путинскому окружению необходимо состричь с кого-нибудь деньги для компенсаций Александру Лукашенко за порчу нефтепровода загрязненной нефтью. А попутно надавить и на самого Лукашенко, который, с одной стороны, выжал из Москвы компенсации за потери в цене импорта нефти от так называемого российского налогового маневра, а с другой — получил кредит в Китае, продемонстрировав вызывающую независимость. Однако наезд на ингушский бизнес-клан может иметь далекоидущие негативные последствия для путинского режима.
Прежде всего, у китайского кредитования Минска и дела Гуцериева имеется прямая связь. Его нефть, как считают комментаторы, частично перерабатывалась на белорусских НПЗ. А это сфера интересов семьи Лукашенко, как и перепродажа этой выработанной российской нефти в Украину. Поэтому у Гуцериева есть экономический и политический интерес для поддержки режима Лукашенко. Но ключевой момент — Гуцериев занимается калийными удобрениями и при поддержке Лукашенко он получил большой кредит в Китае на строительство еще одного калийного рудника в Белоруссии под гарантии белорусского правительства, и калийный рудник должен заработать в ближайшие годы.
Иными словами, этот ингушский поэт-композитор, сочинявший песни для Таисии Повалий, прочно вмонтирован в белорусскую экономическую систему и ее внешнеполитические связи, причем, надо думать, не только с Китаем и Россией, но и со странами Балтии и дальним Западом. Ведь именно близкий к племяннику Гуцериева Шишханову то ли латвийский, то ли белорусский банк не так давно пытался приобрести у украинского Нацбанка ”дочку” российского Сбербанка, привлекая в качестве лоббиста бывшего генсека НАТО Андерса Фог Расмуссена (а это уже серьезный уровень).
Правда, региональные политико-экономические игры ингушского клана могут все-таки оказаться второстепенными по сравнению с той ролью, которую он играет в параличе российской банковской системы. Отсюда, собственно, и потенциал более тяжелых последствий для России от этого опричного наезда, чем от потери $8 млрд, приписываемых лично Гуцериевым-Шишхановым.
Дело в том, что, как напоминают опричные t-каналы, вероятное исчезновение из России ингушских бизнесменов способно пробить в государственных финансах России дыру космических масштабов. В ходе падежа крупнейших частных банков за минувшие два года под санациями и национализациями банков, к которым они имели отношение, образовалась натуральная пропасть, которую финансовые эксперты называют бездной имени Эльвиры Набиуллиной. Бессменная глава Банка России, с одной стороны, с помощью вбрасывания огромных средств сумела амортизировать финансовый кризис 2015 г., но с другой — при этом российские резервы превратились в нечто вроде пузыря или пирамиды обязательств. Эти резервы теперь, в общем, стоят на честном слове и подпитке из казны.
Так, у преследуемого бизнесмена Гуцериева и его родственников — долги перед рухнувшим банком “Траст”, которому племянник Гуцериева Шишханов должен 320 млрд руб. Далее — долг перед Сбербанком (это еще 325 млрд руб.), а также еще 64 млрд для модернизации Афипского НПЗ. Наконец, сам Афипский НПЗ должен Сбербанку 170 млрд руб., но Гуцериев этот долг не признает. Банку ВТБ хозяин легендарного “М.Видео” и когда-то мощной сети “Эльдорадо” должен еще 77 млрд руб., и еще 10 млрд руб. уже “по мелочи” другим банкам. Всего набирается $15 млрд, и, что ни говори, а это много. Это примерно 10 сгоревших “Адмиралов Кузнецовых”.
Чем ответит Кавказ
Разумеется, финансовые проблемы путинского режима мало кого волнуют за пределами РФ (разве что агентов влияния во Франции, Германии и Австрии, чьи привычные гонорары неумолимо сокращаются). Вместе с тем очевидно, что на текущем разгроме этого клана — уже некоторое время регулярно сообщалось, что его члены выводят средства за границу, — кормовая база Кремля заканчивается.
Дальше начинаются свои собственные и чеченские бизнес-империи, а их потрошить небезопасно — смотрим, к примеру, как через некоего американо-армянского бизнесмена фрондирующий руководитель “Ростеха” Чемезов прикупил квазиоппозиционный телеканал RTVi. Ни слова упрека в его адрес не прозвучало. При этом близкая к либеральному крылу режима эмиграция невозбранно пишет англоязычные статьи о сценариях транзита после смерти Владимира Путина. На продолжающиеся банкротства субъектов федерации уже никто не обращает внимания, притом что строительство свалки московских отходов в поморском Шиесе после массовых протестов все-таки пришлось свернуть. И это часть серии мелких, но болезненных прогибов Кремля, которые аккумулируются примерно так же, как накапливались отступления при позднем Брежневе и недолго правившем Андропове.
Причем сдобренная элементами капитализма, что дает ей необходимую гибкость, путинская система все же не в пример слабее советской в силу существования интернета и все еще относительно свободной границы. Эти отверстия в броне никак не залакировать северокорейскими сеансами любви к спотыкающемуся национальному лидеру, транслируемыми подконтрольными управлению внутренней политики СМИ.
Наконец, ситуация с Гуцериевым демонстрирует еще три момента, которые будут, несомненно, интегрированы в алгоритм отношений внутри режима и действий его иностранных противников.
Во-первых, нетрудно увидеть, что никакая степень прислужничества Путину более не гарантирует безопасности бизнеса любого уровня, а инциденты такого рода пошли косяками (только на днях конкуренты силовиков натравили на крупнейший в мире сервер Nginx, который, как выяснилось, не достался Сбербанку в ходе покупки “Рамблера”). Отсюда и обострение борьбы придворных группировок, и перманентные провалы за границей.
Которые, во-вторых, частично связаны с тем обстоятельством, что единственной гарантией безопасности российского предпринимателя сегодня может быть лишь одна из трех: сотрудничество с британскими или американскими спецслужбами, сопряженное с побегом из-за ватного занавеса с набитыми деньгами и компроматом чемоданами, либо китайская крыша. В Минске, понятное дело, от российских террористов не спрятаться, но в Лондоне, а тем более в Вашингтоне — вполне может быть.
Наконец, в-третьих, постоянные расправы российской политической полиции, в которой давно пустили корни расистские культы, над кавказскими бизнес-кланами неизбежно обостряют положение дел на Северном Кавказе, где сегодня процветает исключительно Рамзан Кадыров. Поэтому выбивание денег из ингушского клана, протянувшего свои сети от Пекина до Лондона, стратегически ведет к еще большему нестроению в российской экономической и политической системе, откровенно вошедшей в период упадка.
