Как мы боролись за Донбасс

Достаточно ли делали, чтобы с ним не случилось того, что в итоге случилось? Не скрою, я скучаю по нему. Я отдал Донецку много лет и много сил. Мои первые шаги в политике были связаны с Донбассом, и я часто с удовольствием вспоминаю тот период, когда я и мои соратники по партии были маленькой горсткой в недружелюбном городе, в самом сердце электоральной вотчины Януковича. Работать в таких условиях было сложно, экстремально, но интересно.

Давно задумал собрать все наши приключения в одну автобиографическую публикацию. Несколько дней вспоминал, искал ссылки и систематизировал все, что удалось вспомнить. Делал это в первую очередь для себя, чтобы периодически освежать воспоминания. А получилась своеобразная летопись политической жизни первой половины 2010-х годов в Донецке.

Я знаю, что многие интересуются, кто я вообще такой и как мне удалось в таком молодом возрасте дважды стать народным депутатом. Обычно если человеку в Украине нет 30 и он депутат — за ним стоят богатые родственники. В моем случае имеет место удачное стечение обстоятельств. Я действительно смог стать депутатом, не имея ни денег, ни связей. Получилось это вот как.

Политикой я хотел заниматься с самых юных лет, как любой активный студент. Но в то же время, идти в существующие партии мне не хотелось. Про Партию регионов или КПУ я даже не говорю — никогда не испытывал к ним ничего, кроме брезгливости. Я рассматривал только партии национал-демократического толка, но в Донецке и с такими партиями были проблемы. Едва мне исполнилось 18 лет, я вступил в “Нашу Украину”, но довольно быстро разочаровался. Оказалось “Наша Украина” была просто филиалом Партии регионов, донецкая “Батькивщина” служила пристанищем “тушек” и всегда закрывала глаза на фальсификации, которые проворачивали регионалы на выборах, “Фронт перемен” был сборищем совершенно случайных людей и занимался в основном освоением денег, которые приходили на поддержание донецкого офиса из Киева. Я понимал, что ни в одной из этих партий не смогу себя реализовать, и меня будут просто использовать, как использовали многих других моих ровесников, которые шли в эти партии по убеждениям.

Из-за этого я сразу решил, что буду связываться только с какой-нибудь новой партией, представительства которой в Донецке еще нет, чтобы сразу иметь дело с новой командой без шлейфа скандалов и интриг. В 2010 году я увидел, что в Киеве и еще в нескольких городах на местном уровне принимала участие в выборах партия УДАР Виталия Кличко. И я сразу понял, что хочу вступить в эту партию и создать в Донецке ее офис.

Я с детства являюсь фанатом братьев Кличко, сам раньше занимался боксом, и когда увидел, что Кличко идет в политику, решил, что это как раз то, что мне нужно. В Донецке про УДАР тогда еще никто не слышал. Желающих создавать филиал этой партии не было, так как партия считалась “оранжевой”, и в Донбассе популярностью не пользовалась. Кроме того, в отличие от “Батькивщины” и “Фронта перемен”, в УДАРе тогда не платили деньги, и нужно было заниматься партстроительством бесплатно. Это было очень хорошим фильтром от проходимцев и политических гастролеров.

Я написал несколько писем в киевский офис. Мне долго не отвечали, а потом все же пришел ответ от Владимира Куренного, который пригласил меня на собеседование в Киев. Я поехал, мы поговорили, и он доверил мене должность главы городской организации. Так в 2011 году я прозаично возглавил донецкий УДАР, который в то время никто еще не воспринимал, как перспективную партию. Вместе со мной к партийному строительству подключились Руслан Калинин, Леша Митасов, Денис Каплунов. Всем нам было по 23- 25 лет. Все мы были новичками, без биографии, без опыта. Строить партию в Донецке мы стали с нуля.

Позже, в 2011 году, когда УДАР стал набирать популярность, а Кличко заявил о планах на будущие выборы, рейтинг партии быстро пошел в рост. И вот тогда появилось очень много желающих попасть в УДАР, возглавить городские организации и сменить руководство донецкой ячейки. Конечно, нас все считали случайными, временными людьми. Появились какие-то бизнесмены, которые стали приходить и предлагать деньги и помощь в обмен на должности, но мы боялись таких, считали, что они хотят просто купить партию, и держались от них подальше. Подтянулись и проходимцы, сменившие по 5-7 партий, которые стали писать в Киев кляузы на меня и моих соратников, пытаясь убедить центральный офис сменить руководство.

Самая реальная попытка отрейдерить у нас донецкую организацию УДАРА была предпринята перед выборами в 2012 году. Тогда несколько людей в нашей организации смогли подкупить регионалы, и купленные “тушки” подняли восстание.

Правда, действовали они чрезвычайно глупо. Рейдерской операцией руководил нынешний министр информации ДНР Александр Хряков, который являлся хорошо известным в Донецке провокатором. Само собой, в Киеве сразу поняли, что происходит, быстро вмешались в ситуацию, и исключили из партии всех “тушек”. На память о тех временах осталось видео, на котором Хряков и заговорщики дают совместную пресс-конференцию. Большинство этих людей сейчас в ДНР.

В общем, до парламентских выборов 2012 года устранить меня из донецкой ячейки так и не получилось, и в итоге я попал в список УДАРА, как глава областной организации, на 37 место.

В Донецке мы никогда не сидели без дела. И несмотря на большую стесненность в средствах, постоянно старались организовать какую-то политическую акцию просто потому, что действительно горели идеями и получали удовольствие от того, что делали. Именно поэтому мы стали настоящей костью в горле для регионалов, которых совершенно искренне ненавидели, а они соответственно ненавидели нас.

Конечно, по сравнению с тем, что происходил в Донбассе теперь, наши старые акции выглядят несерьезно. Но на тот момент у донецкого УДАРа в кулуарах местной администрации была репутация “беспредельщиков”. Никто больше не делал в Донецке того, что делали мы. Я до сих пор горжусь своей донецкой командой, и очень рад, что все парни сейчас перебрались в Киев и нашли себя здесь. Я горжусь, что в нашей партии состоял и был нашим кандидатом Николай Березовой — герой войны, погибший под Иловайском 10 августа 2014 года.

Первое политическое боевое крещение мы получили в 2012 году. Именно тогда мы поняли, как в Украине делаются выборы, но ничего не смогли сделать против той махины, с которой столкнулись.

Помню, как на пресс-конференции перед выборами на нашего кандидата Вольгу Шейко набросился все тот же безумец ДНР-овец Хряков, который матерился, визжал и замахивался на нее кулаками. Хряков был нанят для провокаций депутатом от Партии регионов Татьяной Бахтеевой, конкурентом которой Шейко была на округе. Дружат они и до сих пор. Только Хряков — “министр ДНР”, а Бахтеева — моя коллега, депутат парламента.

Ночь выборов запомню на всю жизнь. Мы разбились на несколько мобильных групп и носились по участкам, реагируя на все сигналы о фальсификациях. На округе Бахтеевой мы обнаружили фальсификации и вбросы бюллетеней на участке в 16-й школе. Но как только наши члены комиссии подняли там шум, в школу приехали титушки, оцепили и заблокировали ее. Наших членов комиссии выгнали. Открытость и наглость фальсификаций шокировала. Мы не ожидали, что все будет настолько жестко. До сих пор отлично помню, какое чувство собственной беспомощности и досады накатывало тогда.

На округе Николая Левченко мы столкнулись с казаками, которые взяли участок под свой контроль и блокировали его, пока члены комиссии переписывали протоколы и рисовали нужный Левченко результат. В то время никто еще не мог предположить, что казаки Левченко через два года захватят в городе власть, а его придурковатый денщик Павел Губарев провозгласит себя губернатором.

На округе Александра Бобкова были самые нахальные фальсификации, там пачки бюллетеней открыто бросали в урны титушки и спокойно уходили с участков без всяких препятствий. Такой случай произошел прямо у нас на глазах, но камеру успели включить слишком поздно, и сняли только уже брошенную пачку в урне. На этом видео наш активист Алексей Митасов.

По наивности, тогда казалось, что вот мы поймали фальсификаторов, сейчас устроим скандал, подадим в суд, добьемся перевыборов. Но нам быстро дали понять, что никакие доказательства ничего не изменят. Есть указ свыше, есть уже заранее прописанные результаты, свои комиссии, свои суды, так что не стоит и дергаться. Так и получилось. В Донецке мы были единственными, кто тогда во весь голос говорили о сфальсифицированных выборах, искали нарушения на участках и показывали доказательства прессе, подавали в суд, но дальше шума в СМИ дело не пошло. Кстати, Александр Бобков, который тогда “выиграл” выборы с рекордным результатом, позже стал одним из создателей ДНР. Главарь боевиков Захарченко — его человек.

Вот фрагмент моих дебатов на местном ТВ с секретарем донецкого городского совета Богачевым, который занимался фальсификациями. Позже Богачев стал одним из организаторов первых митингов сепаратистов в Донецке.

В 2014 году, когда Янукович и его подельники сбежали из Украины с награбленным добром, часто приходилось слышать голоса из Донецка, что Янукович — “легитимный президент”. Мне, человеку, который своими глазами видел, как создавалась эта “легитимность” всегда смешно было это слышать. И Янукович, и его партия побеждали на выборах только с помощью наглых подтасовок и мошенничества.

Кончилось тем, что под вечер за нашими машинами стали следить бандиты, которые прокололи нам колеса, чтобы вывести нас из игры. Как только я остановился на заправке, и мы вышли, чтобы выпить кофе, к нашей машине подъехало другое авто, из которого выскочил титушка и пробил нам два колеса ножом.

Похожая история случилась с машиной Леши Митасова и Руслана Калинина. Их машине пробили колеса, когда они остановились возле очередного участка.

На тех выборах УДАР показал достойный результат, и в Киеве особенно отметили донецкую команду, хоть мы и не смогли предотвратить фальсификации в тот раз. Мое место в списке тогда оказалось непроходным, но когда в 2014 году наши депутаты стали губернаторами и министрами, я получил мандат уже перед самым роспуском Верховной Рады.

Впрочем, до 2014 года было еще много всего. Были довыборы в Донецкий областной совет, которые проходили в Горловке. И там регионалам удалось победить лишь с помощью фальсификаций. Мы снова ловили фальсификаторов и обнародовали доказательства вбросов в СМИ, и снова это не привело ни к каким последствиям.

Затем, был яркий конфликт с олигархическим семейством братьев Орловых. В 2013 году Орловы открыли в Макеевке небольшое металлургическое производство, которое установили прямо посреди жилого массива, грубо нарушив санитарные нормы. Оборудование они заказывали в Китае, где никогда не заботились об экологичности производства. В итоге жители одного из районов Макеевки получили у себя под боком настоящую душегубку под названием “Энергокапитал”, которая отравляла им жизни выбросами и грохотом. Это был ярчайший пример отношения представителей Партии регионов к своему электорату.

Против завода восстал весь микрорайон. Но никакая местная политическая сила не решалась выступить против Орловых, которые считались настоящим мафиозным семейством. Ввязались в эту историю только мы.

Нам удалось собрать тогда невиданную для Макеевки демонстрацию протеста. Никогда прежде “оранжевые” партии не собирали столько людей в этом городе. Нам же это удалось довольно просто. Мы использовали любую возможность, чтобы заявить о себе, в том числе и недовольство плохой экологией. УДАР в Донбассе действительно работал с людьми, мы ездили в захолустья, ходили от дома к дому. Если бы у нас было больше времени и ресурсов, уверен, мы смогли бы пошатнуть гегемонию Партии регионов в Донецкой области. Не без гордости скажу, что другим оппозиционным партиям не удавалось и за 10 лет то, что удалось нашей организации за 2 года ее существования. Смотрите сами.

В тот день мы повели людей прямо на штурм завода Орловых. Произошло небольшое столкновение с представителями охранной фирмы, которые стали бить людей и толкать их на землю. После майдана все это уже кажется несущественным эпизодом. Но для Макеевки, для первой половины 2013 года это было событие. Впервые электорат Партии регионов так радикально бунтовал против представителей этой партии, а мы вели его за собой.

Газеты, подконтрольные регионалам, тогда просто взбесились. Как только нас не обзывали. После того, что вся эта история попала в новости, макеевским властям устроили разнос из Киева и завод на время прикрыли. Он так и не успел заработать, поскольку уже через год в Донбассе началась война и поставки сырья на производство стали невозможны. Говорят, сейчас к заводу разобрали даже железнодорожную ветку.

Мы все время были заряжены на креатив. Нам хотелось не просто устраивать скучные митинги, на которые никто не придет, а устроить по-настоящему запоминающееся политическое шоу. Мы понимали, что любая акция в Донбассе, направленная против регионалов, привлечет внимание, и старались действовать нестандартно. Помню хулиганистое “повешенье кнопкодавов”. Мы повесили чучела депутатов прямо в центре города на мосту. Минут через двадцать в этом районе было отключено уличное освещение.

В другой раз мы всю ночь разрисовывали краской бетонные заборы вдоль железной дороги лозунгами против Януковича. Возможно, подобное признание из уст депутата звучит нелепо, но жажда деятельности толкала и на подобные поступки. Никогда не забуду, как целую ночь бродили по рельсам с журналистом Денисом Казанским по каким-то сортировочным станциям и выводили “Зека геть”. Тогда власть еще казалась монолитной, а победа — делом далекого будущего. А на самом деле до бегства Януковича оставалось всего полгода.

Самой яркой нашей акцией в Донецке стала выставка “Музей обещания Януковича”. Эта идея, как и многие другие, принадлежала Денису Каплунову. Мы реализовали ее в самом центре города, недалеко от ОГА. Центром экспозиции стал золотой унитаз. Мы покрасили золотой краской обычный фаянсовый, и это произвело фурор. Прохожие садились на него и фотографировались.

Музей стал невиданной дерзостью. В Донецке никто себе такого не позволял. Обитатели администрацией обходили нас десятой дорогой.

Ну а дальше начался Майдан. И мы сразу захотели провести в Донецке все максимально жестко и громко, чтобы было ясно, что не только в Киеве есть большое недовольство Януковичем, но и в Донецке тоже. Мы организовали донецкий автомайдан, так как у нас в городе существовали резиденции почти всех самых влиятельных на тот момент лиц государства — Януковича, Ахметова, Арбузова, Колесникова, Клименко. На первую акцию собралось около 10 машин. Мы решили сразу отправиться к дому Януковича, так как знали, что это создаст общественный резонанс.

И резонанс превзошел все наши ожидания. Едва только мы успели собраться на стоянке перед Донецкой ОГА, как туда подтянулась толпа титушек, которые заблокировали наши авто своими машинами. Начался конфликт, нам угрожали и провоцировали, в надежде, что получится кого-то из нас втянуть в драку и под этим предлогом упаковать. Как выяснилось позже, титушки были из Горловки, а направил их в Донецк Армен Саркисян, местный криминальный авторитет, связанный с сыном Виктора Януковича.

А меня в тот день таки задержала милиция, якобы за то, что я кого-то оскорбил.

Командовал титушками Алексей Петров — ныне он один из лидеров горловских террористов.

Титушки подходили к нам и говорили, что мы смертники, что все номера машин переписаны, что всех нас найдут и т. д. Милиция же откровенно подыгрывала им. За все время деятельности УДАРа в Донецке тогда нам впервые стало страшно. Вырвался на поверхность тот самый Донецк, о котором всегда все знали и говорили, но который почти никогда не было видно. Он некоторое время скрывался за ширмой цивилизованности, которую здесь сумели создать к Евро-2012. Но в январе 2014 эта ширма упала. Маски были сброшены, и стало ясно, что предстоит настоящая война.

Одновременно с обострением ситуации в Донецке, обострилось противостояние и в Киеве. Погибли первые участники Майдана.

Но несмотря на первую неудачу, мы решили, что донецкий Автомайдан продолжит свою работу. В следующий раз мы поступили умнее и собрались уже на трассе, где нас нельзя было заблокировать. Нашей целью была резиденция Ахметова. Мы добрались до нее и провели митинг у ворот резиденции олигарха.

В отместку за наши акции нам дважды громили партийный офис. Последний раз это случилось уже в день бегства Януковича из столицы.

Помню, как мы праздновали победу. Как радовались, когда Янукович сбежал. Думали, что наконец-то свободны. Но оказалось, что самые главные ужасы еще впереди. И вскоре всем нам придется покинуть Донецк.

Весной мы понимали, какая угроза надвигается на Донбасс. Но сделать что-либо уже не смогли. Потому что противостоять нам пришлось все той же системе, выстроенной ПР, которая теперь перешла на позиции сепаратизма и стала реализовывать сценарий отделения Донбасса от Украины. И силы снова были неравны.

Вместе с другими донецкими политиками и журналистами мы создали Комитет патриотических сил Донбасса и стали собирать митинги сторонников Украины. Но эти митинги сразу стали мишенью для вооруженных боевиков. На одной из первых акций в марте убили моего друга Диму Чернявского из ВО “Свобода”. В той же драке сильно пострадал наш ударовец Артем Заярный, который получил серьезную травму головы и долго восстанавливался.

Мы оставались в Донецке до начала мая. Покинули Донецк после того, как попали в настоящую перестрелку. Вечером 6 мая мы находились на даче у известного журналиста координатора КПСД Сергея Гармаша. В какой-то момент к дому подъехала машина, из которой по окнам открыли огонь из автоматов.

К тому времени в донецкой области уже стояли вооруженные блокпосты, а в Славянске шли боевые действия. Поэтому мы также были вооружены. Леша Митасов был назначен советником главы СБУ и возил с собой автомат Калашникова. После того, как стрельба по окнам прекратилась, он подскочил к окну и дал очередь в ответ по автомобилю. Машина тут же сорвалась с места и уехала. Но мы поняли, что оставаться на даче больше нельзя, и тут же выехали из города. Больше в Донецк вернуться уже не пришлось.

Нападение на нас было осуществлено из-за того, что как раз тогда мы готовили референдум о присоединении некоторых районов Донецкой области к Днепропетровской. Этот референдум мы придумали в противовес референдуму сепаратистов. В то время в Днепре существовал неформальный антитеррористический штаб, в котором работали все, кто пытался противостоять ДНР — Семен Семенченко, наша УДАРовская команда, Юрий Бутусов, Сергей Иванов. Кто бы что не говорил, Днепропетровск тогда помогал и давал надежду Донецку, что ситуация не брошена на самотек. И я за это очень благодарен днепропетровской команде. В июне 2014 года я был назначен советником губернатора Коломойского и занимался организацией альтернативного референдума в Красноармейске, Димитрове, Белицком и Доброполье. За это и стал мишенью террористов. Кстати, не удивлюсь, если этот факт моей биографии еще однажды попытаются использовать в качестве компромата. Времена, как известно, меняются. Те, кто вчера был нужен, чтобы останавливать сепаратизм, сегодня греют нары в СИЗО.

Я написал эту длинную статью для того, чтобы было понятно, что в Донецке Украине было на кого опереться. Донецк не был тотально пророссийским. В Донецке кипела политическая жизнь и существовало ядро патриотически настроенных граждан, которые пытались сделать все, чтобы Донбасс оставался Украиной. Причем мы делали это в то время, когда еще не было поздно — за несколько лет до войны.

Егор ФИРСОВ, народный депутат Украины