Не батька Янукович

Виктор Янукович, не дожидаясь инаугурации, объявил о том, что еще месяц назад смотрелось естественной предвыборной экзальтацией, а сегодня обрело вид законченной идеи. Анонсированное тогда намерение пересмотреть газовые договоренности с Россией, адресованные Москве призывы отказаться от огибающих Украину газовых потоков, и, наконец, возврат к давней конструкции газового консорциума, как выяснилось, имеет один общий знаменатель, обнародованный теперь: приобщение Украины к таможенному союзу России, Белоруссии, Казахстана. В его рамках все вышеперечисленное обретает смысл. На что, естественно, немедленно обратили внимание белорусские товарищи, ибо то, что у украинцев газ, у белорусов нефть.

Пересмотр цен на углеводороды — это вообще форма интеграции постсоветского пространства.

И в этом плане Украина и в самом деле смотрелась бы в Таможенном союзе чрезвычайно органично, но особую аллегоричность все эти образы приобретают по другой, не такой прозрачной, как газ, причине. На смену почившему, наконец, мифу о Януковиче-брате приходит новый: Янукович — это украинский Лукашенко.

Эволюция в восприятии много раз поздравленного Москвой украинского президента, поучительна и где-то даже отрадна.

Российский гражданин, кажется, уже догадался, что лидеров, мечтающих снова быть навеки с Россией, по периметру наших границ не наблюдается более нигде.

И если бы у оранжевой революции не было других итогов, за одно это — ей большое спасибо. С одной стороны, ее сюжет для большинства не поменялся: Запад накачал Украину деньгами и коварными идеями, дабы оторвать ее от России. Однако Янукович, являвшийся логической осью этой теории, из нее как-то постепенно выпал, и это маленькое противоречие, конечно, никого не смущало.

Но курсом, параллельным пути этого прозрения, шла к развязке и другая новелла на тему славяно-советского братства: про Лукашенко. Когда вдруг выяснилось, что белорусский кумир российских миллионов ворует у России нефть, россияне повели себя как люди, которых довольно трудно чем-то удивить. Даже таким живым оборотнем. Что-то, видимо, было подозрительным в Лукашенко с самого начала даже для нашего человека (речь, конечно, не о тех, чью убежденность в том, что мы его оттолкнули сами, не поколебать ни одному авторитетному патриоту). А уж когда он предпринял свой бросок на запад, сомнения в его изменнической сущности уже прочно поселились не в одной из душ его былых поклонников.

А теперь, как научил недолгий и горький опыт, по проторенному им пути, несомненно, двинется и Янукович.

Есть, как всегда нюансы. Например, чисто человеческого свойства. Если уж кого сравнивать с Лукашенко, то это, скорее, Тимошенко. Та же импровизация с ветреностью позиций, тот же порыв и неиссякаемый драйв. Говорящий Янукович, конечно, подарок судьбы для едкого летописца — почти как ранний Лукашенко. Но в атмосфере непрекращающегося украинского бурлеска в жанре “Кинь меня, если сможешь”, он, как признают на Украине, один из очень немногих, кто, по крайней мере, пытается держать слово. Не в силу врожденной честности. Просто изощренность — не его стиль, интрига — не его стихия, по этой части у Партии Регионов есть другие люди, тот же Борис Колесников. Но по большому счету, и к интриге регионалы прибегают словно вынужденно, им ближе договоренности, пусть даже по понятиям, лишь бы они исполнялись. Ахметов, наигравшийся в крайности в молодости, теперь в них не нуждается, а импровизаций ему хватает в футбольном “Шахтере”, он бы договорился хоть с дьяволом, хоть с Тимошенко, если бы уния, заключенная утром, дожила бы до обеда.

К тому же надо учесть: к власти на Украине пришел, в общем-то, довольно усталый человек. Он слишком долго и не совсем по своей воле оказался центровым в игре, о которой вовсе не грезил.

Он устал от революции, он устал от того, что после революции должен был оставаться лицом контрреволюции, от того, что даже в этом качестве он должен доказывать себе, Украине и тому же Ахметову, что проживет в случае чего и без него. А в это никто не верит, и правильно делает, и от этого он тоже устал. И победа на выборах — это не конец этого спора, это в лучшем случае промежуточный финиш, и задор, даже тот, который был, иссякает — в конце концов, Януковичу уже 60.

Хотя дело, конечно, не в возрасте. Лукашенко младше всего на четыре года, но, как и 16 лет назад, никто в Белоруссии не жаждет власти так, как он. И никого, кроме него, по-прежнему, не видно. Пока не уйдет батька. Или пока не изменится сама Белоруссия.

Лидер нации — это, конечно, отчасти ее лицо. Но вот, скажем, Италия — это и скучноватый Проди, и вечно пряный Берлускони, и пусть кто-то скажет, что Италия одного принципиально отличается от Италии другого. Уже трюизм: отличия Украины Януковича от Украины Тимошенко носили бы исключительно вкусовой характер. И именно поэтому Украина не только не Россия, она еще и не Белоруссия, и Янукович никогда не станет украинским Лукашенко. Украина — предсказуема. Белоруссия — нет.

Лихие повороты украинского сюжета не должны крепить доверие к тем, кто сделал уже жизнь на доказательстве украинской непредсказуемости.

То, что страна будто несется неизвестно куда без руля и без ветрил, на самом деле оборотная сторона того, что долгосрочный украинский тренд определен и почти сформулирован. Планка европейства значительно опустилась, и, может быть, ее нижней границей станет со временем как раз Украина, доказывающая, что демократическая коррупция может быть ничуть не менее буйной, чем суверенно-демократическая.

Но ниша для государств с таким жизнерадостным нравом в европейском монолите явно разрабатывается, вопрос только в том, когда Украина сможет в ней уместиться. Но в любом случае это направление задано объективно, оно не зависит от чьего-то выбора, и выбор в данном случае заключается только в том, как и кто к этому поезду прицепится и в каком вагоне поедет. Янукович, конечно, может поставить вопрос о вхождении в Таможенный союз. Но только в расчете на то, что Россия, поразмыслив, сама от этого предложения откажется. А упорство на этом пути может сделать Януковича еще более слабым президентом, чем он обнаружит себя наутро после инаугурации. Причем этим ослаблением он будет обязан отнюдь не только проискам Тимошенко — вполне достаточно и своих.

Степень предсказуемости страны прямо пропорциональна степени ее демократичности просто потому, что демократия — самый надежный способ не только узнать тот самый объективный тренд, но и следовать ему.

Потому что белорусы его знают не хуже украинцев, но что с этого знания толку, если кроме Лукашенко им, похоже, еще долго никто не светит? Сегодня он ему следует и едет с мальчиком Колей в Ватикан, он пробует Запад на прочность, разгоняя белорусских поляков, в очередной раз с удовлетворением убеждаясь, что Запад стерпит. А завтра, если он посчитает нужным, точно так же отвернется от этой объективности и опять что-нибудь выиграет, потому что из таких маленьких выигрышей состоит жизнь властителей этого стиля. Это же очень удобно — состоять в таможенном союзе, потому что в любой момент может объявиться, скажем, Янукович с предложением в рамках этого союза пересмотреть цены на газ. Чем не повод взять реванш в проигранной нефтяной схватке, тем более что каким-то образом Лукашенко этот реванш все равно наверняка возьмет?

Что будет делать Янукович, приблизительно понимают все. Что будет делать Лукашенко, сегодня, вероятнее всего, еще не знает он сам. Он может стать еще большим западником. Он может стать лучшим другом Ахмадинежада. А может отправить свой батальон в Афганистан в помощь лучшему другу белорусского народа Бараку Обаме. Умение противостоять объективности и составляет главный авторитарный талант. Других талантов для этого не требуется, уж россияне это знают, может быть, лучше других.

Хотя, конечно, поссориться с нами из-за молока вполне может и Янукович. И кто-нибудь непременно скажет: что мы вам говорили — чистый Лукашенко!

Вадим ДУБНОВ