Кому на самом деле принадлежит праздник 1 Мая?

 Произошло это событие во Львове — синхронно с первыми в истории солидарными первомайскими праздничными (а в то же время и боевыми в смысле классовых боев) мероприятиями пролетариев почти всех европейских стран, США и Канады...

Как-то так сложилось за последние два десятка лет, что праздник 1 Мая в сознании практически всех украинских граждан устойчиво ассоциируется с коммунистической идеологией. Точнее даже не с коммунистической, а с большевистской, ленинско-сталинской. Для одних — это позитив, для вторых — негатив, для третьих (и таких, полагаю, большинство) Первомай вообще не означает ничего больше, чем дополнительная возможность покопаться в огороде или сходить в кино.

Между тем на самом деле 1 Мая — вовсе не большевистский праздник. в 1889 году учредительный конгресс Второго Интернационала принял решение о праздновании Первомая как дня международной пролетарской солидарности. А в 1890 году рабочие передовых стран солидарно вышли на улицы. Эти мероприятия далеко не всегда были праздничными в сегодняшнем понимании этого слова — столкновения с полицией, забастовки, аресты... Но это все же была весомая манифестация политической самостоятельности социал-демократического движения, поддержанного профсоюзами, его способности защитить интересы наемных рабочих, которые в то время составляли большинство населения развитых стран и далеко не везде имели элементарные избирательные права.

На подавстрийской Украине Первомай сразу отмечался легально как день пролетарской солидарности. А вот на подроссийской Украине, при отсутствии демократических свобод, рабочие должны были маскироваться, и нередко маевки проводились в форме пасхальных собраний на природе — с угощениями, гармошкой, пением, танцами. В воспоминаниях современников можно найти весьма оригинальное название тогдашнего Первомая — “рабочая Пасха”. Но и на востоке Украины на протяжении 1890-х годов как-то устоялось с регулярным конспиративным отмечанием “рабочей Пасхи”, тем более что после Пасхи традиционно народ гулял целую неделю. Сложно было маскироваться лишь еврейским рабочим (а на территории Надднепрянщины действовали целых четыре независимых друг от друга социал-демократии — российская, украинская, еврейская и польская, и каждая самостоятельно проводила празднование Первомая), но и они как-то выкручивались. А с 1905 года, с тех пор как в Российской империи власть вынуждена была разрешить элементарные политические свободы, 1 Мая можно было отмечать более-менее легально. Хоть и под надзором полиции. Вплоть до начала Первой мировой войны, когда в 1914 году политические свободы были очень быстро свернуты.

После падения самодержавия весной 1917 года впервые в Российском государстве Первое мая праздновалось открыто, свободно, без надзора полиции, которая тогда уже не существовала. На украинских территориях активно отмечали пролетарский праздник под красными и желто-голубыми флагами украинские социалистические партии, объединенные вокруг Центральной Рады. Наряду с социальными они выдвинули и национальные лозунги, пользовавшиеся активной поддержкой трудящегося народа (эту поддержку потом, осенью того же года, доказали выборы в Учредительное Собрание, на которых большинство голосов в округах на территории Украины получили именно эти социалистические партии). А после 1917 года возможность такого свободного празднования на Надднепрянщине появилась ой как нескоро! Да и на Галичине права украинских рабочих польские оккупационные власти уважали не намного больше, чем власть большевистская. Единственным уголком Украины, где в межвоенный период возможно было довольно свободное празднование Первого Мая, оказалось Закарпатье, бывшее под властью Чехословакии.

Большевики пришли к власти, имея в программе восьмичасовой рабочий день, ликвидацию всех форм принудительного труда, защиту прав женщин и детей от чрезмерной трудовой эксплуатации. Однако уже в 1918 году они ввели трудовую повинность в городах и реквизицию хлеба у крестьян. В 1920 году второй персонаж в большевистском руководстве Лев Троцкий начал формировать трудовые армии (кстати, прежде всего в Донбассе), а теоретик и любимец партии Николай Бухарин объявил принудительный труд обязательным условием перехода к коммунизму, а массовые расстрелы — наиболее эффективной формой введения трудовой дисциплины. Ульянов-Ленин, в свою очередь, одобрил как теорию, так и практику Троцкого и Бухарина (последний, правда, потом отошел от радикальных коммунистических взглядов, выдвинул лозунг “Обогащайтесь!” и сделал еще несколько жестов, которые с неизбежностью привели его в 1938 году в расстрельный подвал в ведомстве товарища Ежова).

Потом на одно десятилетие в воспитании трудящихся была относительная пауза, то есть НЭП. А дальше понеслось — отмена паспортов для колхозников, запрещение рабочим и служащим по своей воле переходить с предприятия на предприятие, почти военная форма мобилизации так называемых трудовых резервов, то есть подростков, на производственный труд, установление рабочего дня более восьми часов и так далее. А чтобы все это прикрыть какой-то благопристойной с точки зрения идеологии пеленой, были объявлены всеобщее социалистическое соревнование, движение стахановцев и тому подобное. Передовикам щедро раздавали переходящие красные знамена и значительно более скупо — материальные вознаграждения (значительную часть которых потом государство забирало назад в виде разнообразных займов, подписка на которые была обязательной).

Все это сопровождалось полной профанацией празднования Первого Мая. Действительно: день этот был задуман как символ борьбы наемных рабочих за свои права против всех, кто эти права ущемлял. В советское время все изменилось: на первомайских манифестациях участники демонстрировали классовую солидарность не со своими товарищами, а с “притесняемым пролетариатом Запада” и подтверждали свою полную лояльность к власти. Ведь власть — “плоть от плоти народа”. Ведь политбюро — это “лучшие представители трудовых классов”. А вы сомневаетесь? Неужели? Товарищ чекист, здесь гражданин сомневается!..

“В день 1 Мая советский народ подводит замечательные итоги пройденного пути, призывает трудящихся к выполнению исторических решений XVIII партийного съезда, к новым победам социалистического строительства. Советским людям — рабочим, колхозникам, интеллигенции, людям науки, служащим — нужно работать еще лучше, еще производительнее, равняясь на передовиков труда. Больше угля, металла, нефти, больше самолетов, танков, пушек, патронов, больше паровозов, вагонов, станков, автомобилей, больше товаров всех отраслей промышленности, больше хлеба и других продуктов сельского хозяйства! Наша страна, верная политике мира, должна стать еще более могучей и непобедимой. Наша страна, живущая в капиталистическом окружении, должна иметь самую мощную армию, которая будет стоять на страже строительства коммунизма. В день 1 Мая сплоченные под великим, непобедимым знаменем Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина народы Советского Союза уверенно идут к коммунизму!” (из “Историко-революционного календаря” на 1941 год).

Что интересно: в советских источниках нацисты изображались как абсолютные антагонисты большевиков, хотя в действительности все было не так. Поэтому после прихода в Германии к власти Национал-социалистической рабочей партии все профсоюзы, до того независимые, были расформированы (собственно, как и в СССР), а на их месте появился Немецкий рабочий фронт (DAF). Это произошло в рамках общих процессов унификации и консолидации немецкой жизни под руководством нацистов и было воспринято в целом положительно основной массой населения, изможденного перманентным экономическим кризисом и острыми политическими “разборками”. Даже то, что DAF руководили назначенные “сверху” чиновники, а не выдвиженцы самих наемных работников, в ситуации 1933 года воспринималось положительно: ведь не тратились силы на “подсиживание”, “пропихивание”, зато новая организация сразу сосредоточилась на объявленном Геббельсом “генеральном наступлении на безработицу”. Как и раньше, отмечалось 1 Мая (оно даже стало государственным праздником, чего не добились социал-демократы), реяли красные флаги, а эмблемой DAF стал молот и зубчатое колесо...

Более подробно о тех временах в краснознаменной нацистской Германии рассказывает моя статья “Идейные братья или враги? Сентябрь 1939 года: социализм Сталина и социализм Гитлера” (“День”, 19 сентября 2009 года). Здесь же я хочу отметить события, связанные с Первомаем. Профессиональное соревнование, главным образом среди молодежи, развернулось с 1934 года. А с 1936 года организовано соревнование за звание “образцовое национал-социалистическое предприятие” и за переходящие золотые знамена. Эти знамена победителям в социальном соревновании ежегодно на 1 Мая вручал сам Адольф Гитлер. В 1937 году в соревнованиях по специальности под лозунгом “Дорогу самым способным и трудолюбивым” приняли участие почти два миллиона рабочих.

И что интересно: в отличие от СССР, где пролетариат нищенствовал больше, чем в царские времена, в Германии 1930-х жизненный уровень среднего человека был действительно самым высоким в Европе. Все бы ничего, возможно, даже временная потеря политических свобод, если бы не плата за благосостояние: если бы не Бухенвальд, если бы не расовые Нюрнбергские законы, если бы не “хрустальная ночь” и не беспрестанная подготовка ко Второй мировой войне. Наперегонки с Советским Союзом.

Но что бросается в глаза: в послевоенной Германии и Австрии (которая тоже входила в состав Третьего Рейха) Первомай прошел своеобразную процедуру денацификации и был — теперь уже как День труда — возвращен как к своим истокам, так и к реальности сегодняшнего дня. Вокруг этого праздника образовался целый ряд традиций как на уровне больших профсоюзов, так и на уровне дворов и кварталов, где проживают преимущественно рабочие — праздник сошел с “политических небес” к людям, став скорее социальным, чем партийно-идеологическим.

В той или иной форме 1 Мая отмечают сегодня приблизительно в 70 странах, прежде всего там, где существует сильное профсоюзное движение. В ряде стран это традиционный государственный праздник, День труда. А вот на постсоветском пространстве этот праздник остался не просто государственным, а большевистским по своему духу. Декоммунизация здесь, за исключением разве что государств Балтии и Грузии, не произошла...

Поэтому вполне логично, что в независимой Украине Первомай стал предметом политической конъюнктуры. Его отмечают мелкие левые партийки неукраинского пошиба (а других у нас нет) под портретами Сталина, который целенаправленно уничтожал права трудящихся вместе с миллионами этих трудящихся. В начале 2000-х в праздновании принимали участие и другие политические силы, но это скорее были симптомы предвыборной гонки, чем принципиальная установка. Но так или иначе, речь идет о, так сказать, полумассовых акциях, которые по всей стране собирают несколько десятков тысяч участников. А где профсоюзы, суммарно имеющие в своих рядах более 20 миллионов членов? Какие-то формальные акции с громкими речами и не больше.

А тем временем те же десятки миллионов наемных рабочих, крестьян и мелких предпринимателей со своими интересами — это потенциально огромная сила в ситуации, когда их права часто остаются только на бумаге; их солидарность в борьбе за свои права — это то, что может изменить к лучшему социальный и политический ландшафт всей страны. И еще одно: без мощного левого и в то же время действительно украинского движения отечественный политикум является неполноценным. Но похоже, что, преодолевая наследие советского прошлого, украинские демократы де-факто решили не возвращать настоящее содержание 1 Мая, а просто забыть этот праздник. А не зря ли?

Сергей ГРАБОВСКИЙ