Игорь Калетник о том, чего ожидать бизнесу от усиления взаимодействия налоговой и таможни

В конце мая ведомства подписали соглашение, по которому Гостаможслужба и ГНАУ смогут в режиме реального времени получать информацию о внешнеэкономических операциях своих подопечных. Чего ждать бизнесу от сближения фискальных структур рассказал глава Гостаможслужбы Игорь Калетник.

Игорь Григорьевич, ГНС и Гостаможслужба несколько лет безуспешно пытались получить доступ к базам данных друг друга. Как вам удалось договориться?

И.К. Действительно, в течение последних 15 лет налоговая служба работала по своим базам, таможня — по себе. Несмотря на то, что у нас очень похожие задачи — наполнять бюджет — до системного сотрудничества и взаимодействия руки не доходили. Каждое ведомство практически не делилось своими данными с другими органами.

В результате страдал бюджет. Поскольку мы не могли отследить весь путь от поставки импорта до его реализации. Таможня не понимала, что происходит с ввезенным товаром на внутреннем рынке, а налоговая — как проводятся экспортные поставки. Теперь же все изменилось. Мы решили максимально автоматизировать внутренние процессы обеих служб. Максимально открыть доступ к нужным данным.

Кому чьи базы данных нужнее?

И.К. Интерес взаимный. Нам информация от налоговой нужна для того, чтобы после сверки выявлять схемы минимизации налогов по цепочке от ввоза товара в страну до розничной точки продажи.

Например, некая фирма ввезла товар стоимостью $10 и уплатила налоги именно с этой цены. По документам все нормально — выпускаем на внутренний рынок. А потом этот же товар появляется в розничной сети, но, например, уже по $100. Мы понимаем, что либо была занижена цена при импорте, либо накручена цена при реализации.

Налоговая, видя наши данные по ввозу, должна проконтролировать полноту уплаты налогов на каждом этапе перепродажи товара на внутреннем рынке. Мы же, получив результаты этих проверок, сможем заполнить профиль риска в досье импортера, который либо ввозит товар по заниженной стоимости, либо допускает реализацию товара по завышенной стоимости, либо сотрудничает с компаниями, которые это делают.

Вы подсчитывали, сколько можно будет собрать дополнительно благодаря такому сотрудничеству?

И.К. В 2012 году Таможенная служба должна перечислить в казну 137 млрд. грн. Мы намерены выполнить эту задачу, в том числе и за счет легализации значительной части импорта. А это, в свою очередь, станет возможно благодаря активизации сотрудничества с налоговой.

Они будут получать от нас данные о нарушителях таможенных правил, о тех предпринимателях, которые имеют выставленные нами налоговые уведомления, неоплаченный налоговый долг.

И за счет этого тоже будут увеличивать объемы легальных операций. Кроме того, значительные дополнительные сборы может принести снижение объемов “псевдоэкспорта” — фиктивных поставок по завышенным ценам, единственная цель которых — неправомерное возмещение НДС.

Теперь мы сможем реагировать на такие риски в режиме онлайн. Конечно, главным риском является работа через оффшоры. Если к нам, например, лекарства попадают из Беларуси через Кипр, то возникает вопрос, для чего это было сделано? Сегодня через оффшоры проходит до 30% объема импорта. В целом же по непрямым контрактам осуществляется до 75% импортных операций.

Но ведь импорт через оффшор далеко не всегда означает нелегальную поставку

И.К. Мы не говорим о том, что это обязательно незаконно. Но согласитесь, это делается явно не для того, чтобы перечислить в бюджет больше налогов. Поэтому, для нас это сигнал — уделить повышенное внимание такой операции. Если по документам все чисто, никто не будет задавать лишних вопросов.

Что ожидать бизнесу от усиленного взаимодействия налоговой и таможни?

И.К. Чем больше у нас будет информации от налоговых органов, тем точнее мы сможем сформировать критерии рисковости операции. Для легального бизнеса это означает значительное упрощение прохождения всех таможенных формальностей.

Потому что если безупречную репутацию компании будут подтверждать сразу два фискальных органа, то возможности попадания в рисковые категории для нее будут минимальными.

И наоборот, если одно ведомство зафиксировало нарушения, или у него есть вопросы к документам, другое в следующий раз более пристально будет проверять такого предпринимателя.

Какая доля импорта сейчас досматривается и планируете ли вы уменьшить ее, наладив сотрудничество с ГНС?

И.К. В 2009 году у нас досматривалось почти 80% импортных грузов. То есть товарные партии вскрывались и проверялись. В 2011 году — уже 30%. За 5 месяцев 2012 — чуть более 20%. При этом по экспорту этот показатель составляет 12%.

Мы считаем, что долю физических досмотров до конца года вполне реально снизить по импорту до 10%, по экспорту — до 1%. Это европейские стандарты. Естественно, чем больше у нас будет достоверной информации, тем меньше необходимости проверять грузы.

Сколько предпринимателей сегодня оформляет документы через систему электронного декларирования?

И.К. По состоянию на начало мая это около 13% деклараций от 3 тысяч субъектов (из 34 тыс. активно работающих). Это пока немного. Причина в регуляторной среде. Ведь при таможенном оформлении необходимо подавать не только таможенные декларации, но и документы от других органов, которых нет в электронном виде.

То есть все равно нужно подавать копии на бумажных носителях. Из всех ведомств только три в принципе информируют нас, что такой документ выдавался. Но ни один не присылает электронных версий. Естественно, электронное оформление проходят те, кому нужно подавать меньше всего разрешительных документов.

Например, первую электронную декларацию у нас оформил Киевский картонно-бумажный комбинат — на его товар нужен минимум разрешений. Со вступлением в силу Таможенного кодекса подавать в электронном виде нужно будет только грузовую декларацию, документы, подтверждающие таможенную стоимость и декларацию таможенной стоимости. Мы предполагаем, что остальные документы у декларанта есть. Если нет, мы это выявим в ходе пост-аудита.

Благодаря такому упрощению мы ожидаем, что до конца года в электронном виде будут декларироваться до половины всех поставок.

Планируете ли вы усиливать взаимодействие с другими госорганами?

И.К. Да, мы уже подготовили проект постановления Кабмина, который позволит использовать нашу электронную таможенную декларацию для оформления других документов.

В частности, мы хотим, чтобы она была основанием для постановки на учет транспортных средств. Мы предлагаем, чтобы по запросу ГАИ таможня напрямую подтверждала эту декларацию. Аналогичное упрощение должно произойти в процедуре возмещения НДС в налоговой. Раньше, чтобы подтвердить факт экспорта, нужно было брать экземпляр декларации, заверять в таможне, нести в налоговую.

Теперь, как только декларация пришла к нам, налоговая ее уже видит. И третий блок: снятие внешнеэкономических операций с валютного контроля и возможность покупки валюты резидентом для расчетов по внешним контрактам. Допустим, у вас контракт с отсрочкой платежа. Товар уже выпущен в свободное обращение, а по условиям договора покупатель может заплатить в течение какого-то времени.

Для того чтобы это сделать, ему нужно сегодня показать в органах НБУ контракт и копию декларации, заверенной таможенным органом. Теперь эта декларация будет уходить в НБУ автоматически.

Каких результатов ожидаете от внедрения новой редакции Таможенного кодекса?

И.К. Главная задача — максимально упростить условия ведения бизнеса, ускорить таможенное оформление. Это главный результат, которого мы должны добиться.

Уже в эту среду пройдёт большая встреча представителей бизнеса, экспертов и руководства таможенной службы, на которой мы будем говорить о практических моментах реализации нового документа.

Уверен, что 1 июня, когда Кодекс вступит в силу, легальный бизнес вздохнет с облегчением. Таможенное оформление будет проходить быстро и прозрачно. В том числе и благодаря тому, что до конца этого года все технологические схемы будут приведены к лучшим европейским и мировым стандартам.

Алексей НАБОЖНЯК