“О живом”

Гражданское общество в Украине обречено. Так считают многие. В теме гражданского общества в Украине быть критическим и скептическим значительно проще, чем отыскивать среди перемолотого в ХХ веке общества островки “живого” и поддерживать их. И именно на это, как нам представляется, и стоит направлять свои усилия. Путешествуя по украинским университетам, представляя Фотовыставку “Дня” в разных украинских городах, предлагая украинцам дискуссию об исторической памяти, “День” увидел и услышал мыслящую Украину — инициативных, образованных людей, стремящихся дать новый импульс своему окружению. И таких в Украине немало. Чем они не гражданское общество, правда, в “разобранном” состоянии? Так, может быть, не стоит говорить, что гражданского общества в Украине нет? Возможно, вместо этого нужно признать, что им никто не готов заниматься, кроме, конечно, нескольких исключений, что означает предлагать ему серьезные темы для серьезных разговоров, объединять, хотя бы виртуально, для реализации совместных инициатив или, по крайней мере, для чтения качественной литературы, или, как говорит главный редактор “Дня” Лариса Ившина, перемешивать интеллектуальные поля страны?

Поэтому в нашей большой стране, в очередной раз ставшей жертвой непростых исторических обстоятельств, очень важна журналистика, в том числе региональная. Важна для “смешивания”, для коммуникации, наконец — о чем известно почти всем — для формирования гражданского общества. И здесь, несмотря на то, что мы обычно не слишком положительно отзываемся об украинском информационном пространстве, стоит признать, что в региональной украинской журналистике не пусто. В последние годы в разных городах нам повезло встретить немало наших коллег, которым, как нам показалось, присуще глубокое понимание украинской ситуации. И когда возникает вопрос, кто, прежде всего, должен дать импульс для развития гражданского общества в Украине, то ответ может быть такой: журналисты.

Чуть больше чем через неделю, 24 января, состоится первая встреча в рамках проекта “Экспертиза зарубежных трансформаций”, основанного фондом “Открой Украину” и Международным фондом “Відродження”. Дискуссия будет посвящена теме вклада ЕС в развитие гражданского общества.

Мы задали нашим коллегам из разных украинских регионов несколько вопросов по поводу их мнений о развитии гражданского общества в Украине.

1. Какие признаки гражданского общества вы видите в Украине?

2. Что из европейского опыта гражданского общества, в частности, в области работы СМИ, стоило бы позаимствовать Украине, а что нет?

Ольга БАБИЙ, Ивано-Франковск:

1. Говорить о признаках гражданского общества в Украине сегодня сложно. Скорее имеем отдельные остатки того, что только формировалось в эпоху Майдана. Общественные институции практически не выполняют свою задачу, на них откровенно не обращает внимания власть, уверенная в своей вседозволенности. Вот, скажем, была ли реакция на протесты общественных организаций, студентов, Всеукраинского объединения “Просвіта” против действий Табачника? Нет. Этому одиозному министру только добавили полномочий. Разве власти считаются с тем, что, способствуя установке памятников кровавому диктатору Сталину, тем самым раскалывают общество?

Какая реакция на парламентские слушания “Украинцы в мире”? Никакой. Послушали и разошлись.

Гуманитарная сфера, а о ней, на мой взгляд, едва ли не в первую очередь призвано заботиться гражданское общество, переживает состояние оцепенения. Вот высказался известный писатель Андрухович критически по поводу действующего режима, так Анна Герман посоветовала ему не ангажироваться в политику...

Оказывается давление на Могилянку. В образовании рычаги власти в руках украиноненавистников. И таких примеров множество. Спросите, почему молчанка? Ведь такие действия задевают самые чувствительные общественные струны. Ответ на поверхности: тот, кто работает, может быть уволен с работы, исключен из учебного заведения и тому подобное... Аресты оппозиционных политиков порождают страх возвращения советского строя, который еще хорошо помнится.

И все же я настроена оптимистично: уже то, что ЕС не выпускает эти вопросы из поля зрения и “День” проводит такой заочный круглый стол среди региональных журналистов, вселяет хоть и небольшую, но надежду. Возможно, победители прошлых выборов все же поймут, что выиграли только выборы, а не войну против собственного народа.

2. Четкое и понятное законодательство. Нужны гранты. Нужна оплата труда, которая бы отвечала рискам профессии. Нужно специальное страхование. Нужно меценатское движение. Нужно содействие местного самоуправления, внимание парламентских институций. Нужна ответственность, при которой власть имущий, как и любой другой, не мог бы вырвать из рук оператора камеру, толкнуть журналиста и отделаться отговоркой. Все это — общепринятый опыт в странах ЕС.

А еще, полагаю, украинским журналистам стоит чаще встречаться с коллегами для обсуждения таких вопросов. Было бы хорошо, если бы участие в таких мероприятиях принимали не только столичные СМИ.

Чего заимствовать не стоит? Возможно, не следует главной day-новостью делать опоссума Гайди из Лейпцигского зоопарка. Но это уже дело вкуса.

Остап ДРОЗДОВ, Львов:

1. Это даже не признаки. Это какие-то хилые, подмороженные побеги, обреченные на осуждение самого общества. Украина не является страной, в которой гражданское общество было бы органичным стержнем. Это вытекает из ментальности современного населения. На это есть несколько причин. Основная — то, что Украина кажется мне этаким экспериментальным государством. Используя лексику постмодернизма, я назвал бы Украину антигосударством. Полигоном, вмещающим в себе все антагонистическое. Всевидящее око как будто хочет поэкспериментировать с диффузией несочетаемого. Самая плодородная почва на планете — и самый бедный народ. Меньше всего усилий — и самые стремительные на планете темпы обогащения отдельных личностей. Райская природа — и Чернобыль. Работящий собственник на селе — и коллективизация, которая прижилась и дала свои чудовищные результаты в виде безымущественного совка. Самый мелодичный язык — и тотальная деукраинизация. Героическая веха национально-освободительной борьбы — и полная общественная апатия. Украина современная — это все наоборот. Следовательно, отсутствие гражданского общества в таком антигосударстве — залог его существования. Нет приоритета Человека ни в чем. Самое худшее — что львиную долю населения составляют обыватели, жизненное пространство и повестка дня которых — дорога из дома на работу и в супермаркет. Не может расти гражданское общество в стране, где обыватель не проявляет потуг быть Гражданином, вливать в себя не утилитарные, а глубокие ценности, формирующие идентичность. Украинское общество не очень-то и хочет быть гражданским, ведь это обязывает к самосовершенствованию, к повышенным требованиям к себе. Гражданское общество не терпит лени, пофигизма и примитивного мировосприятия. Я все больше убеждаюсь, что сознание моих соотечественников неисправимо травмировано совком. Коллективное и заниженное Мы полностью придавило Я. Потребитель придавил Собственника. Нетребовательность ни к миру, ни к себе полностью придавила Достоинство. А это значит, что ростки гражданского общества в Украине — это скорее аномалия, привнесенная извне. Я заметил, что общественные инициативы начинают люди, которые часто путешествуют, которые видят другой мир, другую систему координат и другие примеры. Они как будто искусственно хотят привнести другой опыт в несвойственную ему среду. Она действительно несвойственная — вот почему власть никак не может понять принципы открытости, подконтрольности, коммуникации с третьим сектором, реакции на СМИ и так далее. Гражданское общество в Украине имеет основную преграду — население. Ситуативную перспективу я вижу в подмене понятий, в транскрипции по-украински базовых принципов гражданского общества. Гражданское достоинство и право нужно заменить эгоистическим шкурным интересом. Думаю, это будет намного ближе к пониманию современных украинцев. И “бунт предпринимателей” это доказал. Ничто так не объединяет, как дырявый кошелек. Сегодня этого мотиватора достаточно. Просто нужно время на выветривание совкового мышления. Мой вердикт пессимистический. И в то же время перспективный, поскольку, чем чернее фон, тем отчетливее на нем проявляются первые ростки правильного.

2. Украине стоит заимствовать все, что только можно. Я даже за то, чтобы бездумно копировать целые механизмы принятия решений или функционирования третьего сектора и государства. Если Украина бездетна в этом плане, то не грех усыновить готового ребенка. Хотя сразу скажу — не приживется. Столпом гражданского общества является свободная и профессиональная журналистика. Она у нас либо свободная непрофессиональная, либо профессиональная заангажированная. В условиях плутократии (власти капитала) другого и быть не может. Европейский опыт гражданского общества — это опыт защищенного, уверенного в будущем, а следовательно, минимально властезависимого человека. Я возвращаюсь к своему предыдущему выводу, что страна социально опущенных на дно людей не способна продуцировать стабильные успешные принципы. Европеец — это не об украинце. На Варшавском автовокзале я никогда не спрашиваю, с какой платформы отправляется автобус в Украину. Эту платформу издалека видно по сумкам, по шапкам и обуви пассажиров, а также по их манере поведения (понтово-сельской). В Украине европейские стандарты могут адаптировано работать лишь на уровне власти. На уровне общества — только слепое копирование. Что тоже является неплохим началом. Верю, что будет появляться все больше носителей несовкового мышления, с амбициями жить в другой, не совковой, стране по другим, не совковым, правилам, требующим несовкового самоуважения. Журналистика способна эту новую матрицу навязывать обществу. И должна это делать. Для этого нужна одна-единственная смелость — пойти против зрителя/читателя. Не бояться его упрекать, стыдить его, постоянно делать замечания, воспитывать, критиковать, неуклонно прививать несовковое мышление. Ни в коем случае не угождать. Стимулировать, раздражать, натыкаться на сопротивление — но целенаправленно разрушать устоявшийся образ жизни на дне. В этом я вижу большую миссию СМИ по утверждению европейскости в несвойственной (пока что) среде.

Кость ГАРБАРЧУК, Волынская область:

1. Я думаю, одним из главных показателей действенности гражданского общества есть гарантированное обеспечение прав и свобод каждого гражданина. Что мы имеем? Чиновническое своеволие и правовой нигилизм на каждом шагу, тотальная коррупция. Большинство вопросов “решается” только за деньги.

Можно даже проще сказать: гражданское общество — это когда граждане не боятся своей власти. Наши граждане презирают и боятся власти. Объяснение этому явлению достаточно простое. Потомки рабов. Помните песню Тараса Петриненко: “Я — сын раба, я — профессиональный раб”. А чего стоит народная мудрость: “Покорный теленок две мамки сосет”. Вот и результат. Не стоит себя тешить, нам еще очень далеко до гражданского общества, которое будет в Украине, — хочется верить.

Отправьтесь в какой-нибудь полесский район и спросите у местных чиновников, слышали ли они что-либо о гражданском обществе, я уж не говорю об учителях или врачах. Ведь именно интеллигенция должна быть главной движущей силой в формировании гражданского общества.

Конечно, не все так плохо в нашем доме, потому что есть действительно независимые средства массовой информации, среди них ведущее место занимает газета “День”. Поэтому ныне важнейшим признаком гражданского общества в Украине считаю независимую прессу.

2. Что касается зарубежного опыта, то приведу простой пример. Несколько лет назад я неделю провел в Литве. Было немало интересных встреч с литовскими журналистами, должностными лицами и представителями бизнеса. В целом, выводы для Украины достаточно неутешительные.

В этой прибалтийской стране все политические партии финансируются из государственного бюджета и за счет пожертвований. Любые “черные кассы” преследуются. Для этого в Литве создана специальная правоохранительная структура — служба специальных расследований, которая работает только с государственными чиновниками и политиками высокого ранга. Что мы имеем в Украине? Только посмотрите, что печатается накануне выборов в наших массовых газетах, за исключением нескольких. Имею в виду газету “День”, львовский “Експрес” и еще несколько. Засилье заказных материалов, той черной “джинсы”, которая идет практически из всех штабов. Главный девиз — “Наши кандидаты — самые лучшие и самые порядочные, а оппоненты — воры и невежи”. Этим не гнушаются ни провластные кандидаты, ни представители оппозиции. Кто платит за эти публикации, почему они идут без примечания “На правах рекламы”? Почему ни у кого не возникает вопросов? А может быть, нужно воспользоваться литовским опытом и создать службу специальных расследований. Но где найти профессиональных стражей порядка, которые смогли бы в ней работать? А работы им хватит. Можно поинтересоваться усадьбами скромных судей и незаангажированных прокуроров, бесстрашных налоговиков и честных таможенников.

Еще один литовский пример: высокопоставленный чиновник поехал на охоту на служебном автомобиле. Только до леса, а там — пересел в другую машину. Но на следующий день все газеты написали, как он посмел смешать государственные интересы с частными. Его отправили в отставку. Ведь в Литве четко работает закон о разграничении государственных и частных интересов. Позитивный пример гражданского общества, когда средства массовой информации могут влиять на власть.

Что мы имеем в Украине? Сколько было разнообразных публикаций о злоупотреблениях нашей власти. А результат? Кого отправили в отставку?

В Литве существовала еще одна серьезная проблема — “зарплата в конвертах”. Благодаря последовательным шагам правительства, а не наскокам и совещаниям, ее удалось решить. Какая ситуация в Украине? Задумывался ли кто-нибудь, сколько миллионов украинцев получает “зарплату в конвертах”? Еще можно привести немало примеров, но, по моему мнению, гражданское общество за 20 лет мы не сформировали.

Сергей ПЛЕЦКИЙ, Запорожье:

1. Формирование гражданского общества в Украине происходит параллельно с утверждением у нас олигархии, почти тотальным контролем большого капитала над государством и обществом. В этих условиях становление гражданского общества затормозилось на этапе самоорганизации граждан. В Украине создано значительное число молодежных, религиозных организаций, разнообразных ассоциаций и объединений граждан. Но их попытки реализовать собственные специфические интересы в рамках этих объединений встречают жесткое противодействие всегда, когда они вступают в противоречие с интересами крупных владельцев. К сожалению, в случаях таких конфликтов государство выступает лоббистом интересов большого капитала. И государственные институции или не защищают права граждан, или оказывают на них давление. Показательными в этом плане были несколько случаев уничтожения независимых профсоюзов на запорожских заводах. Правоохранительные структуры не реагировали на факты избиения профактивистов, их незаконные увольнения с работы. Не менее ярким свидетельством заангажированности государственных органов является и преследование активистов налогового Майдана, избиение защитников парка в Харькове.

К сожалению, в этих конкретных условиях наибольший потенциал для развития получат те элементы гражданского общества, которые ориентированы на контроль над государством, защиту демократических принципов общества, граждан и их интересов.

Для юга и востока Украины, по моему мнению, наибольшие перспективы развития будут иметь организации и инициативы, которые направлены на защиту окружающей среды. Причем ввиду огромной загрязненности в этих регионах окружающей среды промышленными выбросами именно борьба с ними и получит массовую поддержку.

2. Вместе с тем, заимствование европейского опыта в сфере функционирования гражданского общества требует определенной осторожности, учета постсоветского менталитета украинского населения. Та же защита окружающей среды, если она будет нести опасность закрытия больших предприятий, вряд ли получит поддержку граждан. Абстрактные же призывы к защите природы, наподобие охраны летучих мышей или животных, тоже особенной популярностью пользоваться не будут.

Экологический экстремизм, такой популярный и действенный в Европе, имеет шансы на существование в Украине лишь в случае обращения к конкретным местным проблемам. Нападение защитников природы на китобойное судно вряд ли заинтересует украинское население. А вот борьба жителей городов за сохранение парков и детских площадок от застройки, даже связанная с применением силы, разрушением заборов и тому подобное, вызовет одобрение по всей стране.

К сожалению, состояние СМИ в Украине, особенно провинциальных, “заробитчанство”, заангажированность, зависимость их владельцев от властей и крупного капитала, конкретные условия их функционирования обусловливают, как кажется, невысокую ценность опыта деятельности европейских СМИ. Хотя не исключено, что определенные наработки в сфере регулирования отношений между владельцем, редакцией и журналистами все же могли бы принести определенную пользу. Но лишь по доброй воле владельцев украинских СМИ.

В то же время социальное расслоение общества, отсутствие правовой защищенности простых граждан, фактическое неравенство порождают еще один вопрос. В сложившихся условиях не усиливают ли это неравенство и основополагающие для журналистики беспристрастность, предоставление равных возможностей высказаться всем сторонам противостояния? Не становятся ли СМИ в случае конфликтов автоматически на сторону социального агрессора, всегда более сильного, даже лишь предоставляя ему равные возможности с намного более слабой, чем он, жертвой? Справедливо ли, что квелые мольбы о помощи и триумфальные гимны победителей звучат с одинаковой силой?

Не стоит ли украинским журналистам все же более внимательно присмотреться к опыту и украинской, и русской демократической журналистики начала ХХ века, перейти от информирования общества к защите прав наиболее обездоленных? Ведь в Украине теперь множество “униженных и оскорбленных”. Нет ни одного уголка в стране, где бы ежесекундно не совершались над ними надругательство и несправедливость. И при этом сами они защититься не в состоянии, а государство их защиту саботирует.

Может, все же, украинским журналистам следует не только информировать общество? Не поднять ли им свой голос на защиту демократии, всех униженных и оскорбленных?

Лариса ЖАЛОВАГА, Луцк:

1. Трудно говорить о “плюсах” и каких-либо признаках гражданского общества у нас, когда с каждым днем для простого украинца они, эти признаки, о которых в определенное время стало модно говорить, становятся все более размытыми и непонятными. Связь между украинцем и Украиной очень стремительно и уверенно разрывается. Пока еще едва ли не единственным признаком того, что гражданское общество маленькими шажками куда-то все-таки идет, считаю создание и функционирование общественных организаций и движений. Все остальное — под большим сомнением. К сожалению.

2. Что касается средств массовой информации, то европейский опыт нужно перенимать практически полностью. Поскольку гражданское общество и расшифровывает работу СМИ как независимую, обслуживающую общественные интересы и обнародующую истинное общественное мнение. В действительности, этим не может похвастаться подавляющее большинство наших медиа, особенно в регионах, особенно государственных (из собственного опыта), как ни печально это звучит. Опыт у более компетентных мы переймем с радостью, но вот улучшится ли от этого ситуация, будет ли он внедряться в работу, собственно, на местах (в регионах), вопрос открыт. Таково мое мнение.

София СЕРЕБРЯКОВА, Херсон:

1. Обо всей Украине говорить не буду — это, скорее, вопрос для столичных журналистов — им обобщать проще и удобнее. Однако, живя и работая в отдаленном депрессивном регионе, могу сказать, что, несмотря на все трудности, которые переживает Херсонщина, некоторые ростки гражданского общества постепенно появляются и у нас.

Среди множества разнообразных общественных организаций, которые возникли в последние годы и в народе скептически назывались грантоедами, сформировались такие, чья деятельность вызывает уважение и доверие рядовых граждан, заставляет считаться и сотрудничать с ними властные структуры. И это при том, что часто эти общественные организации не скрывают своего критического отношения к действиям местной власти.

В Херсоне все, наверное, помнят случай, когда в областном муздрамтеатре проходил отчет городского головы перед херсонцами, на который пускали только приглашенных лиц. Идиллию, господствовавшую в зале, прервал несанкционированный визит и выступление главы местного отделения Комитета избирателей Украины Дементия Билого, который требовал, чтобы отчет могли послушать все желающие. И не только послушать, но и задать вопросы, которые, как известно, бывают и неприятными. Инцидент закончился дракой между правдоискателем и активным сторонником мэра. Оба с легкими телесными травмами попали в больницу. Затем был суд. Закончилось все более-менее мирно.

К этой истории, конечно, можно относиться по-разному. Одни скажут: “Как-то примитивно и дико идет у вас борьба за демократию”. И, наверное, будут правы. Другие подумают: “Оказывается, и в провинциальном Херсоне бывают драки не хуже, чем в Верховной Раде”. И с ними тоже не поспоришь. А третьи радостно будут констатировать: “Если уже и в глубинке появляются люди, которые во весь голос заявляют о своем несогласии с политикой местной власти, то что-то все-таки в нашей жизни меняется”. А лично я убеждена, что когда нашему мэру снова настанет время отчитываться перед местной общиной (а после местных выборов мэр у нас остался на своем посту), то он уже хорошенько подумает над тем, как грамотно организовать это мероприятие.

2. Отвечать на этот вопрос мне сложно, потому что я не имела возможности глубоко изучать европейский опыт гражданского общества в сфере работы СМИ. Однако, опираясь на собственный опыт работы, могу сказать, что сейчас журналистам работать очень сложно: часто чиновники всячески перекрывают им доступ к интересующей граждан информации, а о бизнес-структурах и говорить нечего — там сплошная “коммерческая тайна”. Законодательная же защищенность журналистов на практике часто оказывается иллюзорной, судебные иски стали фоном, на котором работают и газетчики, и телевизионщики. И это притом, что часто зарплаты журналистов из провинции смешат даже уборщиц столичных супермаркетов.

Бороться за свои права журналисты не умеют. Кроме того, между представителями государственных и частных СМИ довольно прохладные отношения — в слишком разных условиях им приходится работать.

Леся ТУГАЙ, Ивано-Франковск:

1. Мне проще говорить в этом контексте о европейских ценностях. Если гражданское общество — это сообщество людей высокого социального, культурного, морального и экономического статуса, которое должно было бы создавать вместе с государством развитые правовые отношения, то украинское общество глазами журналиста не дотягивает до этих простых и понятных определений. Если же журналистика — искусство упрощения — дает повод общаться не только с представителями высокого уровня, но и противоположного высокому, то о распространении идей гражданского общества в обществе украинском говорить трудно. Однако не надо обобщать. Украинское гражданское общество имеет свои признаки — появление интересных общественных инициатив разного уровня, тяготение к сохранению традиций, существование многочисленных партий и общественных организаций, в первую очередь — молодежных. Проблема в том, что зачастую общественные инициативы получают “прописку” и поддержку власти, а ГО является чисто формальными. Могу назвать самую лучшую общественную инициативу последнего времени, на которую еще никто не покусился, — “ДоброБанк”. Другие, о которых приходилось недавно писать, — всеукраинский проект “Восток и запад вместе” или “Рушник единения” “поддержала” власть.

2. Не могу сказать, что я как журналист периферийного издания знакома с европейским опытом гражданского общества, тем более — журналистским. Разве что по рассказам прабабушки, которая, в отличие от меня, жила в прототипе Евросоюза — Австро-Венгерской империи, и могла сесть на поезд в Станиславе и поехать в Вену. Если обобщить эти воспоминания и рассказы, то это, прежде всего, толерантность. Толерантность религиозная, мировоззренческая, культурная, которых сегодня у нашем обществе нет, потому что отчасти толерантность — это признак демонстрации хороших манер, которыми на публике прикрывают реальное состояние больного общества, а не внутренней свободы. Мы говорим сегодня почти все, о чем думаем, у нас есть “свобода слова”. Однако в действительности мы оглядываемся и боимся, а страх у нас ментален. Наше государство еще не дошло до европейского уровня цивилизации, когда раскрытая журналистами афера или вообще информация о злоупотреблении становятся причиной увольнения человека или привлечения его к ответственности за содеянное, влияя на имидж или честь. Снова вспомнила, как рассказывала бабушка. Когда-то существовало понятие “урвать чести”, то есть, говоря современным языком, создать негативный имидж. И этого боялись больше всего. У нас обнародованная журналистами негативная информация — повод для информационного скандала, который через неделю-две просто затихнет, и все останется так, как есть. В Европе же это становится толчком. Так работает самый ценный европейский механизм — гражданское общество.

Владимир ВОЛОВНЕНКО, Донецк:

— Я рос в маленьком, забытом Богом шахтерском поселке на Донбассе, хорошо помню, что там сызмала каждый должен был четко знать и чувствовать следующее: из какой “колонии” — старой или новой — он происходит, на какой улице проживает, в каком доме (дореволюционные еще бараки в основном были поделены на полтора-два десятка семейных жилищ). Это была разветвленная, многоуровневая система идентификации “свой-чужой”, подходящая скорее для улья или муравейника, в ней де-факто не оставалось места для индивидуальной личности как таковой. Система существовала не только на нашей “Шестнадцатой шахте”, а везде по индустриальному региону. Думаю, те социальные атавизмы отчасти объясняют, почему Донбасс сыграл роль “украинской Вандеи”, и с сегодняшнего дня имеем то, что имеем: вянут побеги отечественной демократии и гражданского общества (вещи априори неделимые).

По определению, гражданское общество — это такой неприкосновенный “люфт”, который граждане той или иной страны ни при каких условиях не согласны передать под контроль собственного государства. Ни обещания защиты от социальных неблагополучий или, например, атак террористов, ни привлекательные предложения финансовой “подкормки” общественных инициатив — не стоят того, чтобы жертвовать возможностью напрямую, без посредничества чиновников и бюрократических структур общаться, обмениваться идеями, реализовывать актуальные проекты, в конечном итоге — контролировать ту же власть. Должны с грустью констатировать, что сегодня в Украине возможности для перечисленного выше крайне ограничены, а на моем родном Донбассе — и подавно. По-видимому, единственная область, которая демонстрирует здесь развитие (к сожалению, часто за счет “грантовой” поддержки из-за границы), это культурная консолидация этнических обществ. В многонациональной Донецкой области в настоящее время успешно функционируют культурно-просветительские центры приазовских греков, немцев, евреев, татар, поляков, армян, азербайджанцев и т. д. Выходят газеты, работают воскресные школы, проводятся народные праздники, самые зажиточные диаспоры возводят свои культовые сооружения и культурологические центры.

С одной стороны это хорошо, потому что выступает одним из тех “центров кристаллизации”, вокруг которых в дальнейшем обязательно будут образовываться структуры, характерные для гражданского общества. С другой — ситуация в то же время несет заряд нестабильности, ведь повседневное функционирование, собственно, наибольшего украинского общества на просторах “всеукраинской кочегарки” искусственно тормозится. Официальная власть может неохотно, кое-как (при “оранжевом” режиме), показывать свое “украинство” или демонстративно пренебрегать “непонятным для моих избирателей” государственным языком (сейчас), и во все времена реальные инициативы украинцев в Донецкой области относительно самоорганизации наталкивались на глухое, “распределенное в пространстве” бюрократическое сопротивление.

Леся ВОРОНЮК, Черновцы:

— Бесспорно, украинское общество можно назвать гражданским. Широко оно начало формироваться в 2004 году, этот процесс казался безвозвратным до 2010. В первую очередь мы гордились, а европейское и мировое сообщество признавало, что в Украине действует свобода слова, налаживается связь института власти с населением. Однако сейчас мир констатирует, а украинцы чувствуют на себе сворачивание демократии. Это характеризуется и сокращением свободы слова, и переходом к “ручному управлению” государством.

Отдельное место в гражданском обществе отводится общественным организациям, призванным его развивать. Одно время их в Украине было очень много, но они жили на иностранные гранты, а с прекращением финансирования переставали существовать или даже формально действовали, проедая деньги ЕС. Поэтому, на мой взгляд, эти организации не являются достаточно действенным стимулятором развития гражданского общества. Если полагаться на европейский опыт, то Украине стоило бы позаимствовать такую модель, когда общественные неправительственные организации являются связующим звеном власти с обществом, когда эти организации выполняют глубокий мониторинг государственных структур.

На мой взгляд, важным фактором гражданского общества является вес профсоюзов. В Германии, Франции или Италии они на самом деле действенны и принимают участие в формировании законов, а в случае несуразных законодательных актов имеют ресурс отстаивать интересы рабочего класса.

В сфере работы европейских СМИ мне импонирует весомость средств массовой информации. Если в газете или по телевидению была обнародована информация, на нее сразу официально реагируют. Власть дает официальный комментарий с опровержением или подтверждением факта коррупции, вырубки леса, отравления яиц и так далее. У нас часто складывается другая ситуация, все сферы власти руководствуются принципом “хочу — говорю, хочу — молчу”. С другой стороны, европейские журналисты чувствуют большую ответственность за написанное, ведь понимают, что одно неправдивое предложение потянет за собой судебный иск. Соответственно, это отражается на качестве их работы — проверенные факты, аргументированная аналитика, отсутствие демагогии или клеветы. Нужно и нам идти в этом направлении.