Крупнейший нефтеперерабатывающий завод страны “Укртатнафта” требует от правительства ограничить импортные поставки нефтепродуктов и ввести квоты и пошлины. Аргументация более чем серьезная — гибель украинской нефтеперерабатывающей отрасли и зависимость от поставок российских и белорусских нефтепродуктов. Но методы, которыми крупнейший игрок украинского топливного рынка, группа “Приват”, хочет эти проблемы решить, попахивают элементарным желанием усилить свои и без того внушительные позиции. Сделать это с помощью государства быстрее, проще и дешевле. А обычный эволюционный путь через модернизацию, качество и маркетинг — долгий, сложный и дорогой. Момент выбран крайне удачно — в стране стартовала предвыборная гонка. Время покупать.
Межведомственная комиссия по международной торговле приняла заявление “Укртатнафты” (до покупки группой Коломойского — Кременчугский НПЗ) 23 марта 2018 г. Нефтепереработчик просит провести специальное расследование с целью ограничения импортных поставок нефтепродуктов. В течение месяца комиссия (см. состав комиссии на сайте ZN.UA) должна принять решение о проведении расследования или отказать “Укртатнафте”. Но есть все основания считать, что не расследование является целью заявителя.
Кручу, верчу…
При первом же ознакомлении с текстом заявления “Укртатнафты” становится ясно: шансов на успех у завода нет. Несоответствия и манипуляции видны невооруженным глазом. Например, заявитель не рассматривает результаты 2017 г. Почему? Потому что они портят всю картину. Если добавить свежие данные, то получится, что доля украинского топлива на рынке три года подряд растет, а доля импорта, соответственно, падает (см. рис. 1 и 2). И если по дизтопливу рост незначительный, то рыночная доля бензина с 2015-го увеличилась с 30 до 40%, а еще в 2014 г. составляла 20%. Ожидается, что в текущем году она будет не менее 50% — планка, о которой мечтает “Укртатнафта” в своем заявлении, будет достигнута сама собой.
Характерно, что основной вклад в эту отрадную динамику внес сам Кременчугский завод, наращивающий переработку с 2016 г. Историю краха украинских НПЗ кременчужане рисуют на фоне 12-летней динамики рынка, с 2005-го по 2016 г., в течение которых в стране закрылось пять из семи нефтеперерабатывающих производств…
Между тем закон четко описывает условия, необходимые для проведения межведомственной комиссией специального расследования.”При рассмотрении фактов возрастающего импорта нужно доказать, что такой рост в недавнем времени был неожиданным, резким и значительным. Этот стандарт доказывания четко отражает основную концепцию и идеологию, заложенные в международном торговом праве, — специальные защитные меры являются чрезвычайными мерами защиты, которые вводятся в исключительных случаях “непредвиденного развития” (критического и угрожающего возрастания импорта)”, — говорят юристы адвокатского объединения Arzinger.
В последние годы не было не только резкого, но и роста импорта нефтепродуктов как такового.
Почему остановились НПЗ
Основной манипуляцией “Укртатнафты” является причина и следствие упадка отрасли. Переработчик утверждает, что пять заводов полегли в неравной борьбе с импортом. Есть и другое мнение.
“Рост импорта с 2005 г. возник в ответ на нехватку украинских нефтепродуктов. Какой был выход, останавливать заправки?” — говорит президент Нефтегазовой ассоциации Украины Дмитрий Кулик, возглавлявший в те времена донецкую сеть АЗС “Параллель”.
События 2005-го наилучшим образом иллюстрируют проблемы отечественной нефтепереработки, которые ее преследуют до сих пор. Тогда молниеносно были закрыты схемы ухода от неуплаты НДС при импорте нефти и отменены символические пошлины на импорт готовых нефтепродуктов. Как выяснилось, на этом и держалась вся конкурентоспособность НПЗ.
Одесский и Херсонский заводы закрылись сразу, в 2006—2007 гг. ушли с рынка Дрогобычский и Надворнянский. Достаточно сказать, что они выпускали топливо качества Евро-2, тогда как импорт уже был 4-го и 5-го классов. В 2012-м остановился Лисичанский НПЗ ЛИНИК. Главной причиной остановки стала убыточность переработки. Государственная защита НПЗ на протяжении всех лет независимости дала обратный эффект — никто не модернизировал заводы, набивая карманы. А когда пришла пора конкурировать, НПЗ были вынуждены капитулировать.
В своем заявлении “Укртатнафта” говорит, что защитные меры против импорта смогут возродить НПЗ, и это еще одна большая неправда. Группа “Приват” закрыла два старых и маломощных НПЗ в Дрогобыче и Надворной после захвата “Укртатнафты” в 2007 г. Зачем запускать эти два завода, если мощности одной “Укртатнафты” в состоянии самостоятельно обеспечить весь рынок?
Лисичанский НПЗ принадлежит “Роснефти” и находится в зоне боевых действий, далее нет смысла размышлять… Херсон и Одесса требуют миллиардных долларовых инвестиций и 3—5 лет на модернизацию. Ни инвестиционный климат, ни “перелитый” всеми видами нефтепродуктов рынок не позволят это сделать.
Но самое главное, дополнительные мощности переработки стране и не нужны: возможностей Кременчуга (”Укртатнафта”, контролируемая “Приватом”) и Шебелинского ГПЗ (этот газоперерабатывающий завод принадлежит “Укргаздобыче”, корпоративные права которой принадлежат НАК “Нафтогаз Украины”) более чем достаточно для обеспечения страны всеми видами нефтепродуктов.
Другой вопрос: как загрузить эти заводы, учитывая интересы не только переработчиков, но и рынка, и потребителей?
Чего хочет “Приват”?
Важным и ключевым акцентом заявления “Укртатнафты” является необходимость снижения энергетической зависимости от поставок из России и Беларуси, которых нефтепереработчик предлагает считать одним целым и загнать в единую квоту.
С важностью этого тезиса не поспоришь. Но есть нюанс: под лозунгами борьбы с агрессором кременчужане и их женевские кураторы добиваются проведения специального расследования — против всех поставщиков импорта, включая европейских.
“Укртатнафта” якобы борется против неконкурентных условий производства нефтепродуктов в Беларуси и России. Зачем затевать специальное расследование, если претензии только к двум источникам?” — интересуется партнер юридической компании Sayenko Kharenko Анжела Махинова. По ее словам, при такой постановке вопроса заводу необходимо было требовать антидемпингового или компенсационного расследования против России и Беларуси, тогда как специальное расследование с предусмотренными чрезвычайными мерами вызовет ответную реакцию Всемирной торговой организации и многочисленных торговых партнеров. В 2015 г. это уже привело к тому, что Украина была вынуждена отказаться от пошлин на импортные автомобили.
Но маловероятно, что юристы “Привата” ошиблись с инструментом. Огромное количество ошибок и противоречий целому ряду законов Украины и правил ВТО в заявлении “Укртатнафты” говорит о том, что основной расчет не на само расследование, а на возможность введения предупредительных мер на период расследования. А они впечатляют! Так, “Укртатнафта” требует от Межведомственной комиссии по международной торговле ввести квоты на импорт на три года.
С 1 мая по 1 октября 2018 г. предлагается сделать три этапа квотирования импорта из России и Беларуси — с 50 до 40%, а затем до 30%. (Для справки: в 2017 г. импорт из этих стран составил 65%.) 30-процентную квоту предлагается распределить между всеми остальными поставщиками (около десяти стран), соответственно, к концу года внутренние производители должны занимать 40% рынка.
На импорт бензина сверх квоты предлагается установить пошлины в размере 29,3% таможенной стоимости, на ДТ — 30,7%. “Укртатнафта” ожидает, что к 2020 г. украинские НПЗ смогут занять до 70% в балансе рынка нефтепродуктов Украины.
Поскольку возрождения новых НПЗ не предвидится, под “украинской” долей рынка необходимо понимать преимущественно часть группы “Приват”. Шебелинский ГПЗ не имеет возможности существенно нарастить мощность и планирует к 2019—2020 гг. выйти на переработку 800 тыс. т сырья в год, что обеспечит около 6,25% рынка бензина и ДТ. Таким образом, “Приват” видит себя на более чем 60% рынка, что уже является монополией.
“Я тебя слепила…”
Что будет происходить в случае принятия указанных мер? Сам по себе механизм ручного распределения поставок означает, что каждый ресурсодержатель будет понимать свою долю, а значит, рыночной борьбы ждать не приходится. Неизбежен прямой или негласный ценовой сговор поставщиков. Разумеется, речь о максимальных ценах. На данный момент верхнюю ценовую планку представляют собой морские импортные поставки, которые дороже российских и белорусских в среднем на 50 долл./т. В пересчете на литры — 1,15 грн/л. Это для начала.
Но самое интересное не про цены, а про объемы. Например, по замыслу “Укртатнафты”, уже с 1 июля 2018 г. внутренний производитель должен будет занять 30% рынка бензина и ДТ. Завод в своем заявлении пишет, что это 155 тыс. т ДТ. Значит, ему нужно переработать около 450 тыс. т нефти. Реально? Теоретически, да. Но при этом завод произведет 150 тыс. т бензина — месячный объем потребления всей страны. Очевидно, что минимум 30% останется за импортом, поэтому жесткая “затоварка” неизбежна.
Большой знак вопроса и над 100 тыс. т мазута, производство которого никто не отменял. Единственный выход — экспорт. Минус от этой операции как бык овцу покроет весь положительный эффект масштаба и заработок на дизтопливе.
Еще нюанс: квоты рассчитаны, исходя из среднегодовых показателей. Но летом и осенью потребление возрастает по сравнению со среднегодовым на 20—30%. Как ввозить объемы сверх квот, с 30-процентной пошлиной? В нынешних ценах это добавит в разгар сезона по 150 долл./т, или 4 (!) грн на литре.
Согласно гениальному плану “Укртатнафты” осенью, а потом и зимой украинским НПЗ предстоит закрывать уже 40% рынка. Для “Укртатнафты” это означает переработку 585 тыс. т в месяц, или 7 млн т в годовом эквиваленте — максимальную и, скорее всего, уже недосягаемую мощность завода. При этом параллельно сохранятся огромные объемы низколиквидного бензина и мазута, которые утопят экономику завода в водах Черного моря, куда придется экспортировать эти колоссальные излишки.
Допустим, бензин можно будет продать по демпинговой цене на внутреннем рынке. Но тогда мы получим абсолютного монополиста, на которого будет молиться весь рынок и не только. Один сбой (а как уже отмечалось, заводик в Кременчуге не очень свежий) — и зашатается вся страна…
Несложно убедиться, что сценарий “Укртатнафты” абсолютно нереален и содержит в себе массу рисков. Беспокоит ли это женевских патриотов? Вряд ли.
Что делать?
Любое регулирование рынка обернется неизбежной дестабилизацией — либо сбоем поставок, либо ростом цен, а скорее всего, и тем и другим. Проблема “Укртатнафты” во многом надуманна и продиктована желанием “Привата” половить рыбку в мутной предвыборной воде. Сегодня ничто не мешает заводу наращивать переработку. И российский, и белорусский нефтепродукт поступает в Украину не по низким, а по высоким ценам относительно мирового рынка. Это создает условия для эффективной работы внутреннего производителя. А проблемы действительно есть, но они иного рода. И “лечить” их надо иначе.
Первая проблема — низкая глубина переработки нефти. Это означает, что при любой загрузке “Укртатнафта” будет производить много мазута, который неизбежно будет обнулять экономику. Нужны прорывные инвестиции и технологии, но их пока не видно.
Вторая проблема — рынок не хочет покупать кременчугское топливо. Точнее, хочет, но трейдеры элементарно боятся “Привата”. Репутация группы известна всем, она “кинула” всех и каждого не только на рынке, но и в стране. В Приватбанк держава закачала 155 млрд грн, и отдавать их будем не только мы, но и “ненароджені”. Бизнес готов платить черту и даже агрессору, но быть спокойным за свои кровно заработанные или занятые в банке. И совершенно не готов рисковать в работе с “патриотами” из Женевы, управа на которых пока нашлась только в Лондонском суде.
Инвестиции в производство и понятные правила игры — вот рецепт успеха для Кременчугского НПЗ. Квоты и пошлины — это новое проникновение в карманы украинцев и отсрочка решения реальных проблем украинской нефтепереработки.
Сергей КУЮН, директор ООО “Консалтинговая группа А-95”
