О “веселом” и грустном

Все СМИ страны облетела картинка, на которой пресс-секретарь главы государства Дарка Чепак пытается задобрить журналистов цветами и тортом... А завершился нынешний День журналиста “Свободой слова” с Андреем Куликовым на ICTV, которая стала очередным этапом кампании по отбеливанию Леонида Кучмы.

Дополнительные, весьма симптоматические для украинской журналистики, цвета обоим этим событиям добавляет одно фото, которое журналист “УП” Сергей Лещенко вывесил на своем блоге. На этой фотографии, которая была сделана год назад, участники движения “Стоп цензура!” — Дарка Чепак и Андрей Куликов — раздают спецвыпуск газеты-антиутопии о начале авторитаризма в Украине.

Правда, в этот же день, 6 июня, на канале ТВі состоялся действительно беспрецедентный для украинского эфира четырехчасовый телемарафон “Полный доступ”, посвященный ситуации со свободой слова в Украине. И здесь стоит отдать должное и тем, кто его инициировал и провел на волонтерских, между прочим, принципах, и каналу ТВі, который предоставил свое эфирное время для неформатной, так сказать, дискуссии. Важно, что в эфир попали мало известные нашему телезрителю журналисты и общественные деятели (уже упомянутый журналист Сергей Лещенко, координатор общественной кампании “Новый гражданин” Светлана Залищук, журналист СТБ Сергей Андрушко...); важно, что в студии говорили о механизмах незаконного отчуждения государственного имущества и о проблемах отношений: владелец СМИ — редакция; важно, что к разговору подключили российских коллег Матвея Ганапольского и Леонида Парфенова.

Но...

Коллеги постоянно (и, в конечном итоге, справедливо!) настаивали на роли граждан в утверждении свободы слова в стране, но как-то очень стыдливо вспоминали о роли в этом самих журналистов. Очевидным это было, в частности, во время общения ведущих с упомянутыми российскими журналистами, к которым адресовали немного наивные вопросы в духе: а что бы вы делали на нашем месте? Зато когда чешский журналист, в настоящее время пресс-секретарь Представительства ЕС в Украине, пытался установить в разговоре более высокую планку, сравнивая коммунистические травмы Чехии и Украины, заговорив о проблемах украинской журналистики как о проблемах посткоммунистического общества, Мустафа его прервал и предложил... “поговорить о чем-то веселом”. Например, о том, был ли Президент в своей резиденции утром 6 июня, а если нет, то что там делала Дарка Чепак. Конечно, этот вопрос тоже имеет право быть озвученным, но наряду с вопросами принципиальными. Например: на какую страну работают украинские журналисты? Или, по крайней мере, с какой страной они имеют дело? Какими являются глубинные причины тех процессов, которые сегодня здесь происходят, и почему, в конце концов, происходит то, что происходит? Многие из журналистов на эти “невеселые” вопросы себе еще не ответили. Что уж говорить о российских журналистах, которые на этот раз всячески пытались отбиться от попыток украинских коллег записать их в советчики и гуру. Достаточно красноречивой, между прочим, была фраза Леонида Парфенова о том, что способность российских журналистов прокомментировать украинскую ситуацию исчерпывается “пожиманием плеч”. Небольшая деталь, которая в действительности имеет очень далеко идущие последствия для нашей страны, и в том числе — и для журналистики. Вот где бы “веселый” разговор должен был начаться!

К сожалению, выйти на широкий контекст марафона “Свободный доступ” не удалось. Впрочем, мы благодарны коллегам за их инициативу, ведь подобные дискуссии нужны обществу. Особенно на фоне таких “дискуссий”, которая в тот же вечер понедельника разворачивалась в “Свободе слова” на канале ICTV. Мы уже были свидетелями обращения деятелей культуры в поддержку Леонида Кучмы, заявлений наподобие “пожалейте пожилого Кучму!”, демонстрации отрывка из документального фильма российского кинорежиссера Андрея Кончаловского “Битва за Украину” (также, между прочим, на ICTV), где выдвигается версия об американском следе по делу о пленках Мельниченко и по делу Гонгадзе и тому подобное. Последний эфир “Свободы слова” можно также записать в этот ряд. Среди гостей программы были и герои ленты Кончаловского, а акценты были расставлены так, чтобы избежать основных, ключевых вопросов; чтобы обвинить во всем, по меткому высказыванию журналиста Александра Ильченко, “мальчика, который подсматривал в щелочку” (см. комментарии ниже). Чуть ли не все герои ток-шоу (пан Фельштинский на прямом включении из Бостона, Анна Герман, Юрий Кармазин, Игорь Смешко) сработали на то, чтобы дискредитировать основного свидетеля по возбужденному делу против Кучмы — Николая Мельниченко. Конечно, это не та фигура, которая может вызывать экзальтированный восторг патриотов, но абсолютно ясно, с другой стороны, — то, что Мельниченко услышал и записал в первом кабинете (а пленки признаны аутентичными и приобщены к делу как доказательство), свидетельствуют о значительно более монструозных поступках и явлениях со стороны того, за кем был закреплен этот кабинет, чем государственная измена со стороны Мельниченко.

В этот вечер никто не говорил о том, что десять из двадцати лет независимости Украины государством руководил Кучма (не учитывая его премьерства в начале 90-х). Даже после первого срока, когда тогдашний президент показал свой уровень и моральные качества, в 1999 году украинцы опять избрали Кучму. Правда, не без “помощи” всевозможных грязных технологий. Если бы Кучма выделялся моральными качествами, тогда еще можно было бы акцентировать внимание на предательстве какого-то охранника. Но именно при правлении президента Кучмы, а не Николая Мельниченко, была создана коррупционная система, которая проела все без исключения отрасли общественной жизни, которая благословляет цензуру и расправу с политическими оппонентами. И в этом мы живем и до сих пор.

Рассуждениями относительно эфира “Свободы слова” в День журналистики делятся эксперты “Дня” и участники программы.

Александр Ильченко, журналист газеты “Сегодня”, участник эфира “Свободы слова” на ICTV от 6 июня 2011 года:

— Я считаю, что, во-первых, в программе не хватало некоторых персонажей, которые могли бы дать прямой ответ на какие-либо вопросы, в частности, Мельниченко. Я спросил во время перерыва, почему его нет. Мне объяснили, что приглашение его было бы расценено как давление на следствие или суд, хотя следствия и, тем более, суда сейчас как раз и нет. Вообще-то мне кажется, что это была немного игра в одни ворота и подмена понятий: проблемы, в частности, связанные с Мельниченко, выпячивались, зато существенные нюансы, связанные с тем, что творилось в кабинете №1 в Администрации Президента, почему-то отходили на задний план. У меня даже возникла такая, возможно, не очень корректная аналогия. Если сын подсматривает в щелку, чем занимается его отец-педофил, то нужно же как-то расставлять акценты с умом, а не ругать сына за плохое поведение. А здесь то, что “отец” не лучшим образом себя ведет, остается, будто бы, вне поля зрения.

Разговор в программе крутился вокруг того, нужно или не нужно возобновлять уголовное дело против Мельниченко. Для параллели: дело относительно гибели Вячеслава Чорновила возобновляли, если я не ошибаюсь, четыре или пять раз. Прошло более 12 лет, и что мы знаем? Ничего, кроме того, что дело постоянно футболят. Ну, возобновят дело против Мельниченко — ну и что с этого? Это такое очковтирательство, имитация бурной деятельности в угоду определенным политическим намерениям или устремлениям. Сам Николай не боится возобновления уголовного дела. А если он не боится, значит, он может дать ответы на острые вопросы. Но в то же время его не пускают в эфир, и он мне об этом говорил, мол, если ему дадут время в прямом эфире, он ответит на все вопросы, в том числе на самые грубые обвинения в том, что он предатель. Но ему не дают эфир. Это его слова, я не являюсь адвокатом Мельниченко, я с ним детей не крестил и не буду.

Алексей Подольский, журналист, общественный деятель:

— Если Кучма обвиняет Мельниченко в государственной измене, в том, что он выдал государственную тайну, получается, он сам признает подлинность пленок. Раньше, когда было возбуждено дело против Мельниченко, они преднамеренно избегали вопроса о государственной тайне, говорили, что пленки фальшивые, что это подделка, фальсификация доказательств. Поэтому дело против Мельниченко было возбуждено за клевету на Президента и высших государственных должностных лиц. Сегодня же наоборот: они говорят, что Мельниченко нужно привлечь к криминальной ответственности, а это значит — все, что сказано на пленках, правда. И они это признают. Я не специалист по вопросам государственных тайн, пусть это выясняют правоохранительные органы. Но если возбуждать уголовное дело против Мельниченко, тогда нужно возбудить уголовные дела по многочисленным преступлениям, зафиксированным на пленках. Если Кучма хочет, чтобы Мельниченко сел на скамью подсудимых, пусть сам отвечает за свои преступления.

Вся эта кампания по отбеливанию Кучмы, которая делается на деньги Пинчука, это методы манипуляции сознанием людей. Я, например, с этими вещами столкнулся еще во времена президента Кучмы, когда давал интервью российскому НТВ. Я с доверием относился к этим журналистам, но в результате столкнулся с тем, что НТВ показало телевизионный сюжет, где я здороваюсь, называю свою фамилию, потом исчезает звук, и в это время звучит текст за кадром, которого я в жизни не говорил. Сегодня тоже применяются такие технологии. С продюсерского центра Кончаловского ко мне обращались, хотели встретиться. Но я не доверяю этой компании, потому отказался иметь с ними дело. Я не доверяю их методам создания документальных кадров. Ведь вполне могло случиться так, что поставят мою картинку, а комментировать будут по своему усмотрению. Этот фильм (Кончаловского — Авт.) абсолютно тенденциозен, там нет фактов. Он построен на поведении Мельниченко, но понимаете, поведение Мельниченко никакого отношения к делу не имеет. Я не хочу давать оценку его поступкам, собирался ли он торговать пленками или нет. Поведение Мельниченко — это поведение Мельниченко, а поведение Кучмы — это поведение Кучмы. Все эти вещи, которые сегодня делают Кучма, Пинчук и компания, называются “наводить тень на плетень”.

Им очень мешает факт совершения преступления против меня. Все зациклились на Гонгадзе, но что тогда было с Подольским? После моего избиения я написал заявление в милицию (еще был жив Гонгадзе), где указал заказчиков преступления против меня — Кучму и Кравченко. В это же время (июнь-август 2000 года) началось внешнее наблюдение за Гонгадзе. Все эти вещи докладывались Кучме, они есть на пленках. К чему здесь Мороз и Марчук? Кто не возбуждал дело по факту вывоза и избиения Подольского? Мороз и Марчук или генеральный прокурор Потебенько? Гонгадзе обращался к Потебенько, а он ему говорил, что никакого наблюдения нет. Дело по факту моего избиения завели только тогда, когда исчез Гонгадзе. О своем случае я даже рассказывал Одаричу, а он, в свою очередь, Гонгадзе. Гонгадзе это обеспокоило, именно поэтому он и обратился к Потебенько. Но результата не было. Почему они об этом не говорят? Потому что это их манера поведения, манера защиты, ведь легче сказать, что все это инспирировалось Марчуком. Настоящие факты они просто замалчивают.

А какие спецслужбы организовали смерть Кравченко? Мотивы убийства Гонгадзе и Кравченко одинаковы, потому что оба они, в сущности, мешали Кучме. Когда к власти пришел Ющенко, Кучма получил от него гарантии, потому и убили Кравченко. Опять же, причем здесь Марчук с Морозом? Приведу факты. На пистолете (от которого умер Кравченко) были три следа от рук, которые не идентифицируются с Кравченко, и все они оставлены кровью. На правой же руке Кравченко ни единого следа крови нет. А они делают вывод, что он стрелял правой рукой. Как можно чистой рукой оставить следы крови на пистолете? Далее. Вельветовая куртка. Люди, которые всю жизнь проработали следователями, могут сказать, что вельвет лучше всего сохраняет пороховые газы. Почему не проводились экспертизы куртки Кравченко? Потому что он сам не стрелял, ведь на рукавах куртки нет пороховых газов. Вопрос следующий: как под одежду попала записка со следами крови? Как он мог после выстрела в себя засунуть ее туда? Кто здесь виноват — Марчук, Мороз, а может, Пинчук? Я хочу спросить у авторов многочисленных программ по отбеливанию Кучмы — кому выгодны такие фальсификации?

***

Понятное дело, фальсификации выгодны тем, кто желает избежать ответственности. Тем временем, логичная и убедительная аргументация Александра Мороза относительно ответственности Кучмы как главы государства за созданную им систему, не встретила понимания со стороны журналистов и “экспертов”, которые принимали участие в дискуссии на ICTV.

Иван КАПСАМУН, Мария ТОМАК