Катализатор изменений

Это судьбоносный вопрос не только для украинской науки, но и для будущего нашего государства. 

Поскольку в течение последних лет наш еженедельник уделял много внимания освещению темы реформы науки в Украине, мы обратились к Научному комитету Национального совета по вопросам развития науки и технологий (далее — НСРНТ) с вопросом, что удалось сделать за период его деятельности, что не удалось и почему. Другим поводом для этой беседы послужила полемика в научных кругах, вызванная публикацией в одном из западных журналов о медленном продвижении реформы в сфере науки в Украине. Ответить на этот и другие вопросы согласились заместитель председателя Научного комитета (НК) НСРНТ доктор физико-математических наук Алексей Колежук и член НК доктор медицинских наук Светлана Арбузова.

— Господин Колежук, госпожа Арбузова, после избрания Научного комитета многие ожидали быстрых изменений. Прошел год, идет второй…

А.К.: Состав Научного комитета правительство утвердило только в августе 2017 года, и первое официальное собрание состоялось в сентябре, следовательно, работает НК почти полтора года. Вскоре состоится первая ротация состава НК. Пора оглянуться назад и подвести первый баланс успехов и неудач.

 Для начала напомню, что такое НК, и какую роль он играет в государственной системе научного управления, потому что далеко не все ученые об этом знают. НК является частью Национального совета по вопросам развития науки и технологий — консультативно-совещательного органа при Кабмине, который по должности возглавляет премьер-министр, и именно НК должен готовить проекты всех решений Нацсовета, предлинный перечень обязанностей которого в целом можно сформулировать как  внесение предложений относительно принципов государственной политики в научной сфере. При этом НК —  не министерство со штатом работников, это только группа ученых, которые не получают материальную компенсацию и не наделены полномочиями исполнительной власти.

На первом заседании Нацсовета 16 января 2018 года премьер-министр предложил НК быстро разработать предложения относительно модели реформы науки. Научный комитет это сделал и подал предложения в Кабмин, они есть в открытом доступе на нашем сайте. В них нет — да и не могло быть — никакого волшебного способа одним махом решить все проблемы науки, но мы довольно четко сформулировали, какие шаги должны сделать в первую очередь, чтобы изменить климат безнадеги. 

С.А.: Что касается публикаций в западных изданиях о медленном продвижении реформ в науке в Украине, то меня смущает, что это подается в свете того, что Революция достоинства ничего не изменила.То, что страна из-за российской агрессии оказалась в очень тяжелой ситуации, не могло не сказаться на всех аспектах нашей жизни, включительно с отечественной наукой, разумеется. Но говорить о том, что, несмотря на Революцию достоинства, ничего не делается, и никаких изменений не происходит, по меньшей мере, неправильно. 

Главное достижение Революции достоинства, которое стоило человеческих жизней, — то, что так, как было, уже никогда не будет. Но “совок” еще крепко сидит в головах многих, и предстоит еще пройти долгий путь, чтобы реальные изменения были ощутимы. Назвать, скажем, уборщицу клинменеджером можно, но сути вещей это не изменит. Погоня за быстрым результатом иногда приводит к смешному. Известно, например, что с давних времен в университетах существовали научный и учебный отделы. Сейчас во многих вузах появился отдел управления качеством образования. Как можно управлять качеством? И почему тогда нет, логично спросить, отдела управления количеством образования? Понятно, всем хочется быстрого результата, но, как известно, скоро только сказка сказывается. Вот и в адрес Научного комитета в последнее время все чаще звучат претензии наподобие: “Хотелось бы читать не о предложениях НК, многочисленных и умных, а о материализации этих предложений”. Нам и самим хочется, чтобы изменения ощущались быстро. 

— Какие идеи и предложения уже удалось реализовать?

С.А.: Одной из первых инициатив, с которой я выступила перед членами НК, было создание пула отечественных ученых. Уже тогда было очевидно, что нам нужна не только моральная поддержка сообщества ученых, которые не могут быть специалистами во всем, что возложено на НК Законом о научной и научно-технической деятельности. Кроме того, должны понимать, кто сейчас активно работает, на кого можно положиться при проведении экспертиз проектов, какие учреждения в первую очередь нуждаются в поддержке, а какие уже невозможно реанимировать, да и не надо. Последнее также стало очевидным после того, как в Научном комитете  проанализировали отчеты главных распорядителей бюджетных средств и их учреждений. 

Идею создания пула отечественных ученых поддержали все члены НК, хотя высказывались разные мнения относительно критериев для их отбора и источников для сбора информации. Было понятно, что нужно сделать пилотный проект, на котором можно будет это отработать, проверить надежность критериев для разных областей науки с учетом факта драматической разницы в состоянии дел каждой из них. Благодаря сотрудничеству с активными  львовскими учеными, в частности Андреем Трохимчуком, поддержке и помощи Львовской горрады (которая утвердила программу “Львов научный” и выделила 6 миллионов гривен на выплату ежемесячной стипендии львовским исследователям), идея пилотного проекта уже практически воплощена в жизнь. Членов НК пригласили помочь с разработкой соответствующих критериев оценивания научных проектов на прозрачных конкурсах, и мы надеемся, что этот проект станет площадкой для подготовки запуска Национальной системы исследователей. В свою очередь мы уже обратились с аналогичным предложением и к Киевской госадминистрации.

— Состоялись только два заседания Нацсовета, хотя он должен собираться ежеквартально. Так можно ли надеяться, что этот орган станет по-настоящему дееспособным? Интересно, какой была реакция на предложения НК относительно модели реформы?

А.К.: К сожалению, реакции на эти предложения мы не дождались. В целом можно констатировать, что Нацсовет по вопросам развития науки и технологий пока не начал выполнять функции межведомственной площадки, которая должна была выработать государственную стратегию в научной сфере. Мы сейчас пытаемся этот орган немного “оживить”. На втором заседании Нацсовета, состоявшемся 30 ноября 2018 года, мы настояли на создании рабочих групп, которые начнут разработку комплексных изменений  законодательства. Надеюсь, удастся это сдвинуть с места. 

Среди вопросов, которыми должен заниматься Нацсовет, есть очень важное новшество: заслушивание отчетов главных распорядителей бюджетных средств (ГРБС), которые осуществляют научную деятельность или являются ее заказчиками. НК начал эту огромную работу, заслушал 21—22 ноября 2018 года отчеты 27 (!) главных распорядителей и проанализировал предоставленные ими данные. На протяжении многих лет отчет ГРБС о научной деятельности носил сугубо формальный характер, а эффективность использования ими средств, выделяемых из бюджета государства на такую деятельность, как ни странно, не анализировалась. Мы подготовили проект заключений и конкретных рекомендаций относительно каждого ГРБС, который будет вынесен на ближайшее заседание Нацсовета. Наш анализ показал наличие системных проблем, которые являются общими для многих ГРБС, — это неинформативность действующих форм отчетов научных учреждений, изолированность отраслевой науки, неоправданно большое количество отдельных ГРБС. Их решение требует существенных изменений в государственной научной политике. Мы надеемся, что рассмотрение этого вопроса Нацсоветом даст начало основательному анализу ситуации, что выльется в принятие конкретных решений.

— Большие надежды — в смысле эффективности и прозрачности использования бюджетных средств — возлагаются на Национальный фонд исследований (НФИ). В Госбюджете-2019 на него выделено 262 миллиона гривен — меньше чем ожидалось, но это позволит  провести первые конкурсы. Многих интересует вопрос независимой экспертизы.

А.К.: НФИ должен стать принципиально новым игроком в научной сфере, и не только потому, что его бюджет намного больше,  чем бюджет предшественника — Государственного фонда фундаментальных исследований, а прежде всего благодаря тому, что будет реализовывать максимально прозрачные принципы отбора проектов, с широким привлечением иностранных экспертов для обеспечения объективности рассмотрения, введет гибкий набор инструментов финансирования, приспособленный к разным этапам научной карьеры исследователя — от аспиранта до профессора. 

С самого начала  работы НК создание НФИ было для нас приоритетом, и на это было потрачено, наверное, больше всего энергии и времени. Из-за разногласий в законодательстве, принятие Положения о НФИ происходило очень непросто, — причем сложной оказалась не так разработка  этого документа, как задача убедить все органы власти его согласовать, не выхолащивая при этом прогрессивные идеи, заложенные в законе. И только в июле 2018 года Кабмин наконец принял Положение о НФИ. Благодаря тому, что НК работал с максимальной оперативностью, уже 14 сентября 2018 г. был успешно завершен конкурс в главный орган управления Фонда — Научный совет. При помощи МОН решили вопросы о том, чтобы предусмотреть расходы НФИ в бюджете на 2019 год. До заседания Нацсовета 30 ноября, посвященного проблемам создания НФИ, мы смогли убедить руководство государства в необходимости принять отдельное постановление об условиях оплаты труда для НФИ (без этого, поскольку НФИ является государственным бюджетным учреждением, наивысший должностной оклад там был бы на уровне 6 тысяч гривен в месяц), а также в том, что НФИ должен получить статус главного распорядителя бюджетных средств. Для ускорения запуска Фонда мы также настояли на необходимости назначить уполномоченное государством лицо, которое осуществляло бы государственную регистрацию и другие организационные меры, необходимые для начала работы Фонда (иначе пришлось бы ждать три-четыре месяца). 

Состав Научного совета НФИ правительство утвердило 27 декабря, а 3 января Фонд получил государственную регистрацию. 25 января и 15 февраля состоялись первые заседания Научного совета, где был избран председатель Фонда (Леонид Яценко) и руководители научных советов секций Фонда (Елена Бородина, Станислав Вильчинский, Алексей Солдаткин). Один из институтов НАН предложил предоставить свои помещения для размещения НФИ. Как только Кабмин официально утвердит избранного председателя Фонда и постановление об условиях оплаты труда, будет объявлен конкурс на должность исполнительного директора Фонда. 

Научный комитет, как Наблюдательный совет НФИ, кроме помощи в решении организационных проблем, в частности с разработкой нужных нормативных актов, на этом этапе видит свою роль в том, чтобы максимально облегчить запуск конкурсов Фонда на качественно новом уровне независимой экспертизы. Иностранных экспертов для оценивания украинских научных проектов до сих пор никто не привлекал (хотя за пределами Украины это общепринятая практика), поэтому в Украине просто нет соответствующей базы данных экспертов. По согласованию с Научным советом Фонда и после консультаций с украинской научной диаспорой мы запустили сайт, где потенциальные эксперты уже могут зарегистрироваться, и начали рассылать соответствующие приглашения иностранным ученым. 

Впереди еще много работы, но, принимая во внимание активную позицию Научного совета и взаимопонимание между Наблюдательным и Научным советами, можно надеяться, что эта работа будет своевременно выполнена, и уже во второй половине 2019 года Фонд сможет объявить первые конкурсы научных проектов. 

— Диапазон функций НК довольно широкий. Это, в частности, экспертиза проектов нормативно-правовых актов, касающихся научной сферы. Случается ли такое, что рекомендации Научного комитета игнорируют?

А.К.: Экспертизанормативно-правовых актов центральных органов исполнительной власти является очень трудоемкой функцией. На практике это означает, что почти каждый день в НК поступают письма от министерств и ведомств, иногда из Верховной Рады, с проектами актов, на которые в сжатые сроки нужно предоставить рекомендации и заключения. С одной стороны, это очень хорошо, поскольку дает НК, как независимым представителям научного сообщества, шанс донести к власти определенные мысли. С другой, на общественных началах, не имея поддержки аналитиков и внешних экспертов, делать это крайне тяжело. На анализ документов и формулировку поправок нужно много времени, а гарантий, что рекомендации будут учтены, конечно, никаких. В сущности, закон “встроил” НК в круг согласования проектов нормативно-правовых актов, в котором находятся министерства и национальные академии, при этом не предоставляя соответствующих, соизмеримых с поставленной задачей, ресурсов. Все ресурсы нашего “министерства” — это трое сотрудников секретариата КМУ, которые самоотверженно работают сверхурочно, помогая нам не утонуть в этом море документооборота, и одна комната в Научной библиотеке имени Михаила Максимовича, любезно предоставленная Киевским национальным университетом имени Тараса Шевченко. 

Благодаря нашим рекомендациям удалось существенным образом улучшить ряд документов (в частности постановлений Кабмина, касающихся государственной аттестации научных учреждений и учреждений высшего образования, государственных ключевых лабораторий, эксперимента по присуждению научной степени доктора философии, приказов МОН относительно профессиональных журналов и Национального репозитария), а также предотвратить принятие некоторых других актов (например  попытку убрать из закона положение о необходимости законодательно определить особый статус НФИ). Были, конечно, и неудачи: наши аргументы относительно слабости положения о Межведомственном совете по координации фундаментальных и прикладных исследований, как и ряд других предложений, просто проигнорировали.

С.А.: Можно привести также пример истории с присвоением ученых званий, которая раскрылась благодаря НК. Ни для кого не является тайной стремительный рост количества людей с учеными званиями. Иногда даже удивляет, кто они и откуда, эти никому не известные ученые. НК решил ознакомиться с делами претендентов на ученые звания. Написали письмо в МОН и получили ответ за подписью заместителя министра (теперь уже бывшего) господина Ковтунца: “полномочия Научного комитета Национального совета Украины по вопросам развития науки и технологий не распространяются на осуществление Министерством управленческой деятельности и принятие управленческих решений”. То есть такой возможности Научному комитету не было предоставлено. К тому времени, по рекомендации НК, меня ввели в состав Аттестационной коллегии МОН, и мне удалось настоять на такой проверке. Информация оказалась более чем впечатляющей: были выявлены фальсификации, которые даже трудно представить. Мы детально рассказали о них научному сообществу, назвав эту историю “Мастер-класс “научного” мошенничества”. 

Что дальше? По инициативе МОН выходит постановление КМУ №308 от 25.04.18 г. о внесении изменений в предыдущее постановление, что является исключительным очковтирательством и хитростью. Да, были внесены определенные изменения: например, термин “высшее учебное заведение” заменен термином “учреждение высшего образования” и добавлено, что за нарушение академической добропорядочности Аттестационная коллегия МОН отменяет решение ученого совета и отвечает отказом в присвоении ученого звания. Но, в отличие от степеней, лишать ученых званий можно было и раньше — согласно имеющейся нормативной базе. 

Почему бы МОН не проверить, скажем, данные за 2017 год и не лишить этих профессоров научных званий и должностей, а деньги паразитирующих на честном имени науки отдать тем, кто действительно успешно работает? Это пример не только провала инициативы НК по вине МОН, которая, казалось, была близка к завершению, но и пример глубокого репутационного кризиса министерства, по стечению обстоятельств отвечающего за научную сферу.

Другой пример. Я была модератором рабочей группы по изменениям в приказ “Порядок формирования перечня научных профессиональных изданий”. Нам впервые удалось разделить журналы на три категории, в частности категорию А, куда вошли журналы, проиндексированные в мировых наукометрических базах WоS/Scopus, и категорию В, существование которой ограничено двумя годами (речь идет о журналах, в которых не проводится экспертиза статей). Это было очень непросто, сопротивление было на каждом шагу. Мы победили, хотя надо уточнить, что в последний момент МОН внесло свои коррективы, оставляя возможность для манипуляций. 

Совсем печальной оказалась борьба НК за изменения в приказ МОН №1112о публикации результатов диссертационных работ. Казалось, что это логическое продолжение уже упомянутого приказа, поскольку одним из главных предложенных нововведений было требование, чтобы результаты публиковались в научных журналах, которые индексированы в соответствующих международных базах. Из присланных отзывов и выступлений в печати было очевидно, что негативные отзывы поступили от представителей гуманитарных и социальных специальностей (достаточно привести цитаты из письма за подписью известного г-на Кивалова: “…ограничивают право представителей юридической профессии на получение научной степени”, или подобные — в газете “Голос України”: “проект… повышает угрозы национальной безопасности Украины в условиях украино-российской гибридной войны”). При этом именно социогуманитарные области продуцируют непропорционально большое количество диссертаций. Но мы отнеслись с пониманием к определенным особенностям и пожеланиям иметь переходный период для нововведений и предложили другой, так называемый мягкий вариант, который, однако, давал бонусы тем, у кого есть достойные публикации, и стимулы заменить количественные критерии качественными. 

Вот и получается порой борьба с ветряными мельницами. Нет смысла в который раз останавливаться на вопросах о “липовых” степенях и спецсоветах, которые существуют благодаря поддержке МОН. По этому поводу НК тоже обращался в министерство, но ответа не получил, не упоминая уже позорный приказ МОН, — из него убрали пункты, на основании которых можно было лишить степени за плагиат. 

— Из выступлений некоторых чиновников от науки следует, что реформа науки должна заключаться в реорганизации НАНУ путем ее ликвидации как главной научной организации государства.

С.А.: Кажется, именно от одного из депутатов, который считает, что академия не нужна, слышала восхищенные отзывы о книгах Н.Талеба. Из одной из них — “Рискуя собственной шкурой” — хочу напомнить цитату: “Слушайте советы того, кто зарабатывает на жизнь советами, только если тот, давая советы, рискует”.

Реорганизация НАНУ необходима. Другое дело, что нет готового решения, как лучше всего решить этот вопрос, но кажется важным, чтобы наряду с базовым финансированием инфраструктуры учреждений НАНУ конкурсное финансирование проектов проходило через НФИ . Следует сказать о такой инициативе Министерства здравоохранения Украины, которое решило поручить организацию конкурса фундаментальных исследований, прикладных научных и научно-технических разработок с 2020 года НФИ. Это важный прецедент для других министерств и ведомств в конкурсном распределении средств на научные исследования. 

Следует вспомнить и об усилии НК вместе именно с НАНУ урегулировать ситуацию, сложившуюся вокруг присоединения Украины к Европейскому исследовательскому пространству и Европейскому облаку открытой науки. Научный комитет обратился по этому поводу к первому вице-премьеру С.Кубиву.

Это не просто блокирование каких-то второстепенных инициатив. Это стратегическая задача, и лозунг МОН “согласно лучшим европейским практикам” — просто красивые слова, поскольку Украина почти не участвует ни в одной группе ЕИП, а тем более не проводит там соответствующую работу.

— Что, по вашему мнению, нужно для ускорения изменений в научной сфере? В чем усматриваете катализатор реформы науки в Украине?

А.К.: По моему мнению, критически важными являются следующие факторы. Во-первых, руководство государства должно, наконец, осознать, что научная реформа — это и есть шанс Украины не ждать 50 лет, чтобы “догнать Польшу”. Средства на науку и образование должны быть инвестициями, а не социальными выплатами, а сама наука и образование — фактором конкурентоспособности, а не декорацией. Соответственно, и вести себя государство должно как инвестор, то есть понимать экономическую цель, выделять средства не “на проживание”, а соизмеримые с задачами, обеспечивать условия для нормальной работы, вместе с тем пристально следя за тем, чтобы эти средства использовались как можно эффективнее. Это требует кардинальных изменений в законодательстве, это тяжело, но это единственно возможный путь. Академическая недобропорядочность на этом фоне должна автоматически квалифицироваться как мошенничество, как попытка надуть инвестора. 

Во-вторых, все должны осознать, что нет “волшебной пилюли”, — науку не реформируешь простым изменением управленческой структуры. Изменений можно достичь лишь в рамках долгосрочной государственной стратегии, которая должна оставаться неизменной и последовательной при всех политических флюктуациях. Нужна политическая воля к построению новой экономики Украины на основе наукоемких технологий, мы должны создать систему стимулов во всех звеньях — от школьного образования до бизнеса, создать, если хотите, культ науки и технологий. 

Наконец, в-третьих: для успеха научной реформы просто-таки критическим является условие, чтобы ученые интересовались вопросами научной политики. Нужно заполнить разрыв, когда ученые смотрят на Нацсовет и на НК как на часть истеблишмента, непонятную и неинтересную, которая как-то магически обеспечит, чтобы “государство дало ученым деньги”, или урегулирует конфликт в каком-то институте. Научное сообщество должно осознать, что лучшей для науки является ее самоуправляемость в широком значении, и НК является лишь одним из инструментов такой самоуправляемости. Если есть идеи, что можно сделать, какую реформу предложить, — обращайтесь к нам, убеждайте, мы открыты к новым идеям, мы нуждаемся в небезразличных помощниках и сами готовы помочь росткам нового. Нужны новые формы самоорганизации ученых, профессиональные общества с безупречной репутацией, к которым будут прислушиваться, которые помогут создать настоящее научное лобби, к которому было бы доверие и общества, и политиков. Изменения происходят тогда, когда есть критическая масса людей, готовых за эти изменения бороться, и есть политические лидеры, способные понять свою ответственность перед будущим страны и реализовать такие изменения.

Лидия СУРЖИК