О системообразующей роли “дела Ходорковского и Лебедева”

Благодаря небольшому сообществу журналистов, общественных организаций и просто небезразличных, тема убийства Магнитского на протяжении года не сходила с полос и сайтов незначительного, но дружного сегмента российской прессы. Благодаря этим усилиям на дело Магнитского обратил внимание Государственный департамент США, результатом чего стал пресловутый “список Магнитского” — перечень российских чиновников (всего 60), которым запрещен въезд на территорию Соединенных Штатов и чьи банковские счета в этой стране отныне будут заморожены. А недавно в России заговорили и о возможном введении со стороны Запада санкций в отношении чиновников в деле Ходорковского-Лебедева. Тем временем Интернет пестрит информацией о том, что Медведев составляет ответный список невъезных на территорию РФ американских чиновников. Еще один штрих к бэкграунду — информация о том, что Владимир Путин вознамерился снова занять свою предыдущую должность. Эта новость вызвала буквально апокалипсическую реакцию. “Возвращение Путина — это катастрофа”, — заявили в материале для Vedomosti.ru председатель и член правления Института современного развития Игорь Юргенс и Евгений Гонтмахер.

На этом фоне произошло событие, вполне вписывающееся в картину под названием “продолжение путинского десятилетия”: известного российского узника совести Платона Лебедева не выпустили. А еще во время заседания Вельского районного суда в Архангельской области родственникам, друзьям и журналистам казалось, что судья Николай Распопов пойдет навстречу бывшему предпринимателю, соучредителю банка “Менатеп” и определит ему условно-досрочное освобождение (УДО). Не определил. Хотя у него был бы прекрасный шанс, как пишет российская пресса, принять историческое решение, освободив Лебедева. Впрочем, еще за день до судебного заседания многие склонялись к тому, что бывший бизнесмен останется под стражей.

На решение суда не повлияли ни доводы жены Лебедева — Марии Чеплыгиной, ни письмо его старшей дочери, ни поручительство главного редактора “Новой газеты” Дмитрия Муратова, пообещавшего предоставить Платону Лебедеву место экономического обозревателя в газете, ни поручительство брата-близнеца Виктора Лебедева. В этом плане суд остался непоколебим. Но “решающую роль” сыграла характеристика на Лебедева из исправительной колонии, где он отбывает срок. Администрация ИК-14 негативно отозвалась о заключенном, составив целый список нарушений. К слову, учли и те, которые Лебедев уже давно погасил, что лишний раз подтвердили его адвокаты.

“Если говорить вообще, то плохая характеристика это, конечно, негативный момент. Но мы не случайно стали по косточкам разбирать эту характеристику, мы выяснили, что из 20 позиций 18 уже погашены и по закону не имеют юридической силы, — цитирует Радио “Свобода” адвоката Лебедева Константина РИВКИНА. — Одно взыскание представитель колонии сам признал не являющимся таковым по Уголовно-исполнительному кодексу. И еще с одним нам предстоит разбираться. Происходят таинственные истории — опыт Ходорковского и наш личный опыт подсказывает, что значит появление этих взысканий накануне начала процесса. Два года человек вел себя хорошо, у него была почти идеальная характеристика из Москвы, в которой специальной строчкой начальник московской колонии — я хотел бы обратить внимание на это — отметил, что с сотрудниками администрации Лебедев был подчеркнуто вежлив. Получается, что, приехав в Вельск, он начал, извините, бить всех по морде, ругаться матом и говорить всякие нехорошие слова, зная, что его адвокаты подали на УДО. Станиславский сказал бы — не верю! Я тоже в это не верю”.

А вот глава фонда “Эффективная политика” Глеб Павловский в комментарии российской службе Радио “Свобода” видит в “навешенных” Лебедеву правонарушениях стремление “тюремного начальства в этом деле не оказаться крайним”. По его словам, начальство “прекрасно понимает, что вопрос Лебедева — политический. И потому, с одной стороны, не хочет, чтобы потом с него спросили, а с другой — не знает, как себя вести. Поэтому в администрации колонии прикрылись самым простым способом — включили дурака”.

Кстати, в аналогичной ситуации оказался и судья Николай Распопов. Он еще лучше начальства колонии понимает, что дело даже не политическое, а лично-мстительное. И совершенно не важно, что написали начальники колонии. Могли написать, что Лебедев за колючей проволокой превратился в ангела небесного, что его все любят и уважают до потери памяти — все это не имело никакого значения. То, что Лебедева оставят там, где он находится, — вне всяких сомнений. Ходорковский и он — личные узники премьера Владимира Путина. И сейчас, когда идет выяснение того, кто будет будущим президентом России, и чаша весов все чаще склоняется в пользу Путина, выпустить Лебедева было бы просто самоубийством для судьи, во всяком случае — профессиональным. Но даже если бы чудо и произошло, и судья бы принял решение об освобождении, Лебедева все равно бы не выпустили. Снова арестовали в зале суда, в крайнем случае, в коридоре. Странно, но довольно серьезные люди в России на полном серьезе рассуждали, что суд не учел того или иного. Суд вообще аргументы сторон не интересовали, само по себе заседание было полной профанацией, правовым камуфляжем неправовых решений. Вся история советской власти полна таких примеров. К сожалению, и мы этого не избежали. Только наша власть почему-то думает, что ей, как и не очень трезвому, море по колено. В отличие от России, она не имеет ресурсов, чтобы вести себя с Западом так, как ей нравится. Поэтому вынуждена использовать большую мимикрию в надежде кого-то обмануть. Скорее всего обманет сама себя, так обманываться рада. И еще одно обстоятельство. Наша власть не едина и строиться в шеренги не слишком торопится. Стоит самым главным на данный момент чуть поскользнуться, как сработает эффект домино. Очень многие потом политических костей не соберут. Так что замечаниями с Запада пренебрегать не следует, хотя бы в целях личной политической безопасности.

Дело Ходорковского и Лебедева имеет значение и для Украины. Вопрос политического мотивирования процессов по делу Юрия Луценко и Юлии Тимошенко становится очень сложным для нынешней власти. Однако украинская власть не может вести себя так, как российская.

Посол США в Украине в 1998—2000 годах Стивен Пайфер в статье в Kyiv Post замечает: “Судебный процесс Тимошенко, что до сих пор продолжается, превратился в фарс. Кто-то, конечно, может задаться вопросом о целесообразности и обстоятельствах, при которых она подписывали с премьер-министром России Владимиром Путиным газовые соглашения в 2009 году, но это вряд ли повлияет на результаты рассмотрения уголовного дела”. Пайфер также отмечает, что “кое-кто просит применить санкции относительно непредоставления виз украинским чиновникам. Прибегать к таким мерам — пока преждевременно, но то, что это является предметом обсуждения, должно встревожить Януковича. Ведь такие идеи будут набирать популярность, если ситуация в Украине не стабилизируется”. И тут мы можем повторить риторический вопрос, который “День” задал еще полгода назад: “Кто защитит Виктора Януковича?”. Способна ли украинская власть остановиться “на посіледнем рубеже”? Изменить пагубный “вектор движения”?

Отказ суда предоставить Платону Лебедеву УДО и вероятное повторное введение санкций в отношении чиновников специально для “Дня” комментирует председатель программы “Общество и региональная политика” Московского Центра им. Карнеги Николай ПЕТРОВ.

— Какой смысл продолжать держать Лебедева и Ходорковского в заключении?

— Это может быть очевидно их сторонникам и тем, кто следит внимательно за этим делом. Большая часть россиян по социологическим опросам к таковым не относится. А Путину и политической элите это совсем не очевидно. На мой взгляд, ситуация могла бы выглядеть иначе, если бы Лебедев и Ходорковский публично раскаялись в совершенных преступлениях. Пока этого нет, поэтому, с точки зрения Путина, их лучше держать там, где они сейчас находятся для обеспечения порядка и для “справки”.

— Недавно президент Медведев заявил, что не видит особых проблем, если Лебедев и Ходорковский окажутся на свободе. Кто является главной причиной того, что они за решеткой?

— Понятно, что и само дело Ходорковского — некий важный прецедент устрашения и демонстрации того, кто главный и по каким правилам должна вестись игра. Поскольку это игра Путина, естественно, он и принимает все важные в этом деле решения. Роль Медведева в этом, как и в некоторых других случаях, заключается в том, чтобы выглядеть хорошим следователем или улучшать каким-то образом имидж российской власти. Я бы не преувеличивал разногласия между ним и Путиным, тем более в этой сфере.

— Не является ли нынешнее решение суда (отказ в УДО) сигналом о том, что Медведев не идет на второй срок? А Путин держит Лебедева и Ходорковского как личных узников?

— Демонстрацией того, что Медведев не идет на второй срок, является отсутствие заявлений с его стороны о том, что он идет. Что касается личного фактора, я бы не переоценивал роль личных отношений между Путиным и Ходорковским. Посмотрите, в 1999 году отношение Путина к Лужкову как к политическому противнику, который использовал самые разные методы в борьбе за власть, было негативным. Однако это не мешало Путину держать Лужкова в качестве мэра Москвы. Только через 10 лет Лужков ушел, и то уже во время президентства Медведева. Дело Ходорковского играет системообразующую роль, потому что это — демонстрация и напоминание олигархам о том, что их сделала олигархами власть и они обязаны ее слушаться. Это важный элемент политической системы, а не просто психологические взаимоотношения между двумя людьми.

— На сайте Snob.ru появилась колонка “Пора составлять список Ходорковского-Лебедева” подобно “списку Магнитского”, который предусматривает санкции Запада к российским чиновникам.

— В нынешней ситуации опасность такого развития событий не столь велика для российских чиновников. Тем более, что у Запада, как и у любого игрока, есть собственные интересы, и представлять себе, что он везде и всегда будет добиваться правды, в том числе и в ущерб собственным интересам, было бы немного наивно. В этом смысле Россия, которая нужна Западу как партнер в целом ряде проектов, может быть спокойна, потому что взаимоотношения политиков строятся больше в прагматическом ключе, чем в правозащитном. Опасностей, о которых вы говорите, думаю, в деле Ходорковского существенно меньше, чем в деле Магнитского. Другое дело, что есть экономические опасности, если Европейский суд принимает решение о больших нарушениях, допущенных во время первого и второго судов над Ходорковским. Чтобы смикшировать эти риски, российская власть привлекает очень крупных западных игроков в “Роснефть” для того, чтобы не возникала проблема незаконности приобретения “Роснефтью” активов, которые принадлежали ЮКОСу.

— Недавно появилась информация, что российский бизнесмен Полонский выкупил права на песню Виктора Цоя “Перемен”. Это воспринимается как некий символ того, что перемен в российском обществе ждать не скоро и следующий президентский срок достанется Путину.

— Думаю, что, скорее всего, следующим президентом будет Путин и модель политического и экономического развития уже выбрана, независимо от того, кто возглавит Россию. Мы увидим продолжение той перераспределительной модели, которая работает сейчас. На мой взгляд, такой стабильности и застоя не следует ожидать — страна вступает в период серьезных изменений. Путинизм как политическая система, которая строилась и существовала в последние 10 лет, завершается. Независимо от того, будет Путин следующим президентом или нет, система будет выглядеть иначе — не оттого, что какой-то хороший “царь” начнет заниматься модернизацией, а оттого, что эта система сталкивается с серьезными вызовами. Чтобы быть адекватной этим вызовам, система должна меняться, политическая модернизация неизбежна. Есть только выбор между политической модернизацией инициированной и проводимой самой системой — тогда она будет усложняться, вносить элементы политической конкуренции, федерализма и т.д. А если система не годится для этого — она просто утратит возможность управлять Россией и ей на смену придет другая. В любом случае, серьезные политические изменения через год-два после президентских выборов 2012 года неизбежны.

Игорь САМОКИШ