Об агитационных конфетах и электоральном кариесе

До открытия очередной сессии ВР осталось три дня, но, как уже сообщал “День”, депутаты собрались на днях на внеочередное заседание с тем, чтобы внести изменения в закон о местных выборах, которые состоятся 31 октября. Напомним, из трех предложенных вариантов изменений к документу, регламентирующему избирательные правила игры, депутатский корпус выбрал законодательное детище главного парламентского регионала Александра Ефремова. 264 “за” — и закон принят. Свой автограф под ним, не мешкая, поставил Президент Янукович.

С учетом поправок, доступ к выборам и избирательным комиссиям новым политическим силам открыт. Однако, хотя закон и увеличил количество членов теризбиркомов до 18 человек, 15 мест — а это большинство — остается в руках политических сил, представленных в Раде. Остальные участники выборов получат места путем жеребьевки. Впрочем, менять что-либо в законе о местных выборах уже некогда. Избирательная кампания стартует де-юре 11 сентября. Так что “маємо те, що маємо...”

“Очевидно, что у власти есть желание, интерес и установка на то, чтобы контролировать избирательный процесс. Могут быть задействованы и административный, и судебный ресурсы. Однако избирательная кампания будет критерием демократичности”, — убежден директор Киевского института проблем управления им. Горшенина Владимир Фесенко. По словам эксперта, в законе о местных выборах есть норма, согласно которой существует возможность снимать кандидатов в процессе избирательной гонки.

“Если вспомнить времена Кучмы, эту норму не часто, но использовали. Кандидатов, к примеру, снимали за нарушение правил агитации”, — говорит Владимир Фесенко. По его мнению, на это особо следует обратить внимание, поскольку в соседней России так называемая управляемая демократия начиналась именно с таких процессов.

О возможностях общества влиять в ходе выборов на политические процессы, от которых зависит — ни много ни мало — будущее страны, “День” говорит с известным социологом, директором фонда “Демократические инициативы” им. Илька Кучерива Ириной Бекешкиной.

— Ирина Эриковна, как, на ваш взгляд, с учетом политических и электоральных реалий, можно (и можно ли) соединить избирательную региональную кампанию и задекларированные властью реформы?

— На самом деле это очень сложный вопрос. Много дискуссий идет вокруг того, можно ли проводить реформы в условиях демократии. Почему? Потому что там, где есть реальные соревнования, всегда присутствует популизм. И, кстати, неправы те, кто говорит, что популизм — специфическая украинская черта. Популизм есть везде. Другое дело, что популизм среднего класса — это вовсе не то, что популизм в бедной стране. Стремление быть популярным — неотъемлемая характеристика демократического общества, поэтому, повторюсь, вопрос предельно сложный.

Тем не менее, “шоковая терапия” в странах, которые живут лучше нас, проводилась. Я не говорю о Чехии. Взять даже такие страны, как Словакия, Болгария. Они начинали с куда более худших показателей, чем Украина. Однако реформы — это же не повышение пенсионного возраста... О чем говорить, если у нас и программы реформ до сих пор никто не видел.

В украинских условиях, когда выборы проходили чаще, чем это предусмотрено, политики так закормили граждан конфетами, что у них теперь гнилые зубы. Их надо лечить, а лечение всегда болезненно. Вопрос сегодня стоит так: лечить зубы от кариеса или же продолжать кормить людей конфетами. Лечить во время избирательной кампании очень сложно.

Во время избирательных кампаний у нас все обещают неосуществимое: что-то дать, что-то распределить и т.п. Не так давно были президентские выборы, которые подтверждают это. Достаточно вспомнить обещания Януковича. Думаю, люди их помнят, ведь не так уж много времени прошло. Другое дело, что люди этим обещаниям не верят. Украинцы привыкли, что обещают им много, реализуют же из обещанного мало. Логика такова: если много пообещают, то хоть что-то да сделают.

— Таким образом, о “лечении” в ближайшей перспективе и речи быть не может?

— Знаете, а вот тут есть проблема. Например, с МВФ. Возможно, к выборам ничего никто бы и не делал. Однако ведь деньги Международного валютного фонда нужны, иначе будет большая дырка в бюджете. У власти нет выхода. Людям надо пояснить, что временно необходимо затянуть пояса. Думаю, народ понял бы. Однако люди видят, что те, кто ими руководит, пробивают дополнительные дырочки в поясах, потому как, простите, пузо растет. В таких условиях пояснить людям потребность экономить и жить по средствам предельно сложно. Получается, что одни должны переходить на диету, а другие, наоборот, — кушать все, что захочется, и даже больше. Власти надо непопулярные реформы начинать с себя. Например, максимально сократить заоблачные ныне пенсии чиновников и прочих высокопоставленных лиц. Пока это (и многое другое) не будет сделано, непопулярные реформы в обществе не будут восприниматься.

— “Медовый месяц” нынешней власти минул. Реформы — дело не одного года и не двух. Тем не менее, как вы правильно отметили, программы реформ нет. Это с одной стороны. С другой — люди пассивны, они не выдвигают к власти требований, плывут себе по течению и все. Получается замкнутый круг: власть не делает — общество не требует.

— Это вопрос состояния общества, его политической, избирательной культуры. Мы, социологи, каждый раз получаем один и тот же результат. С одной стороны, у нас всегда достаточно высокая явка на выборах. Люди считают, что выборы — это важно, что голосовать необходимо и т.д. С другой стороны, задаем вопрос: “А есть ли выборы реальным механизмом влияния на власть?” В любом демократичном обществе выборы являются главным механизмом влияния на власть. А наши люди в большинстве своем отвечают: “Нет”. Почему, — спрашиваем мы. Главный ответ стандартный: дескать, потому, что те, кого избрали, не выполняют своих обещаний. А думают ли люди над этими обещаниями? Думают ли над тем, насколько они реалистичны? Скорее, нет. Им лапшу на уши навесили, а они не слишком-то и спешат ее снимать, мол, что поделать, такая политика и политики.

— Да, такая политика и политики. Но, похоже, и люди вместо того чтобы контролировать и поднимать планку требовательности, на “плохих” политиков и политику ориентируются. Взять выборы. В последние годы украинцы к выборам относятся не как к ответственному гражданскому долгу, а как к покупке товара на рынке. Часто приходится слышать такого рода разговоры: “Буду голосовать за того-то и того, потому что он платит больше, чем другие”. Словом, люди ждут не перемен на перспективу, а денег — здесь и сейчас. И это в столице. Можно представить себе, что происходит на периферии...

— Вы знаете, это как в той российской поговорке: “С паршивой овцы хоть шерсти клок”. Люди рассуждают так: поскольку они все одинаковые, пусть соврут в обещаниях, но хоть что-то сейчас дадут.

С учетом падения рейтинга Партии регионов, думаю, шансы новых политических сил возрастают. Однако социологам на основе общенациональных опросов очень трудно оценивать эти шансы, потому что на местах могут быть свои расклады. Там есть популярные люди, которых мы не знаем. Или, наоборот, — известные политические силы на местах представляют непопулярные там люди. Поэтому прогнозировать тут трудно.

— В начале нашей беседы вы сказали о том, что в условиях демократии предельно сложно проводить реформы. Тем не менее отечественные и иностранные СМИ все чаще говорят об опасности сворачивания демократии в нашей стране. Если говорить не о единичных фактах наступления на демократические свободы, а в целом, — думаете, это, с учетом фактора Майдана, реально?

— Информация о сворачивании демократии напоминает вести с фронтов. Правда, “боевых действий” особых-то и нет. В любом случае, я бы не была в этой ситуации пессимистом. Журналисты, на которых направлен основной “удар”, не молчат и не будут молчать.

Негативный вклад “оранжевой” власти, разуверившей народ, тут колоссальный. Это во-первых. Во-вторых, люди все больше уходят в семью, в личные дела, проблемы. Одним словом, люди отделяются — вместо того, чтобы объединяться.

— Не хочется, чтобы пословица “Моя хата с краю” стала актуальной...

— У нас, как говорится, “настоящих буйных мало, вот и нету вожаков”. Но все-таки оранжевая революция показала, что иногда объединение происходит спонтанно. Взять недавний пример Харькова. Чем Харьков отличается от других городов? — та же апатия, разочарование и т.п. Однако люди вышли и приковывали себя к деревьям. Открытым, правда, остается вопрос, насколько массовыми могут быть подобные акции. Но я бы не сказала, что все так безнадежно. У меня складывается такое впечатление, что власть действует осторожно: замахнулась и смотрит, а как же на это отреагирует общество. Если люди реагируют, власть отступает немножко назад. Нет? Значит, полный вперед.

Власть должна понять: совершая наступление на свободу слова, она служит себе плохую службу. Журналисты защищают свою профессию, а те, кто посягает на их профессиональные права, рассматриваются как враги. Врагов же, как известно, сложно оценивать объективно. В итоге в информационном пространстве деятельность власти описывается больше в негативном ключе. Если взять 2003-й год: даже с учетом темников и всего остального, журналисты все-таки сочувствовали Ющенко. Причем, даже те, кто работал в изданиях, которые рьяно против Ющенко боролись.

Нынешняя же власть себе хуже делает, играя против журналистов. Ведь на самом-то деле некоторые предложения власти есть лечением кариеса, о котором мы говорили ранее. Например, для меня абсолютно очевидно, что пенсионный возраст надо повышать. Об этом не единожды говорили демографы, экономисты. Однако в СМИ это не обсуждается, да и ни один из политиков это не озвучивал. Я понимаю, что это решение принимается под давлением МВФ, но куда ж от этого денешься? Это придется делать, но прежде чем делать — обсуждать на серьезном уровне надо.

Аналогичная ситуация с повышением тарифов на коммунальные услуги. Ну, куда мы в итоге от этого денемся? Никуда. Как и в предыдущем вопросе, к этому также нужно подходить комплексно. Это должна быть комплексная реформа, а не просто повышение стоимости услуг ЖКХ. Но у нас пока что нет ни комплексных реформ, ни комплексной программы, которая могла бы объединить людей, скажем, вокруг той же Партии регионов.

Наталия РОМАШОВА