Один за всех

 “Украинцы борются не только за свою свободу. Вы боретесь за всех нас, кто любит свободу”, — легендарный рок-музыкант Боно произнес эти слова во время майского выступления в киевском метрополитене. И это лишь одна из многочисленных иллюстраций, побуждающих задуматься о двойственном характере нынешней войны.

С одной стороны, Украину можно рассматривать как страну, которая защищает себя. Собственную независимость. Собственную идентичность. Собственный суверенитет  и территориальную целостность.

С другой стороны, Украина выглядит страной, защищающей глобальные ценности. Свободу выбора, демократические принципы, международное право. Все то, что поднимается на щит нами и нашими союзниками — и открыто попирается Россией.

Нетрудно заметить, что эта двойственность коррелирует с двумя идеологическими повестками, конкурировавшими в украинском обществе до 24 февраля 2022 года.

Одни из нас видели идеальную Украину классическим национальным государством. Для других более приоритетным было встраивание Украины в глобальный либеральный миропорядок.

Одни ставили во главу угла право нации на самоопределение. Другие отдавали предпочтение правам человека.

Одни воспринимали евроинтеграцию как инструмент разрыва с империей. Другие рассматривали прощание с империей как необходимое условие евроинтеграции. Одни зачитывались книгами Владимира Вятровича, другим больше нравился Ярослав Грицак.

После 24 февраля оба лагеря оказались в одной лодке — или даже в одном окопе. И тогда же каждый из двух лагерей получил новые доводы в пользу собственной позиции.

Национальную повестку усилила полномасштабная военная агрессия Кремля.

Российское вторжение заставляет дорожить всем тем, что пытается уничтожить враг: украинской самобытностью, культурой, историей, языком.

Классический лозунг “Геть від Москви!” обрастает новыми смыслами и привлекает новых горячих приверженцев.

В свою очередь либеральную повестку подкрепила солидарность западного мира со сражающейся Украиной.

Помощь из-за рубежа слишком явно соотносится с ценностными ориентирами: если Киев пользуется поддержкой демократических государств, то автократии либо подыгрывают Москве, либо сохраняют нейтралитет.  

Никогда ранее Украина не была настолько глобализирована и привязана к либеральному Западу. Никогда ранее не было настолько легко говорить об общих добродетелях, общих принципах, общей судьбе и общей борьбе.

Вместе с американскими “Джавелинами”, британскими РСЗО, итальянскими и норвежскими гаубицами в нашу жизнь пришла поистине мушкетерская романтика, когда один сражается за всех, а все вступаются за одного.

Воюющая Украина защищает то, что дорого западному миру, — а западная помощь делает украинское сопротивление возможным.

К сожалению, у этой привязанности есть неприятная изнанка: любое проявление непоследовательности со стороны Запада дискредитирует ценности, олицетворяемые Западом.

По ним бьет каждое выступление “коллективного Киссинджера”, каждый двусмысленный месседж из Берлина или Парижа, каждая сомнительная статья в The New York Times, всякое рассуждение о мире любой ценой, сохранении путинского лица и принуждении Киева к серьезным территориальным уступкам.

Идея о том, будто украинскими интересами можно пожертвовать ради общего блага, автоматически вычеркивает украинцев из общего ценностного пространства.

Сегодня вероятные сценарии завершения войны обсуждаются и в Украине, и за ее пределами. Продолжаются споры о критериях победы и поражения, о неприемлемом для Киева и Москвы, о возможных условиях перемирия, о красных линиях и допустимых компромиссах.

Однако на кону не только наша безопасность и наши внешние границы — но и внутренняя идеологическая начинка. Соотношение национального и либерального в послевоенном украинском обществе.

Национальная повестка способна пережить самое неблагоприятное развитие событий. Достаточно вспомнить, что борьба за украинскую независимость в 1917-1921 и 1940-х годах потерпела неудачу — и тем не менее стала важнейшей составляющей  героического национального мифа.

А по итогам нынешней войны Украина в любом случае отстоит свою государственность: следовательно, ее сегодняшние защитники априори станут более успешными, чем герои прошлого.

И даже если западной поддержки окажется недостаточно для решительной победы над Кремлем, это не преуменьшит подвиг нации, сражавшейся за саму себя.

Но с либеральной повесткой все обстоит куда сложнее. Ее успех в Украине напрямую зависит от исхода военных действий.

От того, в какой мере завершение войны будет выглядеть триумфом украинцев и западных союзников. От степени ущерба, нанесенного кремлевской диктатуре. От украинских претензий к Западу и того, насколько обоснованными они окажутся в конечном счете.

Представим, что “коллективному Киссинджеру” в Европе и США все-таки удастся взять верх. В этом случае послевоенная Украина столкнется с множеством каверзных вопросов.

Стоит ли и дальше отстаивать демократические ценности, если на наших глазах своими ценностями пренебрегли ведущие западные демократии?

Стоит ли рассматривать ЕС в качестве цивилизационного ориентира, если европейские элиты навязали украинцам неприемлемый результат схватки с Москвой?

Стоит ли еще теснее интегрироваться в глобальный мир, если он пожертвовал украинскими интересами ради собственного комфорта?

Стоит ли воздерживаться от авторитарных методов, если по итогам войны российский авторитаризм выстоял и сохранил лицо — то бишь показал себя достаточно эффективным?..

Чем тягостнее окажется гипотетический компромисс с агрессором, тем труднее будет ответить “да”.

В Украине, принужденной к унизительному и несправедливому миру с РФ, рост антилиберальных и антиглобалистских настроений станет неизбежностью.

Этому тренду не сможет воспрепятствовать даже самое щедрое финансирование послевоенного восстановления: в глазах украинцев оно будет выглядеть уже не проявлением западной солидарности, но попыткой откупиться и заглушить угрызения совести.

А в нашей коллективной памяти утвердится представление о том, что в 2022-м Украина защищала исключительно себя — но не общие принципы и ценности. Ибо формула “один за всех” работает только в связке с формулой “все за одного”.

Михаил ДУБИНЯНСКИЙ