На фронте в Украине постоянно слышен звук дронов. Тех, кто его слышал, он преследует повсюду

Он нажимает кнопки на пульте управления и меняет положение антенны. Но ничего не происходит. “Извините, сегодня не получится”, — говорит он с улыбкой. Устройство выглядит исправно, но что-то сломано.

На фронте Павел, попросивший не называть его фамилию, пилотировал FPV-дроны, которые позволяют оператору видеть полет устройства с точки зрения пилота. Эти небольшие высокоманевренные дроны оснащены фронтальными камерами, что позволяет управлять ими дистанционно с высокой точностью.

За последний год FPV-дроны, оснащенные бомбами, стали повсеместно использоваться на линии фронта в Украине, заменив тяжелое вооружение, которое было характерно для первого этапа войны.

БПЛА преследуют бронетехнику, охотятся за пехотой в лесных массивах и преследуют солдат, пока не убьют их. “От FPV невозможно спрятаться, а бежать бесполезно, — говорит Павел. — Стараешься быть как можно спокойнее и молишься”.

Даже когда дрон находится слишком высоко, чтобы четко его рассмотреть, или скрыт за листвой, солдаты слышат его характерное, пронзительное жужжание.

“Бзззззззз, — имитирует звук Павел. — За тобой охотятся”.

Павел провел на фронте больше года, теперь он вернулся в их с женой киевскую квартиру. Но звук летящего дрона преследует его и здесь. Обычные бытовые вещи — газонокосилки, кондиционеры, мотоциклы — звучат для него как летящие FPV-дроны, которые преследовали его и его товарищей.

И на природе невозможно скрыться от этих мыслей. Павел теперь не может слышать жужжание пчел и мух и не испытывать нарастающей паники. “Я больше не люблю быть на природе, потому что слышу этот звук и он так сильно мне напоминает звук дронов”, — сказал он.

Травма, связанная со звуком, не нова — поколения солдат после возвращения к мирной жизни страдали от того, что внезапные шумы вызывали у них панику. Война в Украине стала конфликтом, где огромную роль играют беспилотники. Эта травма, связанная со звуком, видоизменилась вместе со способом ведения боев.

“В последний год у большинства пациентов без физических травм есть проблемы с психикой из-за дронов, — говорит главный психиатр киевского военного госпиталя Сергей Андрейченко. — Мы называем это дронофобией”.

По словам доктора Андрейченко, тысячи мужчин, как и Павел, сейчас возвращаются с фронта с острыми стрессовыми расстройствами, связанными со звуками дронов. Дронофобию может спровоцировать целый ряд обычных городских звуков — небольшие мотоциклы и скутеры, газонокосилки, кондиционеры — любая жужжащая техника.

“Если слышу мопед или газонокосилку, моя первая мысль — это дрон”, — говорит другой вернувшийся с фронта солдат, Савур, потерявший руку в результате атаки дрона.

На передовой дроны были “постоянным звуком”, — говорит Савур, который, согласно военному протоколу, попросил вместо имени использовать его позывной. “Снаряды издают звук всего несколько секунд, а дроны — почти все время”, — отмечает он.

“Можно лежать на позиции, в своем окопе, и слышать его часами. Я все время вспоминаю этот звук”, — признается Савур.

Иногда проблему провоцирует совсем другое — тишина. “Все начинается с тишины, — говорит Андрейченко. — Когда солдаты по ротации возвращаются на боевые позиции, они начинают внимательно слушать, нет ли дронов. Постоянное напряжение, постоянный страх. Они постоянно смотрят вверх”

Во многих случаях это постоянное чувство напряжения не покидает солдат и после возвращения к мирной жизни. Некоторые из них внезапно выключают свет у себя дома, отходят от окон, прячутся под мебелью.

Если солдат потом приходит на лечение, то часто говорит, что не помнит звука, спровоцировавшего такую реакцию, однако его жена или родственники рассказывают врачам о странном поведении пациента, когда включается вытяжка над плитой или кондиционер, говорит Андрейченко.

Солдаты, участвовавшие в боях в начале войны, когда чаще происходили ожесточенные прямые столкновения, возвращались к мирной жизни с другими страхами — например, они боялись находиться в лесу, поскольку именно в лесу чаще всего и шли бои. Однако с ростом использования беспилотников ситуация изменилась. Сейчас те солдаты, которых осматривал психиатр, “чувствуют себя безопаснее в лесах, под густыми кронами деревьев, а в свободное время они стараются избегать лесных районов”, рассказывает Андрейченко.

Широкое использование беспилотников привело к еще одному тяжелому последствию для психики солдат. С использованием дронов опасная зона расширилась далеко за пределы фронта. Солдаты, находящиеся на расстоянии до 40 км от фронта или отдыхающие после интенсивных боев, больше не могут позволить себе утратить бдительность даже на короткое время.

Назар Бокий, командир небольшого подразделения операторов беспилотников, однажды находился в блиндаже примерно в 5 км от линии соприкосновения, когда его подразделению удалось нанести удар по российской минометной позиции на расстоянии 22 км.

Обрадованный успешной операцией, Бокий выскочил из блиндажа, забыв о необходимости остановиться и прислушаться, не слышно ли поблизости характерного гудения дрона.

В нескольких метрах от него в воздухе завис российский беспилотник. Когда дрон мчался к нему, Бокий успел лишь поднять руки. Взрыв повредил ему обе руки, левый глаз и сильно обжег лицо.

По его словам, посттравматическое стрессовое расстройство самого Бокия ограничивалось эпизодической реакцией страха, которую вызывали звуки газонокосилки или мотоциклов. Но он знал о том, что страх связан именно со звуком, ведь и его подразделение тоже использовало звук для того, чтобы испугать противника.

“Мы были теми, кто наводит страх этим звуком, а не теми, кто боится”, — говорит Бокий.

В какой-то момент они поняли, что звук можно использовать, чтобы заставить российских солдат выйти из укрытий. “Ты кружишь над ними, и это становится испытанием психологической устойчивости противника, — сказал Бокий. — Сам звук дрона — это серьезная психологическая атака”.

По словам Бокия, если достаточно долго жужжать над солдатом, он покидает укрепленное укрытие и просто выбегает на открытую местность.

“Наша психика устроена так, что нам нужно что-то делать, чтобы себя успокаивать, — говорит Бокий. — Поэтому ты зависаешь рядом и психологически подавляешь его... и он начинает бежать, становясь более уязвимым для удара”.

И психологический террор, создаваемый FPV-дронами, больше не ограничивается линией фронта. Он теперь используется и на территориях, находящихся за линией фронта. Россия начала использовать дроны для атак по жилым районам украинских городов.

Среди наиболее пострадавших — Херсон, южный город, который некоторое время был под российской оккупацией и всё ещё остается в зоне досягаемости беспилотников. По данным правозащитной организации Human Rights Watch, российские войска намеренно атаковали мирных жителей города с помощью дронов, убивали их и калечили, что является военным преступлением.

По данным областной военной администрации, в результате атак российских беспилотников в этом году в Херсонской области погибло не менее 84 мирных жителей.

Жители говорят, что крошечные дроны для них стали самым настоящим ежедневным кошмаром.

“Безопасных мест больше нет, — говорит 23-летний пограничник из Херсона Дмитрий Олифиренко. — Всегда нужно быть начеку, собранным, и из-за этого твое тело постоянно испытывает стресс”.

В сентябре прошлого года Олифиренко ждал на автобусной остановке, когда услышал над головой знакомый звук российского беспилотника. “Мы думали, он полетит за автобусом, потому что они все время охотились на гражданские автобусы”, — рассказал он.

Вместо этого дрон просто сбросил свой боеприпас на автобусную остановку, Олифиренко получил серьезные ранения: от осколков пострадало лицо, голова, была повреждена нога. Видео инцидента, снятое очевидцем, запечатлело жужжание дрона, а затем крики Олифиренко, истекающего кровью на тротуаре.

Теперь Олифиренко слышит дроны “постоянно”, говорит он, независимо от того, есть они или нет. “Это сильно бьет по психическому и психологическому здоровью, — говорит он. — Даже когда уезжаешь в Николаев или другой город, ты постоянно вслушиваешься”.

Для таких мирных жителей, как Олифиренко, беспилотники превратили обычные звуки населенных пунктов — звуки автомобилей, мотоциклов, генераторов, газонокосилок, кондиционеров — в психологическую пытку, испытание, которое гражданским лицам приходится преодолевать каждый день, а при этом остается и реальная опасность атаки дронов.

Для солдат, вернувшихся с фронта, таких как Павел, дроны породили новый, особый тип страха, от которого нелегко избавиться.

“Вы видите мир как поле боя, — говорит Павел. — Он может стать полем боя в любую секунду”.

И из всех триггеров слух — то человеческое чувство, на которое дроны столь эффективно воздействуют, — оказался самым коварным, говорит он.

“Когда вы что-то видите, ваш мозг может за секунду это распознать, вы очень быстро понимаете, что это. Но незнакомый звук — это другое дело. Ваш мозг изменился. Вы не можете его игнорировать, вы должны реагировать. Потому что на передовой это может спасти вам жизнь”, — подчеркивает Павел.