Образование как идеологический фронт

Сфера образования является средой, в которой идеологический проект новой власти предстал во всей своей красе. Сфера культуры для этого была бы мелковата — с “мытцямы” нужного эффекта не добиться: феномен партийных искусства и литературы хоть и не изжил себя полностью, но особым спросом его образчики у населения не пользуются. Информационная сфера тем более не подходит — придется выслушивать обвинения в посягательстве на свободомыслие и притеснении свободы слова. Кроме того, умением тонко и элегантно промывать мозги через медиа украинские власти никогда похвастаться не могли. “Промывка” же через сферу образования — это самое то

Школа, ПТУ или вуз — это не телевизор, который можно переключить на другую программу или выключить вовсе. Это централизованная, довольно слаженно действующая система, охватывающая сотни тысяч людей от мала до велика. Причем эта система полностью подконтрольна власти. Посему власть не упускает случая использовать ее в качестве информационно-пропагандистского канала — то меняя содержание программ и учебников, то рассылая рекомендации или приказы, касающиеся тематики специальных уроков, воспитательных бесед и т.д. Очень показательной в этом отношении является одна из последних “рекомендаций” Министерства образования и науки АРК — провести в этом году 1 сентября в старших классах крымских школ, в профессионально-технических училищах и вузах единый урок по изучению программы Президента Виктора Януковича “Украина для людей”.

Неудивительно, что в течение минувших ста дней в сфере образования и вокруг нее развернулся фронт ожесточенной борьбы. Причем столкнулись в этой борьбе не реформаторы с ретроградами, а сторонники условных политико-идеологических доктрин — “украинофильской” и “москвофильской”. Выразителя последней — министра образования и науки Дмитрия Табачника — оппоненты демонизировали до такой степени, что многим стало казаться, будто Виктор Янукович специально назначил его на эту должность, чтобы под шумок (точнее грохот), вызванный его действиями, тихонько вершить еще более возмутительные дела. Впрочем, после кадровой чистки высшие руководящие должности в Минобразования заняли не менее одиозные личности, чем Табачник. Например, одним из его заместителей стала Ирина Зайцева — в недавнем прошлом проректор по научной работе Луганского государственного института культуры и искусств, председатель областной организации партии “Русско-украинский союз”, ярая поборница идеи официального двуязычия. Во время научной конференции “Украинский и русский языки в Украине — перспективы двуязычия” Зайцева в частности заявила: “Что касается воспитания — а это сфера, которую мне поручено курировать министром, — то там был пункт об организации работы по национал-патриотическому (на самом деле, очевидно, национально-патриотическому. — “k:”) воспитанию. Я это вычеркнула, это заменено на все направления воспитания, а термин “национал-патриотическое” вообще изъят”.

Подобные передергивания и вычеркивание “лишнего” — характерные черты идеологических новаций, которые преподносятся, конечно же, как благие деяния, призванные облегчить жизнь школьникам. Как, например, планы увеличить объем изучаемых произведений русской литературы параллельно с “разгрузкой” учебной программы по украинской литературе. “Выучить все невозможно. Существуют европейская, французская традиции: там в школах не изучают творчество ныне живущих писателей, поскольку еще не устоялись эстетические критерии”, — заявил Дмитрий Табачник. Жаль, конечно, что он не сказал, через сколько лет после смерти писателя его творчество можно изучать в школе. Точно так же обстоит дело и с характеристикой Голодомора 1933 года как общей трагедии народов Украины, России, Беларуси, Казахстана, которую министр намерен закрепить в школьном курсе истории. “Тогда учитель не сможет промывать головы школьникам в соответствии со своими субъективными взглядами”, — подчеркивает Табачник.

Впрочем, кроме русского языка и согласованных с Москвой трактовок некоторых моментов украинской истории есть еще один фетиш, на котором зафиксирована идеология новой власти, — социальная справедливость. Поклоняясь ему, власть оказалась готовой даже расширить поле для коррупции — в частности при поступлении в вузы. “Бредятина с гиперболизацией только одной формы оценивания — это не реформа, а оболванивание учеников и обман общества”, — заявил Дмитрий Табачник. Тем не менее от обязательного характера внешнего независимого тестирования министерство пока не отказалось, однако вместо шагов по его усовершенствованию был установлен дополнительный критерий оценки знаний и способностей абитуриентов — средний балл школьного аттестата. Кроме того, в этом году вузам позволено допускать к участию в конкурсе абитуриентов, получивших при тестировании по непрофильным предметам менее 124 баллов при условии, если по каждому профильному предмету они набрали не менее 170 баллов. Насколько такая система способна обеспечить большую объективность в оценке знаний и прозрачность вступительной кампании — тема отдельной дискуссии. Интересно только, что в качестве одного из инструментов борьбы с коррупцией в вузах министр образования тоже выбрал “срез знаний” — так называемые министерские контрольные, которые, по его словам, должны будут сдавать студенты. “Тогда будет видно, какой студент купил оценки, а какой преподаватель их продал”, — отметил Дмитрий Табачник. Что это будут за контрольные, пока не известно. Хочется верить, что подобный срез знаний по “идеологическим дисциплинам” — истории, политологии, философии и т.д. — не будет попыткой пресечь инакомыслие в системе высшего образования. О том, как это делалось в не такое уж давнее время, Дмитрию Владимировичу должно быть очень хорошо известно.

Юрий РЫБАЧУК