Национальный вопрос: Война в головах

После убийства Юрия Волкова у метро “Чистые пруды” окрестности этой станции украсились надписями “Война в твоем городе”. И мысль о вялотекущей, но неуклонно разрастающейся русско-чеченской, или даже русско-кавказской, войне повторяют теперь не только футбольные фанаты, но и многие журналисты и эксперты. Трафарет, по которому наносилась эта надпись, столь же прост, как и сама интерпретация: если “они” убивают “нас”, это война.

Но у простой интерпретации могут быть не такие простые причины. Во-первых, эмоциональная накаленность слова “война” — это не только реакция на трагедию убийства, но и внутренняя готовность к радикальной оценке ситуации.

Во-вторых, точно ли нарастает количество столкновений, которые можно было бы описать как “русско-кавказские”? Кажется, их стало больше в сообщениях СМИ, но стало ли их больше в действительности, мы не знаем. У нас нет инструментов, чтобы это узнать. Есть известный медийный механизм, который влечет за одним сообщением ряд других, сходных или даже предполагаемо сходных. На гипотезу, что речь скорее о медийном эффекте, чем о реальной перемене, наталкивает и краткость периода, на который приходятся участившиеся сообщения о более или менее однотипных конфликтах. Просто не видно причины, по которой эти конфликты могли умножиться так быстро, даже если какой-то тренд к умножению существует.

И главное, в-третьих, между кем и кем нам видится “война”? В столкновениях у метро “Чистые пруды” или в детском лагере “Дон” практически все, кто не пытался сознательно подбирать политкорректные выражения, усмотрели русско-чеченский межэтнический конфликт. Но разве несколько хулиганистых парней, столкнувшихся у метро, полномочно представляют целые народы?

Нельзя исключать (хотя и не похоже), что причиной драки у метро была не личная неприязнь, а именно этнически окрашенная вражда с той или иной стороны. Тогда случившееся — преступление по мотиву ненависти, согласно нашему УК. Ни больше, ни меньше. Остальное — привнесенная нами самими интерпретация.

Наиболее показательна в этом смысле история в детском лагере. Вычтем этничность участников и получим отвратительный, но обычный сюжет. Подростки пристали к девочке, ударили ее, потом послали подальше и даже побили воспитателя. Это переросло в серию драк с участием нескольких десятков старших подростков и взрослых, вступавшихся за “своих”. Прибывшая милиция пресекла драку, и теперь осталось ее только расследовать. Это из области воспитания подростков и милицейской работы, а не из области “межэтнических отношений”.

Но, к сожалению, я уверен, что подавляющее большинство участников конфликта, а также тех, кто услышал о нем, в первую очередь подумали не о “подростках и воспитателях”, а о “русских и чеченцах”. А ведь даже если кто-то кого-то в драке “обозвал по нации”, даже если и вправду воспитатель кричал что-то античеченское, а какой-то чеченский парень рвал российский флаг, это же лишь добавляет эмоциональные штрихи в историю, но еще не определяет ее суть.

Предположение же, что суть истории именно в “русских и чеченцах”, держится на представлении, что “они” (для русских чеченцы — и наоборот) настроены к “нам” изначально враждебно, “они” “нас” не уважают и т. д. При этом про “нас” мы ничего такого обобщающего не думаем, мы-то, конечно, разные, и мотивы у нас разные, это только у “них” всё одинаковое. Потому что чуждое и непонятное. Потому что культурная дистанция между чеченцами в Чечне и русскими в Центральной России только выросла по сравнению с 90-ми годами. К некоторым другим местам на Северном Кавказе это, видимо, тоже относится. И вот это реальная проблема — что в единой стране, переставшей быть империей, не просто затормозился, а пошел вспять процесс интеграции весьма многочисленных групп населения и целых регионов.

Я не знаю, можно ли решить эту проблему в близком будущем. Но какие-то вещи можно сделать, чтобы не допустить эскалации насилия.

Банально, но чем качественнее будут работать правоохранительные органы, чем более внятно и открыто они будут доносить до всех нас результаты расследований, тем меньше будет поводов для панических или подстрекательских слухов. Конечно, трудно ждать каких-то революционных перемен. Вряд ли быстро исчезнет коррупция, которую сразу заподозрили в деле об убийстве Юрия Волкова. Вряд ли федеральные власти быстро заставят власти Чечни хотя бы не укрывать возможных преступников от расследования (как это из лагеря “Дон” все уехали в Чечню? среди них не было подозреваемых?). Но какой-то прогресс и тут возможен.

Чем больше людей, особенно публичных, научит себя в каждом конфликте, в котором можно найти этническую подоплеку, не выискивать таковую, а посмотреть непредвзято и основываться только на известных по конкретному эпизоду фактах, тем меньше будет напряженности в воздухе, а вследствие этого — меньше и самих конфликтов. Мы не должны идти на поводу у националистов, будь то ДПНИ или чеченские руководители, которые используют все, что этнически окрашено, для политической мобилизации.

Александр ВЕРХОВСКИЙ