Матерей Беслана перенесли на “после праздников”

В Кремль поехали всего две матери: Сусанна Дудиева и Эльвира Туаева. Обе они представляют организацию “Матери Беслана”. Представителей “Голоса Беслана” на встречу не позвали.

Вот как состоялось приглашение. В феврале президент прилетел во Владикавказ на совещание Национального антитеррористического комитета. Дорога из аэропорта проходит мимо кладбища, на котором похоронены жертвы теракта, и президент остановился там, чтобы почтить их память. Две женщины — Эльвира Туаева и Мзия Кокойты — смогли подойти к Медведеву и обменяться с ним несколькими словами. А другие не успели пробиться, остались с рукописными плакатами за оцеплением.

Обе, Эльвира и Мзия, состоят в комитете “Матери Беслана”. И именно их, этих двух матерей, подошедших к нему на кладбище, президент пожелал видеть в Москве. Впрочем, на внутреннем совещании матери решили, что целесообразно будет вместо Мзии Кокойты послать к президенту Сусанну Дудиеву, председателя организации.

Но “Голос Беслана” — такой же авторитетный, как и “Матери”, — настаивал на необходимости собственного представительства на этой встрече, желая донести до Медведева “действительную правду о трагедии Беслана”. На сайте организации было опубликовано соответствующее обращение, новость широко разошлась по Сети. И еще вчера днем Элла Кесаева, председатель “Голоса”, переживала, не сорвется ли в результате мероприятие, на которое ее не пригласили, но которого все бесланцы так долго ждали. Откуда-то до нее дошли такие слухи:

— Они теперь хотят отменить встречу. Якобы это из-за нашего обращения она не состоится. Столько лет мы добивались этого разговора, и теперь все будет повернуто так, будто мы сами виноваты в том, что встреча сорвалась.

К вечеру стало известно, что Элла беспокоилась не напрасно: вместо президента с женщинами поговорил полпред Хлопонин, а основной визит был перенесен на “после праздников”.

Не исключено, что к моменту будущей встречи состав участников бесланской делегации расширят, хотя и так понятно, что приглашение в Кремль — вовсе не счастливый билет, доставшийся тем, кто первым пробился к президентскому телу. “Даже если кто-то из наших и сумел бы подойти в тот день к Медведеву, была бы названа другая причина, чтобы нас не приглашать”, — уверена Кесаева.

“Голос Беслана” появился на свет в результате ссоры и раскола внутри “Матерей Беслана”. Время нивелировало многие противоречия в целях, прежде казавшихся неизбывными, однако методы у организаций все равно остались разные. “Голос Беслана” — это “анфан террибль” среди осетинских общественных организаций. “Голос” не стесняется дерзкой критики в адрес первых лиц республики и России в целом, был прецедент, когда одно из его обращений было признано через суд экстремистским. Против членов комитета время от времени заводят дела по фактам всяческих надуманных нарушений, у “Голоса Беслана” даже отняли статус юридического лица — в результате одной мелкой интрижки на местном уровне.

При этом именно “Голос Беслана” дошел со своим иском до Евросуда. “Матери Беслана” тоже считаются оппозицией, но эта оппозиция — системная. Они предпочитают последовательные, хорошо обдуманные действия с соблюдением всех дипломатических приличий. Наверное, именно по этой причине местные власти в качестве общественного собеседника по вопросу бесланской трагедии выбрали именно “Матерей”, чиня при этом всяческие препятствия “Голосу Беслана”.

Но сложно сказать, какой из способов общественной борьбы более эффективен.

Между собой комитеты не враждуют. Они сотрудничают, обсуждают дальнейшие шаги. Обсуждали в том числе и планируемую встречу с президентом. И наверное, если бы на встречу пригласили представителей обеих организаций, на содержательную сторону мероприятия это мало бы повлияло. По словам Эллы Кесаевой, основные вопросы, которые она бы поставила перед президентом, — это ход расследования и “подвисший” законопроект о статусе жертв террористических актов*. Но ровно о том же, если не вникать в нюансы, с президентом собирались говорить и “Матери Беслана” — и это неизбежно: о чем еще они могли говорить с первым лицом государства? Что тут еще можно изобрести?

Важно, конечно, не только то, о чем бесланцы говорили бы с президентом. Важно, какой будет толк от этого разговора — если он еще состоится. В 2005 году пострадавших уже приглашал к себе Владимир Путин**. Встреча вышла эмоциональной.

Больше из этой встречи ничего не вышло.

* Статус жертв терактов нынешним Законом о терроризме никак не определен. Возмещение ущерба потерпевшим возлагается на самих террористов. Государство в судьбе этих людей участвует не больше, чем в судьбе прочих “социально незащищенных”. Скажем, дети, искалеченные в бесланской школе, формально числятся инвалидами детства, а взрослые — как имеющие трудовое увечье.

** “Голос Беслана” и тогда не поехал: аудиенцию Путин назначил на 2 сентября, а в этот день многие матери собирались скорбеть на кладбище.

Ольга БОБРОВА