Какой ущерб экономике уже нанесла пандемия. Профессор РЭШ Валерий Черноокий о первых месяцах кризиса

Человечество не в первый раз сталкивается с пандемией. Но никогда прежде оно не шло на столь значительные экономические жертвы, чтобы сохранить как можно больше жизней. Масштабы экономических потерь постепенно становятся видны в зеркале статистики и официальных прогнозов. Общая картина одновременно и пугает, и вселяет определенный оптимизм.

Эпидемия затронула Россию позднее, чем Китай, ЕС и США. Строгие карантинные меры, введенные 30 марта, практически не отразились в официальных данных за первый квартал 2020 года: первая оценка показала рост ВВП России на 1,6% по сравнению с тем же кварталом 2019 года. В Китае ВВП в первом квартале упал на 6,8% год к году, в ЕС — на 2,6%, экономика США продемонстрировала минимальный рост в 0,3%.

Основной удар пандемии и Европа, и США, и Россия приняли во втором квартале, и именно в данных за этот период мы увидим двузначные цифры потерь. Официальная статистика ВВП появится не скоро, но мы живем в эпоху больших данных — масштабы падения можно приблизительно оценить прямо сейчас.

Например, российский ЦБ оперативно публикует сводные данные отраслей, рассчитанные на основе рублевых платежей, проведенных через Национальную платежную систему. Из них следует, что в апреле 2020 года экономическая активность в России сократилась почти на 20% — по сравнению с апрелем 2019 года. Но после завершения общероссийского режима нерабочих дней в мае падение снизилось до 1,2%. Если не произойдет ничего экстраординарного, по итогам второго квартала потери реального ВВП, скорее всего, будут близки к 10% — если сравнивать с прошлым годом. Это сопоставимо с падением выпуска в 2009 году, когда российская экономика была охвачена мировым финансовым кризисом. Однако тогда сокращение производства происходило не так быстро, как сейчас. Не так быстро оно и восстанавливалось.

Нынешний кризис не совсем обычный. Падение выпуска было вызвано вынужденными и добровольными мерами социального дистанцирования, сделавшими невозможным личный контакт потребителя и производителя. Поэтому, в отличие от предыдущих кризисов, в этот раз непропорционально большие потери из-за карантина понес сектор услуг, где такой контакт почти неизбежен. Среди наиболее пострадавших отраслей, у которых падение в апреле превысило 50%, оказались туризм (спад — почти 90%), гостиничный бизнес, общественное питание, организации культуры, кинематографа и развлечений, розничная и оптовая торговля автомобилями. При этом промышленное производство, несмотря на нерабочие дни, пострадало не так сильно — согласно официальным данным Росстата, в апреле оно снизилось на 6,6% по сравнению с прошлым годом. Но, безусловно, в этом секторе были как сильно проигравшие (производство автомобилей, кожаных изделий, электрооборудования, компьютеров и электроники), так и немногие выигравшие (производство продуктов питания, лекарств, бумаги, химической и нефтехимической продукции).

Падение валового производства в США и странах ЕС, как ожидается, будет еще более сильным. В структуре выпуска развитых стран значительно выше доля сектора услуг, по которому сильнее всего бьет карантин. Так, расчеты на основе оценок Управления Конгресса США по бюджету показывают, что падение реального ВВП американской экономики во втором квартале составит 11,4% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. У Еврокомиссии более пессимистичные оценки: 14,2% падения ВВП ЕС. В туристических Италии, Испании и Франции картина еще более печальна: выпуск упадет на 18% по сравнению со вторым кварталом 2019 года.

Меры социального дистанцирования привели также к обвалу и изменению структуры потребительских расходов населения. Судить о масштабах опять же позволяют большие данные. Так, оценки Сбербанка показывают, что в апреле номинальные расходы на потребительские товары и услуги в России сократились на 26%, при этом основное падение пришлось на услуги (58%) и непродовольственные товары (37%). В то же время номинальные расходы на продукты питания выросли на 9%, хотя частично этот рост был связан с продовольственной инфляцией. Такое же или даже более серьезное падение потребительских расходов наблюдалось и в других странах, в частности, в Дании (на 25%), США (на 31%) и Испании (на 49%). Данные подтверждают и существенный рост покупок онлайн. К концу апреля доля онлайн-транзакций российских потребителей по покупке непродовольственных товаров составила 18—19%, что более чем в три раза больше предкризисного уровня.

Любой экономический кризис несправедлив. Он неравномерно и произвольно распределяет потери, ложится непосильной ношей на одни сектора экономики и группы населения и создает редкие возможности для немногих других. Неприятной особенностью нынешнего кризиса является то, что в первую очередь он затрагивает те отрасли, где занята значительная часть населения, где высока доля малых и средних предприятий, не имеющих существенной финансовой подушки безопасности. Уровень безработицы в США уже достиг рекордного после Великой депрессии значения в 14,7% — и прогнозируется, что к третьему кварталу он увеличится до 15,8%. К счастью, значительная часть этой безработицы — временная. После окончания карантинных мер многие нынешние безработные вернутся к своим старым работодателям. Тем не менее для полного восстановления рынка труда может потребоваться длительное время. Большинство европейских государств сохраняет занятость за счет полной или частичной компенсации зарплат работников и прямой поддержки бизнеса. Поэтому в целом по Евросоюзу безработица вырастет не так сильно: с 6,7 до 9%. В России, согласно прогнозу Минэкономразвития, она поднимется до 5,7%. Но, как свидетельствуют данные опроса компании “инФОМ”, проводимого по заказу ЦБ, растет и число людей, отправленных в оплачиваемые и неоплачиваемые отпуска, и тех, кому сократили зарплату либо вовсе перестали ее платить.

Многие страны уже отменили или начинают отменять строгие карантинные меры. Мировая экономика начинает понемногу восстанавливаться. Официальные прогнозы на вторую половину 2020 года в целом оптимистичны. Однако перспективы возврата к нормальной жизни пока весьма неопределенны.

Насколько серьезный урон был нанесен экономике на микроуровне? Придет ли вторая волна пандемии? Потребуется ли снова вводить жесткий карантин? Найдутся ли у правительств финансовые ресурсы для новой поддержки экономики? Пока больше вопросов, чем ответов.