Как киевляне шутили после аварии на ЧАЭС

Отсюда и немыслимое количество легенд. Доподлинно неизвестно, сколько существовало городов и секретных заводов “бериевской зоны”. Десятки, сотни? Сколько в процессе работы с покоряемой энергией произошло внештатных ситуаций и аварий? О Чернобыле знает весь мир, а вот подробности Кыштымской аварии 1957 года — первой в СССР глобальной ядерной катастрофы — долгое время были засекречены. Только сейчас подсчитано, что по масштабам эта катастрофа была мощнее Чернобыля в десятки раз!

Взрыв произошел на территории секретного города Челябинск-40 (название “Кыштымская катастрофа” было дано по имени ближайшего города, обозначенного на карте, — Кыштым) при плутониевом химкомбинате “Маяк”, где работал академик Курчатов. “Комсомолка” разыскала участника тех событий… 

“Здесь жил сам Курчатов”

72-летний Юрий Антонюк из Горловки — полный кавалер орденов “Шахтерская слава”, полученных за 30 лет работы на горловских шахтах. Не многим Юрий Гаврилович признается, что у него в шкафу хранятся и два ордена “Петра Великого”. Один ему вручили в прошлом году в ФСБ России — спустя почти полвека после того, как Антонюк вернулся домой из Челябинска-40.

— Информацию о катастрофе рассекретили не так давно. Даже несколько книг выпустили. Правда, там много выдумок. Потому что очевидцев уже не сыскать. Нас только из Горловки там было 500 человек. А живых сегодня осталось только семеро, — вздыхает Юрий Антонюк. 

- Как вы туда попали? 

— Наш стройбат перебросили туда в срочном порядке и без каких-либо объяснений. Привезли глубокой ночью. Встретили нас чекисты. Они-то были, считай, основными жителями Челябинска-40 помимо семей работников комбината: ученых, инженеров… О том, что мы “попали”, поняли, только когда нас старлей “обрадовал”: “И думать забудьте о том, чтобы выйти отсюда раньше чем через три года”. 

- То есть вы, когда к работам приступили, о катастрофе не догадывались? 

— Лопаты в руки — и в две смены какую-то опасную пыль сгребать! О том, насколько она опасна, нам не сообщили. Больше скажу: мы понятия не имели, чем этот комбинат вообще занимается. Только потом от гражданских прослышали. В Челябинске-40 жил сам Курчатов — отец советской атомной бомбы. Он и работал на комбинате. Феноменальный комплекс — аналогов ему не было во всем мире. Именно там и производили 239-й оружейный плутоний. Проще говоря, саму взрывчатку для атомной бомбы. Одна “банка” в 300 м3 с радиоактивными отходами и рванула. Почему — до сих пор нет ответа. Всего же на территории их было 14. 

“За вредность выдавали кагор”

- Как у вас с защитой было? Чернобыльцы были экипированы дозиметрами, спецкостюмами… 

— Холодный душ — вот и вся наша защита. Горячей водой мыться было запрещено — она поры расширяет. Если забьется радиоактивная песчинка — ее уже не вымыть. Пока не перестанешь фонить на проходе через рамку, перемываться приходилось по нескольку раз. А зимой это пытка: вода же ледяная! Дозиметры, костюмы — тогда это была фантастика. Вместе с нами, только на гражданских объектах, уголовники из лагерей работали. Нас одновременно на объект водили. Только их с собаками охраняли, а мы шли без конвоя. 

- А паек? 

— Ничего особенного. Кроме бутылки кагора на двоих раз в неделю. А гражданским еще и шоколад. Мы их так и называли — “шоколадники”. Нам, кстати, были положены еще дефицитные таблетки от белокровия. Но мы, когда немного освоились, исхитрялись их на бутылку водки выменивать. 

“Родителей не пускали на могилы”

- Но к тому времени прошло уже 12 лет после Хиросимы, о радиации уже было известно… 

— Время было другое. Нам о радиации говорить было запрещено. Конечно, молчали, никто не хотел общаться с особым отделом. Мы все под колпаком жили. Письма домой отправляли по большим праздникам. Вся почта приходила вскрытой. Затирали все, что могло вызвать сомнения. Подписку  о молчании каждый год на 10 лет давали. Лечиться имели право только в Челябинском институте биофизики. Но никто туда не стремился. Потому что никого из тех, кого туда направляли, в живых больше не видели.  Если же человек умирал на территории города, хоронили тут же. У его родителей не было шансов даже просто попасть на могилу. Поэтому если видели, что человек уже не жилец, то списывали и отправляли умирать на родину. До сих пор точное количество жертв той катастрофы неизвестно. 

- Сами какую дозу схватили? 

— 41 рентген — моя накопленная доза. Это примерно в 10 раз больше нормы. У нас считается, что это много, а для проживающих в те годы в районе Кыштыма это вообще не доза была. Там все заражено. Еще за 7-8 лет до аварии 1957 года была проблема с выбросами в реку Теча. Все радиактивные отходы с химкомбината  уходили туда. Рассчитывали, что все это снесет в Тихий океан. А оно осело на дне, и дети, купавшиеся в реке, схватили по 200-300 рентген. С малышами в Кыштыме вообще страшно было — мы там насмотрелись на такие уродства… Для меня вообще удивление, что жена Курчатова — Марина Дмитриевна — не уехала оттуда после его смерти. Мне доводилось ее видеть. Она продолжала жить в уютном домике в неимоверно живописном месте на берегу озера. 

…Юрий Антонюк по-прежнему ведет активный образ жизни, сутками пропадая на даче. Чувствует себя вполне сносно. Говорит, что все хорошо, только сердце иногда побаливает. А еще пенсионеру немного обидно, что никакого особого статуса как ликвидатора от государства он так и не дождался. 

Алла КОНИК