Как рождаются государства

20 лет назад завершился путь большой страны. Она ушла навсегда и в прежнем виде никогда уже не появится. Путь маленькой страны — Молдавии — к настоящему государству оказался длиннее и тяжелее, чем казалось на заре независимости.

“О мертвых или хорошо, или ничего” — на втором варианте и остановимся. В конечном итоге люди живут не в странах, а в городах, районах и даже кварталах. Люди и есть главное в этом всем. Для людей “был построен новый мир”, для следующего поколения тех же людей этот “новый мир” был разрушен, уступая свое место тому, что казалось более привлекательным. Здесь и сейчас.

Я никогда не считал себя фанатом “большой страны”, но в ее последние годы активно ее защищал. Защищал, пока она была жива, до 1 декабря. Потому что защищать в политике можно только тех, кто жив. “Большая страна” ушла, и я оказался в своей “маленькой” стране, у себя “дома”.

В маленькой стране было тревожно, депрессивно, но не без некоторого оптимизма и веры в будущее.

А главное, это будущее принадлежало нам — всем тем, кто готов был его создавать. И это было первым принципиальным отличием от советского прошлого, когда наше прошлое и будущее принадлежали не нам, а великой идее. Так начиналась молдавская независимость.

Я всегда считал, что Молдове и ее гражданам никакая независимость не нужна. Но все “действительное разумно”, и, возможно, именно так все и должно было произойти. Возможно, именно так все и должно начинаться?

Многое настораживало — неуемный национализм новых молдавских государственников, их готовность зачеркнуть весь советский период с его вовсе не нулевой и очень полезной для страны экономикой. И, главное, это Приднестровье и Гагаузия.

Новые лидеры Молдовы сразу показали свою неразрывную связь с советской эпохой. Кроме “языка силы” и постоянной угрозы ее применения, никаких инструментов в их политическом арсенале не находилось.

Потом последовал кровопролитный и бессмысленный конфликт на Днестре. Националисты надолго оказались вне власти и уступили место умеренным и осторожным. Аграрники даже смогли быстро и практически без посторонней помощи договориться с гагаузами, установить в стране межэтническое спокойствие и даже начать “молдавский вариант” экономических реформ. И лишь приднестровская проблема оставалась напоминанием о начале 90-х — напоминанием, которое так и не позволило создать единое государство, единую Молдову.

Для того чтобы понять, что будет самым трудным, всегда нужно немного времени и спокойствие. Так и в стране. В 1996-м еще казалось, что избрание Петра Лучинского президентом на первых альтернативных выборах в истории молдавского государства — это сбалансированное и мудрое решение молдавского народа, которое устроит практически всех — и партнеров Молдовы, и ее граждан. В 1997-м и 1998-м уже так не казалось, и дело здесь не только и не столько в самом Лучинском.

Стало ясно, что новое государство слабо и во многом лишено перспективы. Что “молдавские экономические реформы” и реальная экономическая политика не имеют между собой ничего общего. Что лучшим решением для большинства молдаван становится работа за рубежом.

И, наконец, подписание меморандума о принципах приднестровского урегулирования вовсе не решило приднестровскую проблему. Скорее, наоборот, показало, что решения нет и его никто не может предложить. Политическое время Лучинского так и закончилось — никак. В ощущении, что страна в тупике, а президент ничего, кроме традиционных полумер, предложить не может.

Вместе с новым веком начался восточноевропейский вариант коммунистического ренессанса и почти 10 лет президентства Владимира Воронина. Самое интересное, что, кроме уже забытого меморандума Козака, от которого нас отделяет 8 лет, об эпохе Воронина практически нечего вспомнить. “Классическая” подморозка в политике, “классическая” же агрессия в бизнесе и вокруг политики. По существу все эти 8 лет стали эпохой бесцельной траты времени и окончательной утраты перспективы.

Ради своего сиюминутного внутреннего комфорта команда Воронина полностью игнорировала перспективу и образ будущего.

И “образ будущего” немедленно о себе напомнил. В самой драматической форме, доведенной до абсурда.

9 апреля 2009 года после выборов, завершившихся почти полной победой коммунистов, почти неуправляемая и радикальная толпа “снесла” здания парламента и резиденцию “президента”, протестуя против очередной “великой победы” молдавских коммунистов. Воронин почему-то испугался, решил, что сам ситуацию не удержит, и пустился “во все тяжкие”. Зачем-то он принимал абсолютно немотивированные, местами даже психоделические решения. Закончилось это как всегда, “и обидно, и досадно”. Появившийся “проект Лупу” сначала съел коммунистическое большинство, а затем и самих коммунистов, сформировав “Альянс за европейскую интеграцию”.

Незаметно АЕИ-1 и АЕИ-2 находится у власти уже более двух лет. Уже три года в Молдове нет президента, а страна переживает, наверное, самый сложный период в своей короткой истории. В тумане всё: Европа, европейская интеграция, приднестровское урегулирование. Почти разуверились граждане. Но остается надежда. А может быть, так и рождаются государства?

Валад БРУТЕР, эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований/