Микаэль Ольссон: “Сложности — следствие слишком быстрого роста”

Для встречи Микаэль Ольссон выбрал магазин IKEA в Химках Московской области. Это первый торговый центр, с которого шведская сеть начала российский путь, омраченный впоследствии целой чередой скандалов. Коррупционных — из-за топ-менеджеров, не помешавших подрядчикам дать взятку. Энергетических — из-за ссоры с поставщиками дизельных электростанций. И наконец — из-за двух долгостроев в Самаре и Уфе, которые вылились в конфликты с местными властями и многомиллионные потери. О недавних скандалах вокруг российского офиса компании Ольссон говорит неохотно. Но утверждает: от инвестиций в Россию компания не отказалась. В интервью “Ведомостям” Ольссон рассказал, зачем топ-менеджмент IKEA ходит в гости к покупателям, почему в России продается больше диванов-кроватей, чем в Австралии, и как на развитии компании отражаются московские пробки.

— Для чего вы прилетели в Россию сейчас? Какие у вас вопросы на повестке дня?

— Цель моего нынешнего визита — подготовка к следующему шагу инвестиций в России. Вы знаете, что у нас появились некоторые проблемы, касающиеся управления торговыми центрами. Мы решили остановиться — в последние 10 лет темпы развития бизнеса в России были просто фантастическими — и разобраться в накопившихся вопросах. В прошлом году сменилось российское руководство IKEA. С Пером Вендшлагом (гендиректор IKEA в России с октября 2010 г.) и его командой мы эти вопросы решаем. Провели массу внутренних и внешних исследований, разработали план преобразований. Сейчас планируем усилить корпоративный контроль и аудит — в этой области были пробелы.

В IKEA принято считать, что любое развитие должно быть методичным, взвешенным и подготовленным. Поэтому сейчас, после периода бурного роста, мы смещаем фокус от региональной экспансии к развитию и модернизации уже существующих центров. И конечно, первый приоритет — завершение строительства и открытие магазинов в Уфе и Самаре. Впоследствии мы планируем продолжить развитие, и прежде всего в Москве. В столице мы видим серьезный спрос на наши товары, но транспортные проблемы мешают нам стать доступными для большого количества людей. Мы хотели бы открыть в Москве еще три магазина IKEA — отдельно стоящих, не в составе торгового центра. Этот вопрос еще предстоит обсудить с городскими властями, подобрать оптимально подходящие участки.

— В 2009 г. IKEA объявила о приостановке инвестиций в Россию “из-за непредсказуемого характера административных процедур”. Получается, вы передумали?

— Россия — очень большая страна, с населением около 140 млн человек, а у нас всего 12 магазинов. В Западной Европе мы считаем, что один магазин покрывает потребности примерно 1 млн человек. Не надо быть специалистом в микроэкономике, чтобы понять: в России еще много лет будет существовать потребность в наших кухнях, столах, стульях и системах для хранения. У нас огромный потенциал, мы хотим расширяться, развивать свое производство, но постепенно. Мы не биржевая компания, и нам не нужно каждый год демонстрировать определенные темпы роста. Это дает возможность отмерять каждый шаг. Мы не хотели идти вперед, пока не разберемся с возникшими проблемами. Сейчас этот процесс запущен: мы провели внутренний аудит, совершенствуем организационную структуру.

— Основатель IKEA Ингвар Кампрад в некоторых интервью упоминал об обнаруженных фактах коррупции в России. Есть ли она здесь в действительности и как влияет на вашу работу?

— В IKEA очень сильная система ценностей и корпоративная культура. Ее неотъемлемая часть — категорическое неприятие коррупции во всех ее проявлениях. Мы не видим разумных объяснений тому, чтобы не пройти все процедуры в установленном порядке, в соответствии со всеми законами. У нас получается так работать во всем мире, и я совершенно убежден, что Россия не была и не будет исключением из этого правила. Мы хотим на своем примере показать, что развитие бизнеса здесь никак не противоречит соблюдению норм деловой этики. Мы обучаем этому новых сотрудников и, если замечаем малейшие отступления, принимаем жесткие меры.

— В чем, на ваш взгляд, причина российских проблем IKEA?

— Я давно работаю в IKEA, но Россия — одна из немногих стран, с которой мне пока не приходилось познакомиться достаточно близко. Мне еще нужно многое изучить, но очевидно, что с потребительской точки зрения все хорошо. Россиянам, похоже, нравятся наши магазины, раз число посетителей в прошлом году достигло 40 млн.

Сложности, думаю, — это следствие слишком быстрого роста. Полагаю, здесь были вещи, сделанные с отступлениями от принятых в IKEA стандартов.

— Российские власти представили вас очень важным для России инвестором и помогли в решении некоторых проблем — например, с теми же самыми дизельными генераторами. Вообще, как часто на вашей практике власти вмешиваются во взаимоотношения компаний?

— В тех случаях, когда возникают сложности, мы можем обратиться за советом или поддержкой властей, и это происходит не только в России. Но цель этого — не получение преференций, а повышение уровня жизни людей. Мы всегда работаем открыто, информируем власти всех уровней о своих намерениях, рассказываем о том, какой вклад мы можем внести в повышение уровня жизни населения, в развитие производства. Кроме того, мы пытаемся инициировать дискуссии о том, как сблизить законодательные нормы и требования разных стран, свести к минимуму протекционизм. Ведь различия в нормативной базе в конечном итоге сказываются на стоимости товаров.

— Какую роль сыграло Министерство экономического развития в разрешении конфликта с энергетиками?

— Они помогли нам собрать все стороны за одним столом. Переговоры шли долго, на заключительном этапе министерство как модератор помогло нам прийти к взаимоприемлемому решению.

— Вы упоминали о том, что хотите развивать производство в России. Что вы имели в виду?

— Сейчас у IKEA в России четыре собственные производственные площадки, включая фабрики Swedwood. Кроме этого мы ежегодно закупаем продукцию у российских поставщиков примерно на 300 млн евро. Объем локального производства и закупок мог бы быть выше. Над этим и работаем. В частности, планируем расширить фабрику в подмосковном Есипове, ведем переговоры с российскими производителями о расширении сотрудничества.

— Речь идет только о лесной и мебельной промышленности или у вас есть проекты в других отраслях?

— На первом месте у нас, конечно, производство мебели из древесного сырья. В марте, например, начнем выпуск в России стеллажей и систем хранения серии BESTÅ. Но нас интересуют и другие производства: текстиль, матрасы, мягкая мебель, стекло, пластик и многое другое.

Мы считаем, что могли бы помочь российской мебельной индустрии выйти на мировой уровень, предоставляя нашим партнерам технологии и ноу-хау и размещая долгосрочные заказы. Но нужно, чтобы были люди, готовые к инвестициям в долгосрочное развитие бизнеса и к построению эффективного современного производства. Некоторые российские поставщики работают по принципу максимальной прибыли в минимальные сроки.

— Какую долю в ваших продажах в России сейчас занимают товары местного производства?

— Сейчас чуть больше 50% по объему, по стоимости — более 30%. У нас есть 80-100 активных поставщиков в России. Но я вижу, что объем закупок гораздо ниже, чем мог бы быть. Основная проблема — низкая конкурентоспособность местных производителей в ряде отраслей. При помощи имеющихся у нас ресурсов мы сможем это изменить. Россия в этом смысле уникальная страна. С одной стороны, есть множество возможностей — сырьевых и производственных. А с другой — импортные пошлины очень высоки. Поэтому мы хотим увеличить объем производства в России. Чем больше у нас будет магазинов, тем более существенным звеном в нашей цепочке поставок будут местные производители.

— Отличается ли ассортимент IKEA в разных странах?

— Корни IKEA в шведском Смоланде, самом бедном регионе страны в XIX в. Из ресурсов — только лес и камень. Людям приходилось быть очень изобретательными, упрямыми и экономными. Это повлияло на ассортимент IKEA, сделало стиль компании узнаваемым во всем мире.

В каждой стране мы изучаем привычки и особенности быта людей, архитектуру домов, планировку квартир, социально-демографические данные. Около 97% представленного ассортимента одинаковы во всех странах мира, но есть и некоторые особенности. Жители России, например, большие специалисты по рациональному использованию жилого пространства. Люди, живущие в типовых квартирах, в одной и той же комнате принимают гостей днем и спят ночью. Поэтому в России диваны-кровати — чрезвычайно востребованный товар; в наших интерьерах в России представлено намного больше диванов-кроватей, чем, скажем, в Австралии.

Мы видим, что в России практически у всех есть проблема с хранением вещей, поэтому мы разрабатываем специальные решения для хранения. Все больше людей покупают телевизоры с плоским экраном и домашние компьютеры — все это формирует новые потребности. Изучив результаты исследований, наши дизайнеры (а в IKEA работает 14 штатных дизайнеров и около 80 фрилансеров) приступают к разработке эскизов.

Мы разрабатываем около 2000 новых товаров каждый год и для этого изучаем, как живут люди, каковы их привычки, с какими проблемами они сталкиваются каждый день. Чтобы это понять, мы проводим исследования — в прошлый раз, когда я был в России, я тоже участвовал в них.

— Есть ли разница в цене? Например, люди, которые приезжают в Швецию, замечают, что цены в IKEA там несколько ниже.

— Мы снизили цены по всему миру примерно на 20% в последние 10 лет. В России снижение цен было еще больше за счет увеличения доли закупок на внутреннем рынке.

Мы стремимся исключить лишние затраты на каждом этапе создания нового товара и его последующего производства и транспортировки. Оптимально, когда есть производство полного цикла — от лесного хозяйства до производства компонентов и далее готовой мебели, которая в плоских упаковках отправляется в магазин. Внедрение новых решений позволяет оптимизировать процесс производства и доставки, что в конечном итоге позволяет нам снижать цены на нашу продукцию. Например, мы поставляем товар в плоской упаковке и отказываемся от использования деревянных паллет, меняя их на бумажные. Стараемся исключить дополнительные звенья в цепи, поставляя товар от поставщика сразу в магазин. Объем прямых поставок сейчас в среднем по сети больше 50%, в России — около 60%.

— В каталоге IKEA написано: цены действительны до следующего года. Вы действительно изменяете цены в магазинах только раз в год?

— Да. В ассортименте IKEA 8000-10 000 наименований товаров, и только часть из них — примерно 3000 представлено в каталоге. В каталоге мы действительно даем обещание, что эта цена актуальна в течение года. Исключения возможны, например в ситуации, когда страна сильно изменяет НДС, но такое случается крайне редко. На товары, не включенные в каталог, цена может меняться и чаще.

— Как вы удерживаете цены при таком серьезном росте мировых цен на сырье?

— Мы стремимся строить длительные отношения с нашими поставщиками.

— Как это сказывается на их бизнесе? Могут ли они повышать отпускные цены при резком росте цен на сырье?

— Мы позволяет поставщикам оптимизировать процессы. Возьмем, к примеру, производителя кофейных кружек. Многие ритейлеры меняют объем закупок, заказывая в одном месяце 10 000 единиц — в другом 50 000. Мы же говорим: в этом году хотим 6 млн кружек, в следующем — 8 млн, через год — и 10 млн (плюс-минус 10%). Это позволяет поставщику планировать собственное развитие: когда внедрить новую производственную линию, как оптимизировать закупку сырья. Возможно, в этом году из-за роста цен на сырье у нас будет немного более низкая рентабельность. Или наоборот: за счет удержания цен мы сможем увеличить оборот и как следствие — прибыль.

— Правда ли, что Россия — единственная страна, где вы строите магазины IKEA только в составе торговых центров “Мега”?

— В середине 1980-х гг. я был директором магазина на севере Швеции. Это был первый магазин в сети, который уже в 70-х гг. находился по соседству с торговым центром. Примерно две трети всех магазинов в мире находятся рядом с торговыми центрами. Мы обычно начинаем, как мы говорим, в картофельном поле, а затем вокруг появляются другие ритейлеры.

В нашей структуре есть компания, которая занимается управлением торговыми центрами, — это Inter IKEA Center Group. Часть торгцентров принадлежат ей, часть — непосредственно IKEA.

В России магазины IKEA наиболее интегрированы в торговые центры. И в будущем мы продолжим развиваться по разным сценариям. Один из них — в формате торговых центров, другой — отдельно стоящие магазины IKEA.

— Как строятся ваши отношения с арендаторами? Сложно попасть в “Мегу”?

— Мы изучаем потребности рынка и всегда пытаемся учитывать при формировании структуры арендаторов. При этом стараемся представить в наших торговых центрах все основные розничные категории. Основной объем — около 35% — модная одежда. При выборе конкретных брендов мы изучаем, что предпочитают потребители, и выбираем сильнейших.

Одно из наших существенных преимуществ — это возможность предложить арендаторам сразу несколько регионов. Многие говорят: “Мы хотим только Москву”. Но мы отвечаем: “Мыслите шире” — и предлагаем комплексные сделки. Например, убедили генерального директора Inditex (Bershka, Zara, Stradivarius) в том, что они должны выходить в российские города-миллионники. В результате сейчас у них 55 магазинов в торговых центрах “Мега” и в своем сегменте они признанный лидер рынка.

К сожалению, мы не всегда можем предложить много свободных площадей, но, с другой стороны, это дает нам возможность прекращать действие контрактов и привлекать новые бренды. Как правило, контракты заключаются на пять лет, и, в случае если мы не удовлетворены работой арендатора, мы можем привлечь на его место другого.

Биография

Родился в 1957 г. в Швеции. Окончил Технический университет г. Линчепинга в 1979 г. с магистерской степенью и начал карьеру в местном магазине IKEA менеджером по продажам

1981  — директор магазина IKEA в Сундсвалле

1984 — директор по вопросам обучения и развития IKEA в Швеции

1988 — генеральный директор IKEA в Бельгии

1995 — управляющий директор IKEA of Sweden

2000 — региональный директор IKEA

2009 -  президент и исполнительный директор группы IKEA

“Обычно покупатели, приходя в наш магазин, подолгу ходят, смотрят интерьеры. Им нужно место, чтобы присесть, расслабиться, выпить чашечку кофе и обсудить предстоящие покупки. Поэтому мы начали открывать рестораны. В них подают настоящие шведские блюда — фрикадельки, лосося. Нас часто спрашивали, можно ли купить эти продукты, чтобы приготовить дома. Так родилась идея магазинов с продуктами питания. Это сделано больше для того, чтобы наши покупатели могли придать дому шведский колорит”.

IKEA Group

производитель товаров для дома и ритейлер

Выручка (2010 г.) — 23,8 млрд евро.

Чистая прибыль — 2,69 млрд евро.

Основана Ингваром Кампрадом в 1943 г., принадлежит фонду семьи основателя Stichting INGKA Foundation.

По состоянию на конец 2010 г. группа управляла 280 магазинами в 26 странах. В России у шведской сети 12 магазинов IKEA и 12 торговых центров “Мега”, первый торговый центр был открыт в 2000 г. в подмосковных Химках.

Шведская миссия

“Группа IKEA принадлежит фонду Stichting INGKA Foundation, и за последние пять лет мы не заплатили никаких дивидендов. Мы использовали эти ресурсы для инвестиций в новые магазины и в расширение уже существующих. В этом году мы вложим 400 млн евро в уже существующие магазины, в том числе и в России”.

“Мы видим свою миссию в том, чтобы изменить к лучшему повседневную жизнь многих людей. И наша идея заключается в том, что люди с нормальным доходом должны быть в состоянии позволить себе качественные и красивые вещи, то, что только богатые могли позволить себе в прошлом”.

“IKEA — самый крупный донор детского фонда ООН “ЮНИСЕФ” в мире. Каждый год перед новогодними праздниками у нас проходит кампания по продаже мягких игрушек. С каждой проданной в России игрушки мы переводим эквивалент 1 евро российскому отделению детского фонда ООН. В прошлом году мы продали около 500 000 игрушек, а в этом — больше 1 млн. В этом году благодаря покупателям IKEA 1,2 млн евро будут перечислены ЮНИСЕФ в поддержку нуждающихся детей в России”.

Александра КРЕКНИНА, Мария ДРАНИШНИКОВА