Левиафан 2.0

То же самое можно сказать о Путине, Януковиче, Порошенко, Яценюке, Саакашвили и других героях и антигероях нашего времени. Громкие цитаты Владимира Владимировича, Липецкая фабрика Петра Алексеевича, золотой батон Виктора Федоровича выходят на первый план, и за ними не видно более сложных и системных явлений.

Поэтому многое из новейшей истории Украины приходится осмысливать, абстрагируясь от персоналий.

Что ж, попробуем. Как будет выглядеть Евромайдан, если вынести за скобки Януковича, Азарова, Захарченко и оппозиционных лидеров? Если отвлечься от избитых лозунгов и речевок?

Фактически в конце 2013-го мы увидели столкновение обычных людей с государственными, битву украинцев с гоббсовским Левиафаном.

Государство, ощетинившееся дубинками “Беркута”, попыталось покончить с прежними вольностями и показать населению, кто тут хозяин. Многие граждане с этим не согласились, и завязалась схватка.

С одной стороны — большие и мелкие чиновники, милиция, внутренние войска, поезда с подневольными бюджетниками и прочие государственные ресурсы, вплоть до закрытого столичного метро.

С другой — частные лица, частные связи, частные палатки, машины, продукты, топливо, медикаменты, автомобильные покрышки.

В итоге частная инициатива сотен тысяч украинцев оказалась сильнее, чем централизованный государственный аппарат, и Майдан победил.

Казалось, после этой победы будущее Украины предопределено. Посрамленный Левиафан подожмет хвост и превратится в милую ручную зверушку. Государство не посмеет бесцеремонно вторгаться в жизнь украинцев, обычный гражданин почувствует себя сильным и свободным, бюрократические препоны рухнут, а частный сектор добьется невиданных успехов…

Именно такая идиллическая картинка вырисовывалась 22 февраля 2014 года.

А затем вспыхнула война с Россией, и, несмотря на дежурные речи о либерализации и дерегуляции, государственный организм стал эволюционировать совсем в другом направлении.

Война — это естественная среда обитания Левиафана. Среда, в которой государственная монополия на насилие становится наивысшей ценностью, ограничение личных прав и свобод оказывается чем-то неизбежным, а бюрократический аппарат обрастает всевозможными чрезвычайными полномочиями. Так происходило и происходит в любой воюющей стране, от путинской России до рузвельтовских Соединенных Штатов.

Примечательно, что даже сокрушительный разгром и позорная капитуляция не препятствуют наращиванию государственного прессинга: вспомним режим Виши, сменивший Третью французскую республику в 1940 году.

Все то, что приносит горе и страдания обычным людям, усиливает государственных людей. В этом отношении госмашина напоминает космическую пиявку, описанную Робертом Шекли: на нее сбрасывают бомбы, а она с радостью поглощает энергию и растет на глазах.

С начала российской агрессии наш Левиафан принялся отыгрывать позиции, потерянные на Евромайдане. Пожалуй, первым крупным достижением стала частичная мобилизация. Государство продемонстрировало, что именно оно является легитимным собственником своих граждан — их тел, их здоровья, их жизней. По мановению хозяйской руки одни люди оказываются в окопах, другие пускаются в бега, а третьи спешат с подношениями к предприимчивым служителям Левиафана.

Можно спорить об успехе мобилизации с военной точки зрения, но для государственной машины это была безусловная психологическая победа.

Дальше — больше.

Каждое резонансное мероприятие, порожденное войной, расширяло власть государственных людей над обычными.

Военный сбор? Начальство взимает с граждан дополнительный процент заработанного.

Декоммунизация? Начальство решает, что должны видеть граждане, а что нет.

Кампания по борьбе с контрабандой? Начальство определяет, могут ли граждане распоряжаться собственным товаром и собственными деньгами.

Отмена поездов в оккупированный Крым, закрытие авиасообщения с РФ? От начальства зависит, как именно будут передвигаться граждане.  

Одни из этих шагов выглядят оправданными и даже необходимыми — на войне как войне! Другие — нет. Но, как бы мы к ним ни относились, все они укрепляют государственную бюрократию и обеспечивают ей дополнительный фронт работ. Больше запретов, больше ограничений, больше предписаний, больше полномочий — и, соответственно, больше злоупотреблений.

Это не чей-то коварный замысел, а закономерный рутинный процесс. Украинцы могут выигрывать или проигрывать, но государство оказывается бенефициаром всегда: the house always wins.

Кто-то возразит, что государство тоже пострадало от войны, утратив контроль над Крымом и Донбассом. Это весьма поверхностный взгляд на вещи. Действительно, киевский Левиафан уже не властен над этими регионами, но там воцарились другие, гораздо более жестокие и уродливые чудища.

Кремлевский Левиафан в Крыму и сепаратистский Левиафан на Донбассе не оставляют населению вообще никаких свобод, а управа на них отсутствует по умолчанию. Так или иначе, последние полтора года на всей территории Украины сокращалось частное пространство и расширялось властное. Где-то,  в оккупированных районах, — в большей степени, где-то, в остальной стране — в меньшей, но общая тенденция схожа.

Часто утверждается, будто государству угрожают радикальные парни в балаклавах, увешанные гранатами и автоматами. Это не совсем так. Мирные киевляне, вышедшие на Майдан после событий 30 ноября, действительно угрожали не только Януковичу и Захарченко, но и Левиафану в целом. Потому что их целью был протест против насилия.

А нынешние радикалы, вооруженные до зубов, опасны для Петра Алексеевича и Арсена Борисовича, но никак не для системы. Поскольку их цель — творить насилие по своему усмотрению. В случае победы они станут куда более ревностными служителями Левиафана, чем Порошенко или Аваков, а сам государственный монстр разрастется до небывалых размеров. Как видим, игра для него и вправду беспроигрышная.

Некоторые из нас искренне рады усилению государства и требуют продолжения банкета. Ибо сегодня этот процесс сопровождается правильными лозунгами, среди государственных мужей попадаются хорошие ребята-волонтеры, а государственное насилие можно направить против наших врагов.

К сожалению, есть одно “но”. Со временем официальная риторика меняется, одних чиновников замещают другие, но полномочия, аккумулированные государственным аппаратом, остаются. Чем больше их объем, тем выше вероятность, что завтра Левиафан пожелает скушать вас.

В этом уже убедились украинские айтишники, всегда считавшие себя солью гражданского общества и вдруг — сюрприз! — столкнувшиеся с беспрецедентной волной обысков.

Насколько изменится ситуация, если военный конфликт на Донбассе все-таки будет заморожен? Казалось бы, по мере возвращения к мирной жизни государству станет все труднее отождествлять себя с Родиной и получать карт-бланш на любые действия.

Но за полтора года обновленный Левиафан окреп, нарастил мышцы и вошел во вкус. Он готов расширять свои полномочия не только за счет войны, но и другими путями.

Например, под знаменем реформ и евроинтеграции. Европейский опыт разнообразен, и реформы тоже бывают разными. Можно перенять базовые ценности, обеспечившие расцвет Европы: верховенство права, неприкосновенность частной собственности, свободу предпринимательства. А можно скопировать бюрократические механизмы, разрушающие старый европейский потенциал и выступающие источником сегодняшних проблем ЕС.

Что предпочтет заимствовать наш растущий Левиафан — вопрос, пожалуй, риторический.

А что предпочтем мы?

Михаил ДУБИНЯНСКИЙ