Особый интерес для повышения обороноспособности Украины представляет опыт использования системы ПВО Грузии в войне. Тем более, что наша страна сделала очень много для создания ПВО Грузии. Так, ее основу составлял отдельный зенитно-ракетный дивизион, который был сформирован на базе полученных летом 2007 г. из Украины трех зенитно-ракетных комплексов 9К37М1 “Бук-М1” — каждый комплекс включал в себя по четыре самоходных огневых установки с четырьмя ракетами на каждой. Именно этот мобильный дивизион принимал наиболее активное участие в боевых действиях.
В состав войсковой ПВО входили две батареи ЗРК “Оса-АК” и одна батарея ЗРК “Оса-АКМ” — всего 12 боевых машин с шестью ракетами на каждой. Кроме того, на вооружении грузинской армии имелось некоторое количество устаревших 57-мм зенитных орудий С-60,15 23-мм ЗСУ-23-4”Шилка”, около 20 установок ЗУ-23 на различных самоходных шасси, 30 ПЗРК “Гром” и около 100 ракет к ним (польская версия советского ПЗРК “Игла-1”), а также несколько десятков ПЗРК “Стрела-2М”. Грузинским “ноу хау” было создание мобильных расчетов ПЗРК на квадроциклах повышенной проходимости. Самыми современными была батарея израильской ЗРК ближнего действия Spyder-SR с ракетами класса “воздух-воздух” Python 5 и Derby в качестве зенитных.
Еще одной “изюминкой” был наш отечественный комплекс пассивной радиотехнической разведки “Кольчуга-М” в составе трех разведывательных станций, поставленный в 2006 г. за $25 млн. Благодаря использованию этого комплекса грузинские военные могли перекрыть фронт до 1000 километров с дальностью обнаружения воздушных целей от 200 до 600 километров.
И самое главное — опять-таки украинская корпорация “Аэротехника” в 2007 году связала все грузинские военные и гражданские РЛС, а также комплекс “Кольчуга-М” в единую сеть контроля за воздушным пространством ASOC, центральный командный пункт которой с 2008 г. был подключен к НАТОвской системе обмена данными о воздушной обстановке ASDE.
В итоге хотя сил прикрыть всю территорию Грузии было явно недостаточно, однако воздушное пространство над Южной Осетией было прикрыто надежно и тактически грамотно. Радиолокаторы пассивной разведки “Кольчуга-М” получали картину обстановки в воздухе, передавали координаты целей находившимся в засаде расчетам ЗРК “Бук-М1” и “Оса-АК/АКМ”, которые успешно атаковали российские самолеты.
В итоге российская авиация, выполнявшая боевые задачи над Южной Осетией, с 8 по 10 августа понесла такие потери, которые даже россияне сквозь зубы назвали “ничем не оправданными”.
Так, уже утром 8 августа в районе Гори расчет “Бука” сбил разведчик Су-24МР, который пилотировал экипаж летно-испытательного центра из Ахтубинска в составе двух полковников. Самолет упал на грузинской территории в 17 километрах от Гори. Летчики успели катапультироваться, но Игорь Ржавитин погиб. Полковник Зинов, получив при катапультировании травмы головы и позвоночника, не мог передвигаться. Отметим, что грузинские солдаты нашли его и отвезли в тбилисский госпиталь. До сих пор не ясно, зачем на разведку отправили экипаж, состоящий из двух полковников-инструкторов. Вероятно, другого подготовленного таким образом экипажа просто не было.
.jpg)
А около полуночи 8 августа над Грузией был сбит дальний бомбардировщик Ту-22МЗ. Бомбардировщиков такого класса советско-российская авиация не теряла в боевой обстановке с момента окончания Второй мировой войны. Обломки самолета, пораженного прямым попаданием зенитной ракеты, упали у деревни Карели в районе осетино-грузинской границы, на территории, контролируемой в тот момент грузинскими войсками. Из четырех человек экипажа выжил только один — майор, который оказался в плену. Подполковник и два майора погибли. До сих пор российские военные не ответили на вопрос — как и зачем самолет стратегической, а не фронтовой авиации оказался в зоне боевых действий?
Всего же в ходе боевых действий ВВС России потеряли три Су-25, два Су-24 и один Ту-22М3, погибли пять летчиков. При этом, по крайней мере, два штурмовика Су-25 попали в разряд “поврежденных” и хотя летчики смогли совершить аварийные посадки, однако по всей видимости, машины восстановлению не подлежали. И это буквально за первые пару дней войны, так как потом система ПВО Грузии просто перестала существовать.
То есть фактически российские ВВС оказались не готовы к ведению боевых действий в условиях противодействия современной ПВО. А при противодействии современных средств ПВО боевые потери будут существенно выше.
.jpg)
Несмотря на то, что российские военные эксперты говорят, что по опыту войны в Грузии были внесены серьезные изменения в систему подготовки летчиков. Однако опыт войны в Сирии в 2015 -2018 гг. говорит об обратном. При том, что россияне летали фактически на такой же авиатехнике, а система ПВО у сирийских вооруженных формирований отсутствовала как таковая, потери ВКС РФ составили два транспортных и три боевых вертолета, два бомбардировщика Су-24М, штурмовик Су-25 и транспортный самолет Ан-26. Хотя большая часть списана на “потери без воздействия противника”, однако фактически все они были сбиты огнем с земли.
Таким образом, подводя итог можно говорить о том, что курс, взятый нашим военно-политическим руководством на усиление системы ПВО как путем модернизации существующих комплексом, так и созданием новых (например, “Днепр”), а также насыщение средствами пассивной радиолокационной разведки на случай возможной полномасштабной войны с соседом по карте является единственно возможным в наших условиях. Российские военные должны четко отдавать себе отчет, что такое вторжение может обернуться огромными потерями — ведь большая Украина это не маленькая Грузия. Наши вооруженные силы располагают как гораздо более современными зенитно-ракетными комплексами С-300, так и истребительной авиацией.
Михаил ЖИРОХОВ
