Лафа закончилась, забудьте!

Речь не о нефти, и дело отнюдь не в ней.  Дело в том, что нефтяная капельница поддерживала тяжелобольную страну.  Название запущенной болезни — “банкротная модель экономики”.  В стране последовательно убивали все механизмы развития, отключение капельницы — пожалуйте в морг.  

 Инерция алчности и беспомощность разума мешают включить мозги. Министр финансов объясняет, что придется кромсать бюджет 2016 года “прошлогодними ошибками правительства”, которое заложило цену на нефть в $50 за баррель, а та шмякнулась до $30.   То есть, не угадали цену на нефть — режем бюджет.   А если б угадали?  Сразу бы порезали?   Страна, самая богатая в мире территорией, запасами и — пока еще — образованным населением имеет однофакторную экономику.  Нужны еще доказательства, что экономическая модель несостоятельна?

В антикризисном арсенале не осталось боеприпасов.  Последние, не расстрелянные патроны это пенсионеры.   Политики обсуждают сокращение индексации пенсий  до 4%, хотя законом(!) им положено расти в точь, как инфляция, которая у нас 18%. Вздыхают: “Непопулярная, но вынужденная мера”.

Непопулярные меры — подвиг для политиков.  Только экономия на пенсионерах это цинизм, а не геройство.  Каждый день в Сирии сжигают по паре миллионов долларов, на Украине — по три, в год  -- 150 млрд. рублей.   Расходы на пенсии для 43 миллионов человек -- 508 млрд рублей в год — в семь раз меньше, чем расходы на оборону.   Урезаем пенсионеров , но не оборону, это как? 

Россия стоит на третьем месте в мире по уровню военных расходов  (84 млрд долл).  На первых двух --  США и Китай.     Россия, что, гонится за ними?   Не понятно разве, что бесполезняк?    США может позволить себе тратить в год  610 млрд, Китай 216 млрд.  А Россия может позволить себе только  отнимать деньги у стариков. Но посягать на военную мощь?!   Это самое святое и популярное, что есть у 86% народа, которого уверили, что кругом враги.  

 “Россия проиграла в мировой конкуренции”, -- признал Герман Греф.  Хоть один сказал правду!  В стране не осталось денег.  Банкрот не может их генерировать по определению.  И не осталось популярных дешевых идей.  Выбирать можно только из непопулярных.    

 Ситуация в экономике много хуже, чем в те самые “дикие 90-е”,  когда Ельцин якобы развалил страну и довел ее до дефолта 1998 года. Миф популярный, но все было немножко не так.  С середины 90-х в стране был скромный, но устойчивый экономический рост.   Дефолт 1998 года закрыл для России внешние рынки капитала всего на 2 года.   И кстати!  В начале нулевых — уже “сытных” и “тучных” — нефть стоила всего $18-20 за баррель, ниже, чем сейчас. Но никто не считал это катастрофой.  

 Страна развивалась. Набирала силу рыночная, конкурентная модель экономики.  Производство поднималось на дрожжах той самой приватизации, которую теперь клеймят.  В экономике была  конкуренция,  пусть и с пятнами детских болезней, которую теперь отождествляют лишь со стрельбой и бандитизмом.  В ней -- по инерции, заложенной еще в конце 90-х,  —- шли структурные реформы.   Новые кормчие их профукивали и свертывали.  А потом и вовсе решили -  хлопотно, ну их, к лешему.   Раз народ так истосковался по порядку, объявим-ка мы свободный рынок вседозволенностью.  Доходчиво и популярно.

 При чем тут вседозволенность?  В 90-е в страну не пустили иностранные банки, и это правильно.  Национальная банковская система — частная в своей основе — не должна на этапе становления стать придатком иностранных банковских империй и транслятором  их потрясений — со своими бы справиться.   В приватизацию не пустили иностранцев и это тоже, скорее правильно, чем нет --  нужен сильный национальный частный сектор. Да, он приватизировал многое не лучшим образом,  но сколько можно об этом скорбеть!  В стране появились реальные хозяева, которые стали создавать рабочие места и питать народ деньгами на своих заводах, в своих офисах и банковских отделениях в захолустье.  Капитаны бизнеса давали нарастить мясо на кости тех замшелых активов, которые они, суки, приватизировали. 

 Мясо наросло, пришло время открыть дверь конкуренции с миром.  Сказать: подхарчились, ребятки?   Теперь  давайте, соревнуйтесь! Лукойл с Шевроном,   Русал с Гленкором.    Кто больше, лучше и дешевле?   От вашей конкуренции и зарплаты, и налоги,  одна сплошная польза.  Но ломать голову, как это устроить по уму? Зачем, когда мясо-то  -- вот,  уже наросло?  Проще уже за нож!  Кромсать, отбирать, прятать под  собственные матрацы.  Популярно объясняя народу, что мощь государства важнее богатства нации.

 До нулевых капитаны бизнеса не думали, как посмотрят на Старой площади, если к ним придет иностранный инвестор и получит свою долю за вложенные  миллионы.  “Лафа кончилась,    —- сказали стоящие с ножами.  -- Чужим за деньги отдавать?  С какого ляда?  Лучше своим и бесплатно”.  Капитаны и задумались.  То нельзя, это нельзя…  Сегодня прибыль есть, а завтра ее отрежут.  Почему бы нам, капитанам, не вложить ее в Африке, к примеру, как Дерипаска.  Или в Берлине или Лондоне, как масса других.  Не только капитаны, ненавистные народу, так поступают, обычные люди тоже. Умерла бабушка, продана ее квартира,  —- деньги тут же прочь из непредсказуемой страны.  Лучше халупа в Черногории, чем ферма в Твери. 

Из страны годами выводили  —- легально и по абсолютно рациональным причинам  -- по 180- 240 млрд. долл в год, а государство все резало остатки мяса.  А тем отраслям, где мясом особо не пахло,   —- агросектору, машиностроению, малому и среднему бизнесу, -- позволяло медленно подыхать.

Госбанки потихоньку харчили частные банки помельче.  На рынке воцарились Сбербанк,  ВТБ, ВЭБ, Газпромбанк и Россельхозбанк.  Только они поднимают миллиарды на мировых рынках и кредитуют бизнес.  Бизнес вкладывает их кредиты, отдает из прибыли что положено банкам, работникам,  казне…. А остальное — кровное,  — опять же туда…  Где нет мясорезки.  Так и выстраивалась банкротная модель, с каждым годом сужающая экономическую базу.  

Тут взлетели цены на нефть, и уже стало не до экономики и ее базы.  Пусть дохнет все, плевать.   Главное — без трубы нам труба…   Лихо проскочили кризис 2008-2009, борзо трамбуя нефтедоллары в закрома.  Бодро зарывали в городе Сочи миллиарды, долбя тоннели и возводя небоскребы.     Апофеоз популярности — самая дорогостоящая в истории Олимпиада и тут же маленькая победоносная войнушка!

В итоге — санкции.  Под санкциями все госбанки.  А других  толком и не осталось.   Voila -- приток капитала перекрыт, отток продолжается.

Когда принимаются резать доход стариков, это последний звонок. Что непонятного? Нечего больше резать и нечем кормить. И что делать? 

 Собственно, Греф уже сказал: диверсифицировать экономику, провести реформы госуправления, судов и правоохранительных органов, повысить доверие бизнеса к власти.   Ах, -- скажете,  —- мы это слышали сто раз!  Действительно, слышали.   А кто-то видел, чтобы при этом что-то делалось?  Весь пар сказанного уходил в гудок, а умерщвление всего живого, конкурентного продолжалось.

Сами посудите:  если внутри страны не осталось денег, то откуда они могут возникнуть?  Ну, кроме печатного станка,  производящего фантики, по сто штук за доллар…   Правильно, только извне.  Но мозги народу отравили капитально: свои предприниматели рвачи, им ничего нельзя разрешать, можно только запрещать.  Иностранные инвестиции — это распродажа Родины.   Вот лишили страну всех популярных реформ.  Остались только непопулярные.  У этого народа.

 “Свои” предприниматели перестанут быть рвачами, когда исчезнет страх, что либо отберут, либо умертвят запретами.  Когда из-за этого страха они перестанут выводить деньги из страны. Отмените запреты, дайте им стабильные правила игры.  Он начнет возвращать деньги,  вкладывать их тут, а не где-то.

 Иностранные инвестиции…   Весь мир борется за них, только в этой стране от них обороняются. В Забайкалье народ поднялся на митинги, когда всего четверть процента земель решили сдать в аренду китайцам, -- мы не нищие!   Жители Иркутска прямо так и писали:  “Дорогая Елена Котова, прошу пожить в нашем “нищем” крае, посмотреть на наши “нищие” ресурсы, кои содержат всю таблицу Менделеева” (с).   Я была в Забайкалье. Видела степи, по которым можно ехать двое суток, не наблюдая никаких признаков хозяйственной движухи, горы, где чахнет таблица Менделеева.  Какое богатство, если оно виртуально?   Если для того, чтобы его извлечь, надо сначала вложить деньги, которых нет.    Но немедленно сдавать в аренду, в концессию это богатство хоть китайцам, хоть малайцам,  любым безумцам, которые готовы вкладывать деньги…   Сам народ мешает этому.  

 Так иностранцы нас обманут! Оберут и убегут?  На это можно ответить только, что если кормчие и их госаппаратчики не способны даже написать правила игры, по которым нельзя обобрать и убежать, то это уже к психиатру.

Чем пенять на врагов, которые хотят поставить вас на колени и душат страну санкциями, не давая ей кредитов, лучше прекратите войнушки.   И не будет вам санкций.

Чем созерцать, как сыпятся крохотные банки и отбирать у них лицензии, лучше раздробите и поэтапно приватизируйте Сбербанк, ВТБ, ВЭБ, Газпромбанк, Россельхозбанк.  Будет у вас устойчивая банковская система.    

 Чем отбирать у Евтушенкова “Башнефть”,  лучше отберите у Сечина “Роснефть”.   Приватизируйте ее вместе с сотнями других госкорпораций, никому не подотчетных.  Частный середняк, крепкий Mittelstand — остов экономики любой разумной страны.

Вместо всего этого экономить на пенсионерах — значит презирать свой народ.    

Способна ли страна подняться? Не вижу причин почему нет, если не отравлять разум убогими догмами пропаганды.  Для перезапуска механизма развития нужна лишь политическая воля.  Или хотя бы инстинкт самосохранения.  Ведь лафа и впрямь кончилась.

Елена КОТОВА