Избавившийся от пут Китай

Назначение пяти руководителей провинциального уровня Коммунистической партии Китая в начале декабря является напоминанием о том, что восхождение следующего поколения лидеров Китая, которые придут к власти в 2012 г., может быть самым существенным результатом развития китайской политики со времени правления Дэн Сяопина, начавшегося в 1978 году. Будущее поколение лидеров будет первым, у которого не сохранилось личных воспоминаний (или только смутные воспоминания) о беспорядках и трудностях, перенесенных во времена Mao Цзэдуна. Забывание уроков истории могло бы обречь Китай на повторение ошибок прошлого, но, к лучшему или худшему, это также могло бы снять ограничения прошлого и сделать его лидеров свободными.

Все пять руководителей родились после основания Китайской Народной Республики в 1949 году. Двум из них, Ху Чуньхуа и Сунь Чжэнцаю, только 46 лет. Это соответствует недавно объявленной политике партии, согласно которой средний возраст следующего поколения лидеров должен быть порядка 55 лет, причем, как минимум, четыре высших руководителя должны быть в возрасте не старше 50 лет. Цель партии состоит в том, чтобы гарантировать энергичное и динамичное развитие Китая.

Это кажется мудрым решением. Китайское руководство за прошлые полтора десятилетия поддерживало модель развития государства Дэна, реализация которой началась после протестов на площади Тяньаньмынь в 1989 году. В этом отношении третье и четвертое поколение китайских лидеров, работавших под руководством технократов Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао, было компетентно, но лишено всякого воображения.

Но жизнеспособность модели Дэна приближается к своему концу, и Китай теперь увлекается неэффективными инвестициями в основной капитал, контролируемыми государством, и нежизнеспособным ростом экспорта больше, чем увеличением внутреннего потребления, чтобы создать рабочие места и стимулировать экономический рост. Продвижение с помощью дальнейших структурных реформ — таких, как либерализация валютных и капитальных счетов, а также “отлучение” отраслей промышленности, контролируемых государством, от государственного капитала — было медленным, и новые инициативы в этой области были постепенными, а не всесторонними.

Аналогично, с середины 90-х, внешняя политика Китая была скорее осторожна, чем смела. И Цзян и Ху искренне следовали изречениям Дэна, говорившего: “Скрывай способности и поддерживай незаметность”. Хоть и проявляя напористость в Африке и Латинской Америке, Китай в значительной степени остается нахлебником, прячущимся под американским зонтиком безопасности.

Старшие поколения видят в такой предусмотрительности осторожность, и этот консерватизм отражают современные лидеры Китая. Отсутствие широкой реформы свидетельствует о коллективном страхе старших поколений относительно того, что фундаментальные структурные изменения принесут разрушение и хаос, угрожая власти партии. Они все еще помнят страдания, перенесенные в годы власти Mao, когда Китай развивался не в том направлении, — и пытался сделать слишком много и слишком быстро — и они ярко напоминают о том, как протесты Тяньаньмыня поставили режим на колени и как возникли волнения в среде рабочих, когда централизованно управляемые государственные предприятия были поглощены или закрыты в 1990-х.

Точно так же, хотя Китай остается совершенно неудовлетворенным своими южными сухопутными границами и морскими границами на востоке и юго-востоке, его нынешние лидеры боятся, что в результате агрессивной внешней политики они окажутся в изоляции. Вся элита — как молодая, так и старая — видит Китай в качестве естественного лидера Азии и считает, что Америка до недавнего времени вмешивалась в дела региона. Но для третьего и четвертого поколения лидеров возможность Америки и ее союзников и партнеров “сдерживать” Китай — и ограничивать его экономическое развитие — остается большим кошмаром.

Не познав на собственном опыте недавней болезненной истории Китая, следующее поколение будет более уверенным и позитивным. Получившие образование в области экономики, политики и права, а не инженерных наук, они будут стремиться ускорить развитие и преобразование Китая, рассматривая осторожность как паралич. Даже теперь новые лидеры утверждают, что Китай развивается слишком медленно в отношении экономических реформ и внешней политики. И — к счастью или несчастью, их не будет сдерживать страх непредсказуемых последствий, когда они начнут проводить политику изменений и экспериментов.

Оптимисты надеются, что это могло бы ускорить экономическую либерализацию и, возможно, даже привести к умеренным политическим реформам, и особенно — к большей подотчетности местных государственных служащих. В конце концов, именно эта напористая и уверенная в своей правоте китайская молодежь последовательно поднимает проблему коррупции на местах на партийных съездах на высшем уровне.

Но последствия внешней политики могли быть еще больше. Создав в Китае то, что теперь называется легитимной великой державой, новое поколение лидеров будет с нетерпением стремиться к тому, чтобы восстановить главенствующую роль Китая в Азии. В то время как старшие государственные деятели гордятся тем, как далеко Китай ушел, младшие партийные деятели и элита — особенно те, кто возвратился из высших школ Америки и Запада, — расстроены тем, что стратегическое положение Китая в Азии и статус в пределах глобальных и региональных учреждений остаются относительно слабыми, несмотря на возрастающую экономическую мощь страны.

Например, все разговоры о том, что Китай должен взять на себя руководящую роль в региональных учреждениях и что больше китайских кораблей должно присутствовать на морских просторах, например, в Малаккском проливе и даже в Индийском океане, в основном ведутся младшим поколением. Более молодое партийное руководство также более нетерпеливо, когда дело доходит до обсуждения сроков возвращения Tайваня.

Китай в настоящее время находится в зоне ожидания посадки. Но это закончится, когда следующее поколение лидеров придет к власти в 2012 г. Когда придет их время, мир будет иметь дело с намного более непредсказуемой властью, чем та, которую мы знаем теперь.

Джон ЛИ — сотрудник Центра независимых исследований в Сиднее, занимающийся вопросами международной политики, и приглашенный сотрудник в Институте Хадсона в Вашингтоне