О цивилизациях, элитах и дорогах, которые мы выбираем

Новый мировой беспорядок приобрел вполне осязаемые очертания с переизбранием Путина, отходом из большой политики Меркель, восстанием “желтых жилетов” во Франции, перемещением Китая из категории “вызовы” в категорию “угрозы” для США, выходом США из соглашения с Ираном, договора по РСМД, выводом войск из Сирии и торговой войной с Китаем. Поклонники Сэмюэла Хантингтона могут возрадоваться. Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка, о котором он предупреждал четверть века тому назад, становится реальностью. Вот только линии разлома оказались не те и вовсе не там, где предсказывалось. 

Ключевыми элементами разногласий, перерастающими на наших глазах в различные формы боевых действий, оказались вовсе не религиозные и не этнокультурные различия между цивилизациями, а значительно более прозаическая борьба за ресурсы, сферы влияния и рынки. Параноидальные претензии на величие, исходящие из Москвы, в конце концов привели к распаду Православной цивилизации на “Московскую” и “Константинопольскую”. 

В свою очередь, Западная цивилизация съежилась под ударами Трампа, Brexit и “желтых жилетов”, а “Синская” — окрепла до уровня оранжевой угрозы Западу. 

Появление китайской модели развития и устройства общества, воспринимаемой многими за пределами Поднебесной в качестве альтернативы западной либеральной демократии, с одной стороны, и агрессивного национал-православия России, не предлагающего никаких альтернатив, но всеми силами сопротивляющегося личностному и социальному прогрессу в любой его форме, — с другой, вновь поставило на повестку дня вопрос о перспективах и путях развития человечества. 

Разумеется, никуда не исчезли и исламский фундаментализм, и многоликий террор, и межэтнические конфликты. Однако, как становится яснее с каждым днем, на современном этапе значительно большая угроза либеральному мировому порядку исходит не снаружи, а изнутри глобального содружества наций, призванного этот порядок защищать.

Что не так с миром Запада

С Западом злую шутку сыграла самоуверенность его элит. В свое время, опираясь на “победу” в холодной войне, ученик Хантингтона Фрэнсис Фукуяма воплотил эту необычайную уверенность в концепцию “конца истории”. Ныне она напоминает известный в мире инновационных менеджеров факт: в 1899 г. расстроенный уполномоченный американского бюро патентов Чарльз Дуэлл записал накануне нового века в своем дневнике, что “все, что могло быть изобретено, уже изобретено”, и он, очевидно, потеряет работу. 

В случае с “последним человеком” Фукуяма проявил подобную Дуэллу недальновидность: провозгласил полную и окончательную победу либеральной демократии. Фактически он отказался от принципа развития, присущего любым системам, которые стремятся выжить. Между тем, для того, чтобы быть конкурентоспособными, государства, как и корпорации, как и отдельные индивидуумы, не должны стоять на месте, эксплуатируя раз и навсегда избранную модель существования. 

Либеральная демократия, являющаяся в математическом смысле властью меньшинства, далеко не идеальна, и об этом известно каждому, кто осмысленно отмечает такие проблемы, как слабая сменяемость элит, хронический дефицит социальных лифтов, отсутствие честного диалога между властью и обществом, отсутствие инклюзивности политического диалога по важнейшим вопросам, все возрастающий популизм. Некоторые демократии функционируют лучше, некоторые хуже, но существовавшее до недавнего времени подсознательное убеждение в том, что “конец истории” наступил, оказалось весьма сродни уверенности в том, что “все уже изобретено”. 

Доминирование Запада на мировой арене стало следствием двух самых кровавых войн в истории человечества. В XX веке на пространствах от Америки до Японии мир вновь испытал все прелести, казалось бы, оставшиеся в Средневековье и как бы стертые из памяти Возрождением и веком Просвещения: необъяснимые для развитых цивилизаций зверства, этнические чистки и прямой геноцид, применение оружия массового уничтожения, стремление к порабощению и национальному доминированию. 

Современная модель мироустройства действительно возникла в результате победоносного шествия либеральных демократий по Европе. В ценности свободы, равенства перед законом, рыночной экономики поверили огромные массы людей. В послевоенном мире основными элементами стали международные организации, система многосторонних конвенций, договоров и даже международных судов. Казалось бы, эта система гарантирует справедливое сосуществование, и она действительно привела коллективный Запад к невиданному процветанию. 

Мелкие конфликты типа Балканских войн должны были бы, но не стали первым звоночком о том, что не все так идеально. Теракты 11 сентября и последовавшие за ними события разбудили Запад, однако и тогда лишь единицы говорили о том, что причина исламского экстремизма — не одноразовая, а системная. Ведь идеальных универсальных систем устройства общества не существует, как не бывает и идеальных экономических отношений. 

Несовершенства демократии были отлично известны их пропонентам, не было лишь желания работать над ошибками. Диспропорции экономического развития стали очевидными еще десятилетия тому назад, однако крайне мало было сделано, чтобы выровнять дисбалансы между Севером и Югом, отдельными странами и регионами. Экономический кризис 2008 г., из которого, по мнению некоторых авторитетных экономистов, мы так и не вышли, стал одной из причин нынешнего хаоса. 

С 2007 г. глобальный долг вырос с 167 трлн долл. до 247 трлн, составив 320% мирового ВВП. Выросли все формы долга — домашних хозяйств, корпораций и правительств. Один лишь долг США составляет 22 трлн (рост на 9 трлн за 10 лет). Долг Китая вырос с 7 трлн в 2007 г. до 40 трлн в 2018 г. (250% ВВП). И что важно — заемщики вполне могли бы уменьшить этот долг, направить часть прибыли на его погашение. Однако этого не происходило и не происходит, поскольку крайне малая часть долга была направлена на производство. Домашние хозяйства предпочитали брать кредиты для потребления, а государства брали в долг на текущие расходы, но никак не на развитие инфраструктуры или инвестиции в стратегические сферы промышленности. 

В такой ситуации рост популизма и неудовлетворенности собственными правительствами — закономерный итог минувшего десятилетия.

Следует признать очевидный факт: к началу XXI века мир либеральных демократий оказался элитарным клубом, осуществляющим глобальный контроль над финансами и торговлей. Идеальная картинка, нарисованная смелыми мазками футурологов из “лиги плюща”, заключалась в том, что и другие страны, прельщенные и восхищенные блистательным обликом ухоженных американцев и европейцев, как бы сами по себе построят развитые общества и государства в Молдове, Грузии, Украине и даже где-нибудь в Африке. 

Тот факт, что оставшиеся вне границ клуба страны даже теоретически не могут это сделать, поскольку правила игры устанавливаются не ими, как бы оставался вне дискуссионного поля. Ситуацию усложнил и тот факт, что государства не только вне клуба “ЕС и НАТО”, но и внутри него оказались в неравных условиях. Возникло противоречие между декларируемым принципом равенства и фактическим разделением на тех, кому практически все “можно”, и тех, кому что-то “нельзя”. 

Не хочет Германия слушать аргументы о колоссальном вреде “Северного потока-2”, значит, он будет строиться. Тот факт, что и без этого проекта роль ФРГ в ЕС гипертрофирована, не принимается во внимание. Тем, кто сегодня из лучших, разумеется, побуждений, ратует за этот проект, неплохо бы ответить на вопрос, что произойдет, если 110 млрд куб. м российского газа окажется в руках “Альтернативы для Германии”? 

Обама отлично знал о спецоперациях РФ в области дезинформации, но не предпринял необходимых мер, как и воздержался от адекватной реакции на аннексию Крыма и вторжение в Донбасс. Орбан прекрасно осознает, какой вред Украине наносит позиция Венгрии, и все равно действует в своих узкополитических интересах. Россия открыто поддерживает и финансирует антиевропейские и антиглобалистские движения в половине стран ЕС, но Путина принимают во многих столицах, включая Берлин, Париж и Вену, и он лучший друг многих политиков Италии. 

Одна из причин этих и множества других проблем кроется в ухудшении качества западных элит, о чем в последнее время написаны уже десятки статей. Отсутствие стратегического мышления стало хронической проблемой нашего времени. В Европе и в США, но не в Китае.

Сообщество единой судьбы 

Для недальновидных элит Запада Россия играет роль “своего сукиного сына”. Ведь еще каких-то сто лет назад это была понятная им империя с отличной немецкой родословной, поведение которой на мировой арене ничем не отличалось от Германии, Франции, Австро-Венгрии или Турции. Тот факт, что дороги европейских монархий и России впоследствии разошлись, не исключает подсознательного положительного ответа на запрос “свой—чужой” в самые критические моменты. 

Понимая, что у РФ нет никаких оснований для претензий на “богоносность”, кроме оружия и ресурсов, в Европе пытаются задействовать вторую часть, чтобы нейтрализовать первую. Нефть и газ в обмен на мир — так можно сформулировать “экономическую” формулу возрастающей зависимости ЕС от российских энергоносителей. Тот факт, что ВВП России лишь незначительно превышает рыночную капитализацию компании Apple, воспринимается со снисходительной усмешкой, а успешные испытания гиперзвуковых ракет не беспокоят: в СССР тоже были отличные ракеты. Чрезмерная самоуверенность и недальновидность элит продолжает играть свою отрицательную роль.

Совсем другое дело Китай. Пекин предлагает альтернативу, демонстрируя невиданные в истории темпы развития и реальные экономические успехи. И эта альтернатива проявляется буквально во всем — от идеологии до социального устройства общества. 

В то время как Европа с Америкой строят стены, Си Цзиньпин говорит о “сообществе общей судьбы” человечества. В период острого греческого кризиса Брюссель требовал от Афин режима жесточайшей экономии, а Китай купил у греков порт Пирей. Китайцы не ставят политических условий, инвестируя в беднейшие страны Азии и Африки, хотя трудно спорить с тем, что экономическая хватка у Пекина очень жесткая. Китай не угрожает Западу гиперзвуковыми ракетами с ядерными боеголовками, однако буквально в течение года именно Китай занял центральное место среди угроз и вызовов Запада. 

США ответили на этот вызов торговой войной, Европа — попыткой создать альтернативу “поясу и пути”, поставить под жесткий контроль китайские инвестиции в ЕС и даже бросить вызов китайскому присутствию в Африке. Рано или поздно для многих стран, попавших в межцивилизационные ниши, возникнет вопрос выбора. Для них наступил не конец, а начало истории, только на новом ее витке. Возможно, правильным ответом является жесточайший прагматизм в международных отношениях, возможно — выбор одной из имеющихся моделей развития или некий третий путь. 

Не стоит только забывать, что природа международных отношений не терпит пустоты. Если возникает ниша, она будет немедленно заполнена более наглым или более проворным и более целеустремленным соседом. Место под солнцем никто не отдаст добровольно, за него надо бороться. И начать следует с честного анализа как собственных преимуществ, так и слабых мест, определения первоочередных национальных интересов. Очень важно обеспечить правильный баланс военной и мягкой силы, одно- и многосторонних мер по их защите. И самое главное — необходимо, наконец, оставить в стороне линейные концепции роста на 3% в год и увеличение товарооборота на 10 млрд за 5 лет. 

Настоящие элиты мыслят другими категориями. Для того чтобы достичь результата, нужна мечта, цель и концентрация ресурсов. Эффект бабочки никто не отменял. Пора взмахнуть крыльями.

Сергей КОРСУНСКИЙ, директор Дипломатической академии имени Геннадия Удовенко при МИД Украины, Чрезвычайный и Полномочный Посол Украины