Конституция контрреформ

Возвращение конституции 1996 года демонстрирует неуверенность Виктора Януковича и его Партии регионов. Сомнения в том, что они и дальше смогут побеждать, играя по правилам, заставляет их играть с правилами.

Известно, что все познается в сравнении. Воспринимать конституцию 1996 года, действие которой восстановлено на Украине, как реликт эпохи авторитаризма можно только после свободы — или безвластия, кому как нравится, — “оранжевого” пятилетия. Сам же президент Леонид Данилович Кучма, при котором этот документ вступил в силу, постоянно жаловался на ограничения со стороны Верховной рады и на нехватку полномочий, которые безуспешно пытался расширить. Не помешала конституция 1996 года ни победе оппозиционной “Нашей Украины” на парламентских выборах 2002 года, ни возникновению условий для массового уличного протеста, не позволившего сохранить существовавший политический режим.

На первый взгляд действительно может показаться, что в истории украинской власти начинается новый период, период ее консолидации и концентрации в руках одной группировки.

Способность в течение нескольких месяцев переформатировать политическое устройство страны, последовательно добиваясь от парламента и Конституционного суда необходимых решений, вроде бы говорит о силе Партии регионов и ее руководства. Но не исключено, что это впечатление обманчиво. Вполне возможно, что “регионалы” готовят себе рубеж для обороны, а не для наступления.

Что они не уверены в том, что могут и далее побеждать, играя по правилам, и потому начинают играть с правилами. Что они не могут управлять сложной системой, основанной на институциональных противовесах и личных договоренностях участников, и потому хотят упростить ее, узаконив управление через назначенные преданные кадры и спускаемые по вертикали команды.

Гипотеза о неуверенности регионалов и лично Виктора Януковича основана на трех доводах. Во-первых, иначе трудно объяснить, почему отмена поправок произошла за месяц до местных выборов, а не после них. Ведь очевидно, что оппозиция получает серьезный стимул для объединения и весомый повод для критики власти. Но если вспомнить, что в последние месяцы рейтинги поддержки Януковича и правящей команды шли вниз по траектории, весьма напоминающей показанную Виктором Ющенко в первые полгода его президентства, а всем известно, чем это кончилось, то риск и спешка вполне понятны.

После выборов Партия регионов, скорее всего, уже не будет выглядеть триумфатором даже на востоке Украины, что неминуемо приведет к колебаниям среди попутчиков и, соответственно, росту издержек на поддержание их лояльности.

Во-вторых, вне зависимости от степени надежности нынешней парламентской коалиции, выдвинувшей в премьеры Николая Азарова, рассчитывать на сохранение статус-кво недальновидно. В конечном счете так называемые тушки — депутаты, избранные по спискам ныне оппозиционных сил, но перебежавшие в стан победителей президентских выборов, — могут и в другой раз не устоять перед выгодным предложением или, наоборот, обидеться на невнимание. Тем более неизвестно, чем закончатся следующие выборы. В этих обстоятельствах Януковичу выгодно вообще избавиться от необходимости иметь дело с коалицией при назначении и снятии премьера.

Более того, имеет смысл попытаться провести парламентские выборы не в 2012-м, как предписывают поправки 2004 года, продлившие срок полномочий парламента до пяти лет, а уже в 2011-м, согласно старому тексту, пока дополнительно не раскрутились центристские проекты — например, та же партия “Сильная Украина” пришедшего третьим на президентских выборах Сергея Тигипко. Не факт, что такой план удастся реализовать: ему будут всячески противиться те депутаты, кому не гарантировано переизбрание и коих много в нынешней коалиции, но держать возможность ранних выборов открытой стоит в любом случае.

В-третьих, Янукович, уже весной сконцентрировавший исполнительную власть в руках одной группировки, волей-неволей взял на себя персональную ответственность за успех или неудачу своего курса. В отличие от предшественников он не может списать провал на недееспособность парламента или сопротивление премьера. С восстановлением старой конституции создается хоть какой-то механизм вывода президента из-под удара. Уволив премьера, можно попытаться возложить ответственность за непопулярные меры на кого-то другого.

Вопрос о том, насколько все это принесет Украине пресловутую “стабильность”, остается открытым. В ближайшее время Конституционный суд окажется заваленным запросами о законности огромного количества правовых актов, принятых в период применения “неправильной” конституции. С отменой императивного мандата и с восстановлением права свободного перехода депутатов парламент вернется к временам, когда наряду с крупными фракциями будут существовать формальные и неформальные объединения, каждое из которых захочет дорого продать свою поддержку любых начинаний правительства, в особенности закона о бюджете. В прошлом Украина много лет жила с такими парламентами и, казалось, выучила урок, что без твердой опоры в Раде в условиях президентско-парламентской, но все-таки не президентской республики назначенный премьер весьма ограничен в своих действиях. Наконец, не стоит забывать, что конституция 1996 года была “заточена” под мастера ручного управления, сделок и компромиссов Кучму, и люди с другим, силовым стилем “менеджмента” не обязательно смогут воспользоваться этим инструментом.

А вот внешнеполитическое положение администрации Януковича теперь осложнится. В предыдущие месяцы Киев четко дал понять, что возвращается к принципам многовекторной политики балансирования между Россией и Западом. Если бы это было не так, если бы был сделан однозначный выбор в сторону сближения с Россией, то Януковичу вряд ли нужны были бы недавние визиты в Берлин и Брюссель, где ему напоминают о демократии, вряд ли продолжались бы переговоры об ассоциированном статусе Украины в ЕС, а переговоры с Россией о морской границе в Керченском проливе, наоборот, удалось бы удачно завершить.

В реальности Киев очень боится остаться один на один с Москвой. Сегодня внешнеполитическая команда Януковича должна отдавать себе отчет в том, что первый раунд своей российской политики она проиграла вчистую. Отдав Севастополь, Украина не получила ни низких цен на газ, ни гарантий транзита, ни четких прав реэкспорта излишков закупленного топлива, но, наоборот, сталкивается со все более настойчивыми требованиями отдать газотранспортую систему. Без западной поддержки противостоять этому вызову будет трудно.

Но балансировать можно ровно до тех пор, пока Запад, со своей стороны, соглашается играть в ту же игру. Сегодня же, в период общей перезагрузки отношений США и Европы с Россией, роль Украины, ранее считавшаяся ключевой в обеспечении континентальной безопасности, уже не выглядит таковой.

Ссориться с Москвой из-за Украины, от требований и необязательности которой западные политики порядком устали, желающих немного.

Главное, что все еще поддерживает позитивный интерес к этой стране, это достигнутый ранее уровень демократичности политического процесса. Но администрация Януковича своими руками демонтирует этот стимул в целом и репутацию президента как потенциально европейского политика, в частности. Человек, который в зависимости от обстоятельств, от того, выгодно это ему или нет, сначала идет на соглашение, а потом односторонне разрывает его, становится недоговороспособным. В странах с византийской политической традицией, к каковым принадлежат многие государства постсоветского пространства, на такие мелочи не обращают внимания, но там, где политическая культура выросла из контрактной дисциплины и независимых судов, такое поведение неприемлемо. Это удалось в свое время объяснить Ющенко, который намеревался точно так же отменить конституционную реформу. У Януковича же, видимо, советников не нашлось.

Россия же, наоборот, получает благоприятные условия для усиления натиска. С одной стороны, если на Украине сложится режим, типологически близкий российскому, с ограниченным количеством центров принятия решений, на него проще будет влиять. Понятно, в какую дверь зайти и с кого потребовать.

С другой — как следует из опыта Александра Лукашенко, Москва совсем не обязана благоприятствовать таким режимам. Им можно предъявлять такие же счета, как самым нелюбимым “демократам”. Только бизнес, ничего личного.

Понимают ли эту перспективу разработчики контрреформы — сказать трудно. Но применение кажущихся простыми способов решения сложных проблем часто приводит к непреднамеренным последствиям.

Аркадий МОШЕС,

директор российской программы Финского института международных отношений