“Образ русского православия, который преподнесен новому папе, может оказаться недружелюбным”

О том, возможен ли визит папы римского в Россию, поговорили профессор Московской духовной академии, протодьякон Андрей Кураев и ведущий Андрей Норкин.

Посол Ватикана в России архиепископ Иван Юркович заявил в интервью газете “Коммерсантъ”, что новый папа неоднократно контактировал с представителями РПЦ. Бергольо часто присутствовал на православной литургии в кафедральном Благовещенском соборе Буэнос-Айреса и неоднократно публично отстаивал интересы Православной церкви перед аргентинскими властями.

— Сможет ли новый папа приехать в Россию?

— Не могу сказать. Дело в том, что, с одной стороны, он воспитанник униатского священника, украинского священника, который переселился в Аргентину. Несколько лет потом он сам управлял этими униатскими приходами, украинскими, в Аргентине. Вот отсюда некая сложность этой ситуации.

— Поясните, пожалуйста, в чем эта сложность.

— С одной стороны, он знает и, наверное, понимает, любит православный обряд, восточно-христианский. Но, с другой стороны, я думаю, что тот образ русского православия, который преподнесен ему его украинскими наставниками, потом подопечными, может оказаться весьма недружелюбным.

А учитывая, что именно вопрос о возвращении храмов униатским общинам на Западной Украине и является главным препятствием для встречи патриарха Московского и папы римского — отсюда не вполне ясно, в какой степени он сможет переступить через, я думаю, убедительную, как ему представляется, позицию его украинско-аргентинских друзей.

— Как вы думаете, по каким шагам нового папы можно будет делать какой-то вывод: он идет в этом направлении или в каком-то ином, будет сближение или нет?

— Я думаю, что это вообще не будет его направлением. С нашего пригорочка, с нашей кочки кажется, что это безумно важно, какая будет у него восточная политика.

— А почему это для него не важно?

— Потому что он глава огромной планетарной церкви, и проблемы Балкан или Восточной Европы для него совсем не самое главное, тем более, если он поставил задачу вернуть к евангельской жизни само многотысячное духовенство католической церкви. Если он и в самом деле задумал такую новую францисканскую революцию, то у него столько будет хлопот и проблем внутри своей Церкви, что, честное слово, будет не до того, чтобы выяснять отношения с какими-то такими странами-бородочами родом из Византии.

— Отец Андрей, для Русской православной церкви насколько важна та проблема, о которой вы сейчас говорили? Решение этой проблемы?

— Я думаю, что, честно говоря, саму по себе проблему уже мы все переросли. Уже 20 лет прошло, уже новое поколение выросло, и обсуждать повестку ушедшего тысячелетия, мне кажется, уже запоздалым. А с другой стороны, просто для патриарха же важно показать, что он защищает интересы своей паствы на Украине, а там это такой вопрос-маркер.

— Сами контакты с Ватиканом, с Римско-католической церковью, для Русской православной церкви насколько представляют важность?

— Я думаю, они для нас значимы именно для того, чтобы вместе согласовывать свои позиции в ряде вопросов, касающихся современного межцивилизационного диалога.

— Например?

— Отношения христианского мира и мусульманского, или, скажем, такого радикально либерально-гуманистического мира.

— На ваш взгляд, РПЦ и Ватикан в настоящий момент союзники или нет по отношению к исламу?

— По правде говоря, опять же, я не знаю, что здесь может быть предметом переговоров. Мне кажется, позиции у нас более или менее едины. Гораздо важнее, это именно вопрос с так называемыми радикальными гуманистами, которые выступают за гомосексуальные браки, усыновление детей соответствующими парами и прочие вещи; вопросы определения границ, ценностей и статуса человеческой жизни, проблема абортов, например, и так далее. Вот эта тематика она у нас едина, единая позиция.