Конфеты в боевой готовности

Корреспондент “Денег” считает, что эта инициатива похвальна, поиски нужно продолжать. В шоколадных конфетах, которые продаются сегодня на российском рынке, можно найти массу интересного, труднее найти разве что шоколад.

Последние две недели украинские товары досматривают на российской таможне с особым пристрастием, но президенты России и Украины призывают СМИ воздержаться от выражения “торговая война”. В Киеве между тем признаки военных действий — на каждом шагу. В качестве боевых снарядов используются торты и конфеты запрещенной Геннадием Онищенко в России компании Roshen. В начале августа протест против действий Онищенко выразили активисты партии “Братство”, разукрасившие безе и розочками с рошеновских тортов киевское отделение Сбербанка России. А двумя неделями позже, во время баскетбольного матча в рамках турнира Евробаскет U16, люди в буденовках с надписью “Таможня” на спине забросали конфетами российскую сборную. Украинская сборная победила, и у российской стороны теперь хотя бы есть чем это объяснить.

Между тем Геннадий Онищенко пока не дал никаких внятных объяснений запрета продукции украинской конфетной фабрики. Сначала появилось страшное слово “бензопирен”, содержание которого в шоколаде Roshen превышено. Бензопирен — вещество действительно опасное, канцерогенное, но в каких-то дозах окружает нас повсюду, поскольку содержится в продуктах сгорания, в смоле и саже. Украинские производители, со своей стороны, напомнили о том, что нормы содержания бензопирена в продуктах, поступающих на территорию РФ, прописаны только в Техническом регламенте Таможенного союза, в который Украина не вступала, и то не для всех продуктов, а только для детского питания, но не кондитерских изделий. “Можно предположить, что бензопирен образуется при жарке какао-бобов, а их обжаривают абсолютно все,— поддерживает украинских коллег владелица кондитерской фабрики “Конфаэль” Ирина Эльдарханова.— Действительно, никому и в голову не приходило сравнивать, сколько этого бензопирена в швейцарском шоколаде, сколько в российском, а сколько в украинском”.

Позже Роспотребнадзор сменил тактику, заявив, что дело даже не столько в качестве конфет, сколько в их неправильной маркировке, и вообще, у российской стороны накопился “длинный перечень претензий” к украинским товарам.

Не только политика

Есть много свидетельств в пользу того, что в “битве на сладостях” больше политики, чем экономики, и те, кто полагает, что основной мотив атаки на конфеты — склонить Украину к вступлению в Таможенный союз, имеют для этого веские основания. Конечно, претензии Роспотребнадзора возникли только к продукции Roshen c украинских фабрик, а фабрики того же холдинга из Литвы, Венгрии и России бензопирен в свои конфеты как-то сумели не пустить. Более того, партнеры России по Таможенному союзу — Белоруссия и Казахстан — при всем желании, оснований для аналогичного запрета на ввоз рошеновских конфет не нашли. Впрочем, Роспотребнадзор уже попросил Казахстан все-таки ввести запрет.

Достойная мишень в смысле политики — владелец Roshen Петр Порошенко. Один из богатейших граждан Украины, которого в прессе называют “кумом президента Ющенко”, успел побывать министром иностранных дел, а затем министром экономического развития и торговли, но с российским правительством так и не сработался. “Порошенко — один их самых ярых сторонников евроинтеграции Украины. Своим демаршем Россия показывает, что “первый пошел””,— считает украинский политолог Константин Бондаренко. Он также обращает внимание на то, что Порошенко был уже невъездным в Россию в 2007 году, когда работал главой украинского внешнеполитического ведомства.

Политика, конечно, в этой истории доминирует, но ведь нельзя отрицать, что в действиях Геннадия Онищенко есть и экономическое содержание. “Винная война” с молдаванами, “молочная” — с белорусами, “мясные войны” с Америкой — все они немало способствовали укреплению позиций российских производителей на своем рынке.

По данным кондитерской ассоциации “Асконд”, больше половины ввозимых в страну кондитерских изделий приходится именно на украинские компании. В 2012 году они поставили в Россию 119 тыс. тонн шоколадных изделий на $413 млн. В сладком импорте это не так много — около 10% рынка, но в денежном выражении это приличные объемы, и российские компании с удовольствием поборолись бы за этот кусок. Желание вытеснить украинский импорт с рынка выражалось российскими игроками давно. “Ассоциация кондитерских предприятий проводила много совещаний и встреч, посвященных конкуренции с украинскими производителями,— рассказывает Ирина Эльдарханова.— Неоднократно звучали и требования ввести для них ограничения. Несколько лет назад такая же война велась против украинской карамели”. Похоже, что в конце концов чаяния российских кондитеров были услышаны.

В тесноте и обиде

Две недели назад в Аксайском районе Ростовской области открылась новая кондитерская фабрика “Мишкино”. Фабрику за 2,5 млрд руб. построил местный предприниматель Сергей Рызенко. Три года назад он продал свой основной актив — долю в компании “Атлантис-Пак” (входит в пятерку мировых производителей искусственных оболочек для колбасы и сосисок) — и на вырученные деньги решил выйти на новый для себя рынок. “Мишкино” рассчитывает стать лидером в производстве халвы, козинаков и шербета, планируя выпускать эту продукцию в огромном количестве — по 165 тонн в сутки. Хотя в этих сегментах немало игроков, брендированная продукция, по мнению Сергея Рызенко, имеет шанс занять серьезные позиции.

Кондитерский рынок, на который собирается выйти компания Рызенко, переживает интересный период. С одной стороны, пережив десятилетие слияний и поглощений, этот рынок приобрел какие-то внятные очертания. К настоящему времени он имеет очень высокую степень консолидации: на долю пяти крупнейших игроков, по данным Euromonitor, приходится больше 60% рынка. Из этих пяти игроков только один — отечественный (крупнейший российский кондитерский холдинг “Объединенные кондитеры”, флагманами которого стали компании с советскими корнями: комбинаты “Рот Фронт”, “Красный Октябрь” и “Бабаевский”). Остальные игроки — зарубежные концерны, имеющие производственные мощности на территории России: Mars, Nestle, Mondelez International и Ferrero.

Темпы роста рынка снижаются: в прошлом году объем производства кондитерских изделий в России вырос всего на 1% (для сравнения: в 2011 году рынок вырос на 6%). В то же время число новых игроков, хотя и не таких крупных, как ростовская фабрика, увеличивается из года в год. При этом многие небольшие производители с опытом стремятся нарастить производство, что усиливает давление на рынок. “Считается, что стоимость входа на кондитерский рынок невысокая — в отличие от большинства других рынков — и потому каждый год на него выходят новые компании, хотя многие в итоге разоряются”,— рассказывает Ирина Эльдарханова.

Если говорить об объемах рынка, то нужно отметить, что россияне — одни из главных сладкоежек в мире. Но если по количеству съедаемых кондитерских изделий (около 12 кг на душу) наши соотечественники идут примерно вровень с европейцами и американцами, то по стоимости съеденных сладостей сильно отстают. Например, в самом маржинальном сегменте кондитерского рынка — шоколадном — россияне вдвое отстают по потреблению от европейцев.

Теснота на рынке и особенности спроса приводят к очень сильному расслоению. В погоне за высокой маржей часть игроков уходит в премиальный сегмент. Такие российские производители, как “Конфаэль”, “Коркунов”, компания “Верность качеству”, конкурируют на российском рынке с крупнейшими иностранными корпорациями Lindt, August Storck, Fazer Chocolates. Впрочем, элитный сегмент занимает не более 5% отечественного рынка. Большинство производителей ориентируются на массовый сегмент, из последних сил снижая себестоимость продукции и наращивая мощности.

Кто плиткой обзывается

Качество продукции, представленной в массовом сегменте, вызывает у экспертов не меньше претензий, чем Roshen — у Онищенко.

Россияне убеждены, что отечественный шоколад лучше импортного: согласно опросу ВЦИОМа, так считают 73% опрошенных. При этом фабрики, на которых производится этот шоколад, граждане в большинстве своем, конечно, не знают, а на этикетки, где указан состав, не смотрят.

Эксперты же в один голос констатируют, что производимые в России шоколадные изделия по европейским нормам даже не могут претендовать на то, чтобы называться шоколадом. А репутация, завоеванная советскими фабриками, утеряна. “В советское время, когда мы поставляли оружие в африканские страны, те бартером давали нам очень хорошие какао-бобы. Сейчас обнаглевшие производители закупают самое дешевое сырье в Южной Африке, штампуют из него какую-то гадость и продают под видом шоколада”,— жалуется основатель шоколадного ателье “Злата Розман” Евгений Тростенцов.

Но дело не только в сырье. Советский ГОСТ не разрешал использовать для производства шоколада ничего, кроме продуктов из какао-бобов и сахара. “Сейчас ГОСТов нет, есть СанПИНы, и теперь все можно называть шоколадом”,— говорит Ирина Эльдарханова. Так и поступают отечественные производители. Чтобы сэкономить, они вместо тертого какао кладут в плитки какао-порошок, который фактически является отходом при переработке бобов, а дорогое масло какао, то есть основной ингредиент шоколада, заменяют дешевыми аналогами.

“Основа дешевого шоколада — суррогатная смесь на основе пальмового масла. И ладно бы это было качественное пальмовое масло, которое по своим свойствам ничуть не хуже любого растительного. Но российские производители закупают миллионы тонн самого дешевого масла, которое отжимают с помощью химикатов, чтобы увеличить выход продукта. К этому суррогату примешивают очень мощные усилители вкуса, которые буквально воздействуют на мозг и заставляют человека есть этот псевдошоколад снова и снова”,— объясняет Ирина Эльдарханова.

В результате кондитерская промышленность все больше напоминает химическую. “Раньше наши крупные фабрики имели так называемую первичку — оборудование для обжарки какао-бобов. Сегодня этого нет, туда приходит готовое сырье, дальше идет соревнование не кондитеров, а непосредственно технологов: сколько можно недоложить масла какао, чтобы получить более или менее конкурентоспособный сладкий продукт,— рассказывает Евгений Тростенцов.— А как только вы убрали масло какао, нужно обязательно добавить стабилизатор, ароматизатор, чтобы изделие пахло шоколадом, еще кучу добавок, чтобы получилось нечто, что можно выдавать за шоколад”.

Слова экспертов подтверждают в Обществе защиты прав потребителей. В прошлом году там провели эксперимент: купили в столичных магазинах десять плиток самых популярных марок шоколада и отправили на экспертизу. Ни один из образцов российского производства, в том числе таких фабрик, как “Красный Октябрь”, “Бабаевский” и “Рот Фронт”, испытания не выдержал. Вместо положенного дорогостоящего какао-масла производители использовали дешевые растительные жиры — в лучшем случае пальмовое или рапсовое масло, в худшем — синтетические заменители на основе лауриновой кислоты. Ни один из производителей не написал об этом на упаковке. Результаты исследования были обнародованы, однако ни Роспотребнадзор, ни его руководитель внимания на них не обратили.

“Как только мы синхронизируем все наши технические регламенты с Евросоюзом после вступления в ВТО, почти весь российский шоколад превратится в “сладкие плитки” и “кондитерские плитки”. Именно так должна называться продукция, произведенная на основе заменителей какао-масла”,— подводят итог эксперты.

Сирануш ШАРОЯН