Ложные реальные угрозы

Тень угрозы, нависшая с российской стороны, определила настроение лидеров государств — членов НАТО, съехавшихся в Варшаву на очередной саммит. Встреча, прошедшая 8—9 июля, не была такой критически важной, как саммит в Уэльсе в сентябре 2014 г., в ходе которого Североатлантический альянс вернулся к роли оборонного блока, готового к военным операциям на европейском театре, а не только за его пределами. Нынешний саммит лишь подтвердил отказ от деклараций Лиссабона-2010, во времена которого Россия еще была другом и потенциальным партнером. В заключительном заявлении варшавской встречи Россия названа “источником региональной нестабильности”. Оставив риторику в стороне, отметим, что страны — члены НАТО крайне обеспокоены вопросом о том, как стабилизировать отношения с Россией и ее вооруженными силами.

С 2015 г. лидеры блока вернули в оборот слово “сдерживание” — преданье старины глубокой. В первое время задача была успокоить прибалтийских союзников, увеличить видимое присутствие и наладить процесс тренировок и обучения. Но чем глубже военные исследовательские центры и аналитики погружались в балтийскую проблематику, тем яснее становилось, что у НАТО не все хорошо. Благодаря реформе и программе перевооружения, начатой в 2011 г., российская армия снова стала действующим инструментом государственной политики. При всех ограничениях и отдельных провалах реальность, с которой имеет дело НАТО, состоит в том, что размеры и расположение российских частей делают задачу обороны стран Балтии, мягко говоря, трудной.

Российские силы размещены в Калининграде и вокруг Петербурга, так что балтийские государства заведомо “в котле”. К югу от них находится союзник России Белоруссия, а к северу — Балтийское море, организовать блокаду которого способно любое из прибрежных государств. Уже год, как западные военные специалисты одержимы перспективой “свершившегося факта” в Прибалтике, предполагающего поражение сил НАТО российскими силами в течение 36—60 часов. Ничто не указывает на то, что Россия хотела бы вторгнуться в Прибалтику; нет смысла и в том, чтобы оккупировать три страны, чтобы подорвать доверие к блоку НАТО. Но именно эти соображения стоят за сменой риторики с “обеспечения гарантий” на “сдерживание”.

К сожалению, беспокойства такого рода типичны для всей сферы российской аналитики на Западе, которая бросается от одной недодуманной теории к другой. В 2014 и 2015 гг. на Западе царило паническое ожидание попыток России прорубить сухопутный коридор в Крым. Сегодня точно так же ждут попыток захватить сухопутный “мост” в Калининград. Западные специалисты ищут концептуальные подходы к проблеме, способные стать организующим аналитическим принципом. Одним из главных таких принципов оказалась “гибридная война”, а теперь и необходимость “сдерживания” в Прибалтике.

Не одни американские и европейские военные отягощены такими проблемами. Необоснованными страхами и повышенной чувствительностью к угрозам характеризуются взгляды российских военных экспертов на американские военные возможности. Ложные кумиры российского военного анализа — это якобы навязанные США другим странам “цветные революции” и практически волшебные свойства американских вооружений дальнего радиуса действия.

В реальной жизни Россия передислоцирует силы постоянного базирования ближе к украинским границам, очевидно готовясь к эскалации в том регионе и не обращая особого внимания на Прибалтику. Недавняя история с увольнением всего руководства Балтийского флота — свидетельство не только низкой боевой готовности этих частей, но и того, что Москва готова с помощью публичных шагов такого рода дать знать более важным флотским подразделениям, что руководство готово к решительным действиям.

Тем не менее безопасность прибалтийских государств действительно представляют собой проблему для НАТО. Если речь идет о сдерживании России, то руководство НАТО вынуждено выбирать между бессмысленными и безрассудными действиями. Известное решение о размещении в странах Балтии и Польше четырех батальонов — скорее из области обеспечения гарантий, чем сдерживания. Это сила, не имеющая самостоятельного военного значения. Обещанная американская танковая бригада, которая должна прибыть на следующий год, также будет разделена на бесчисленные фрагменты и распределена по европейским союзникам с целью обеспечения уверенности и гарантий. НАТО переключился на язык сдерживания, но в действительности блок не может эффективно защитить территорию Прибалтики. Поэтому на минувшем саммите было много сказано о сдерживании, но мало сделано.

Этот регион всегда будет оставаться крайне плохо поддающимся обороне. Это было справедливо и до недавних российских реформ. Единственное изменение состоит в том, что сегодня, через 25 лет после окончания холодной войны, высокопоставленные западные военные, занимавшиеся экспедиционными и антитеррористическими операциями, крайне плохо знакомы с европейским театром и с российскими вооруженными силами. В Калининграде всегда находились российские войска, давно были там и зенитные и ракетные силы, радиус действия которых делал усиление обороны Прибалтики практически бессмысленным. Блоку НАТО, который 20 лет расширялся в значительной степени как политический союз, предстоит переосмыслить себя в качестве оборонного альянса.

Несмотря на опасения стран Балтии, можно говорить, что НАТО все эти годы успешно справлялось с политикой сдерживания России. У России за плечами целая серия вторжений, направленных на то, чтобы предотвратить вступление стран в альянс, а значит, Россия доверяет обязательствам США по договору. Еще важнее, что сейчас, как и на протяжении всей холодной войны, Америке удается сдерживать российскую агрессию угрозой конвенциональных ответных мер. Проще говоря, возможности России успешно вести конвенциональные боевые действия с силами США ограничены. Угроза эскалации на этом направлении сильно перевешивает любые перспективы легких военных побед в Балтийском регионе. Москва с живым интересом наблюдает за политической и военной суетой вокруг темы сдерживания. Чем большим страхом охвачен альянс по поводу войны с Россией, тем более оборонительное положение он занимает и тем большему сдерживанию со стороны России подвергается сам.

Майкл КОФМАН, научный сотрудник Института Кеннана, аналитик Центра военно-морского анализа, Вашингтон