Глиняные ноги российской экономики

Роль нефтегазовой отрасли в российской экономике

Нефтегазовые доходы — это примерно половина доходов российского бюджета. Экспорт нефти и газа составил в прошлом году 69% общего экспорта страны.

На секунду, в страшном сне, представим себе, что этих доходов бы не было. Дефицит бюджета составил бы более 10% ВВП. Расходы бюджета пришлось бы резать вдвое или нам угрожала бы инфляция процентов в 30—50 в год. Профицит торгового баланса за 2011 году почти в $200 млрд превратился бы в его дефицит в $150 млрд. Курс рубля упал бы вдвое-втрое. Все импортные продукты и бытовая техника, а также турпоездки за границу, соответственно, подорожали бы...

Понятно, что для России это была бы катастрофа. Все относительное экономическое благополучие страны держится на нефти и газе. Так было не всегда.

До 80-х годов прошлого века экспорт нефти и газа не играл никакой существенной роли в экономике СССР. Только после скачка нефтяных цен в середине 70-х годов СССР начал быстрое освоение Западной Сибири и прокладку трубопроводов на Запад. До сих пор российская экономика и живет на том осуществленном почти полвека назад советском инвестпроекте.

Все хорошее когда-нибудь кончается. И нефть из старых месторождений добывается все дороже, и ее остается все меньше. А новые нефтегазовые месторождения практически не осваиваются.

Налоговая реформа начала нулевых и стагнация нефтедобычи

Налог на добычу полезных ископаемых, введенный в 2002 году, подоспел очень вовремя — на фоне уже растущих цен на нефть и как раз перед их прыжком. Бюджет снял все сливки с роста мировых цен на нефть, а нефтяники на эти сливки только облизнулись. Ведь идеология НДПИ и нового экспортного тарифа была такова, что размер налогов зависел от мировых цен на нефть и объемов добычи/экспорта. И никак не зависел от прибыльности этих операций для нефтяников.

Бюджет получил сверхдоходы, от которых не знал, как избавиться. Правительство решило просто стерилизовать (уничтожить) их в бюджетных фондах.

На фоне нефтяных сверхдоходов и сжигания их в топке бюджетных фондов государство продолжало некоторые жесткие социальные реформы (типа монетизации льгот), а также опережающий рост гостарифов на ЖКХ, транспорт и т. п. Население получало от “нефтяного дождя” крохи.

А нефтяников государство научилось очень аккуратно регулировать. Какие бы ни были нефтяные цены, высокие или низкие, а нефтяники получали только 8—11% рентабельности, не более. Особых стимулов наращивать нефтедобычу они не имели, несмотря на бешеный, невиданный рост мировых цен на нефть.

Более того, была отменена “инвестиционная льгота” по налогу на прибыль, введена процедура довольно жесткого учета затрат на геологоразведку в себестоимости (амортизации или “полуамортизации” их, а не включения в себестоимость целиком). Давайте вспомним про отличие добывающей промышленности от обрабатывающей. В добывающей промышленности инвестиции во многом играют роль текущих затрат для поддержания добычи, это не в полном понимании инвестиции. Тем не менее их обложили налогами по полной программе.

Как вы думаете, какой динамики нефтедобычи стоило ждать после такой налоговой реформы? Правильно думаете...

Добыча нефти в стране упала в начале 90-х с 516 (1990 год) до 307 млн тонн (1995-й) и там осталась. Затем, в 2000—2004 годах, на волне начавшегося роста мировых цен на нефть она резко — в 1,4 раза — выросла (324 млн тонн в 2000 году и 459 в 2004-м).

И затем, с 2005 года, уже как следствие налоговой реформы, стала расти черепашьим темпом.

В самый разгар пира нефтяников — российские нефтяники лишь чуть увеличивали добычу, отдавая “сливки” конкурентам. В 2008 году — при пике нефтяных цен — добыча в России даже немного упала... За 7 последних лет нефтедобыча увеличилась всего на 11%. Это называется просто — стагнация отрасли. Во время невиданно высоких цен на ее продукцию.

Очевидно, налоговая система была настроена на максимизацию доходов бюджета и “стерилизацию” для нефтяников динамики мировых цен.

Нефть и газ — совершенно разные подходы

Когда проходила налоговая реформа с введением НДПИ и специальной формулы таможенного тарифа в начале 2000-х годов, нефтяная отрасль была частной (“Роснефть”, еще не “съевшая” ЮКОС, была весьма средней компанией в отрасли), а газовая — государственной. “Газпром” всегда рассматривался властью как запасной “кошелек” для решения любых задач, не прибегая к более или менее прозрачному бюджету.

Сейчас речь не о том, был ли коррупционной “кормушкой” для чиновников, дело не в этом. “Газпром” всегда, со времен Ельцина, был кошельком для исполнения “государственных” прихотей высших чиновников. Идет ли речь о том, что надо построить церковь или спонсировать любимую футбольную команду, запустить зимние Олимпийские игры в субтропиках или грандиозный инвестпроект по закапыванию в землю металла (трубопроводы) — “Газпром” всегда был безотказным помощником власти.

С самого начала налоговой реформы государство заложило различие в режиме налогообложения двух отраслей — нефтяной и газовой. Нефтяников отжали по полной, а газовики получили колоссальный денежный ресурс.

Рентабельность в нефтяной отрасли сдерживается на уровне около 10% (прибыль/выручку), за исключением госкомпаний, у которых рентабельность немного выше за счет бюджетных льгот. А вот рентабельность “Газпрома” долгое время составляет около 30%.

Почувствуйте разницу. Если бы “Газпром” облагался налогами так же, как и нефтяники, то бюджет получил бы дополнительно в 2010 году полтриллиона, в 2011 году — около 750 млрд рублей. Это равноценно еще одной нефтяной компании, входящей в первую пятерку в стране по добыче, которой все налоги простили.

При этом “Газпром” наносит двойной удар по карманам простых налогоплательщиков — недоплатой налогов и завышением тарифов. Компания ежегодно повышает с разрешения государства тарифы на газ на 15% (как будет в этом году) и более (в прошлые годы). Намного выше официальной инфляции (обычно примерно вдвое). Вынимает эти деньги из наших карманов, ведь газ — это половина электроэнергии, все тарифы на электричество, а следовательно, и на ЖКХ, на транспорт. Все они повышаются вслед за тарифами на газ автоматически. Все ради того, чтобы обеспечить сверхприбыли “Газпрома”. За счет простых налогоплательщиков.

С 2012 года запланировано повышение НДПИ на “Газпром” вдвое. Это лишь немного снизит его рентабельность. Но тут же — вот свеженькое заверение премьера и избранного президента Владимира Путина (23 марта): “Если вы чувствуете какое-то напряжение в компании и отрасли в целом, давайте к этому вернемся, поговорим, где и как мы вас можем поддержать, но тариф повышаться не будет (сверх уже запланированных 15% — А. М.)”. Надо государству немного повысить поступления в бюджет, но нет задачи уравнять налогообложение нефтянки и газовиков. Зачем? Государству ведь так удобно иметь лишний триллион рублей прибыли “Газпрома”, которые можно направить на нужные цели при утверждении государством его инвестпрограммы. И эти цели — вовсе не освоение новых месторождений. А явно неэффективные для газовой компании “политические проекты” — новые сверхдорогие и не особо нужные трубопроводы, Олимпиада-2014 и т. п.

Если нефтяникам не оставляют денег, чтобы развиваться, то у “Газпрома” денег очень много. Но расходуются они совсем не в интересах развития отрасли.

Перспективы

Конечно, все нефтяные компании рассказывают о своих планах роста нефтедобычи в 1,5—2 раза в ближайшие годы (обычно в перспективе 10 и более лет — а там или ишак умрет, или падишах). И все предпочитают не акцентировать, что добыча каждой тонны нефти обходится компаниям все дороже. И в текущих затратах, и в инвестициях.

Российские нефтяные компании уже вынуждены резко наращивать объемы инвестиций просто для поддержания достигнутого уровня добычи. Вот, например, “ЛУКойл” в 2011 году уронил добычу на 5%, несмотря на скачок инвестиций на четверть. И это небольшой скачок по сравнению с другими нефтяными компаниями. Аналогичный скачок показали ТНК-BP, “Газпромнефть” и др. “Роснефть” на пару процентов увеличила добычу, но инвестиции увеличила почти в полтора раза за год.

Под рассказы о будущем росте нефтедобычи российские нефтяники демонстрируют фактически весьма негативный поток показателей: мизерный прирост добычи при быстрорастущих текущих затратах, инвестициях и долгах.

При все больших признаках исчерпания разрабатываемых месторождений и практической стагнации в освоении новых месторождений. Пока эта негативная информация “тонет” в растущих нефтяных ценах.

Стоит хорошо понимать, что зона “комфортности” нефтяных цен у российских нефтяников и газовиков все время сжимается. Причем с двух сторон:

— Себестоимость добычи нефти у арабов в 2—3 раза ниже, чем в России. Для них $40 за баррель — это все еще сверхприбыль. Для наших же нефтяников и $60 за баррель — на пределе нулевой рентабельности (и нулевых нефтегазовых доходов для бюджета страны). Затраты растут и давят на рентабельность российской нефтедобычи снизу.

— При высокой цене на нефть рентабельными становятся альтернативные энергопроекты — от сланцевого газа до воспроизводимых источников энергии (ветер, солнце, геотермальная энергия и т. д.). И при нынешних ценах на нефть/газ они уже ощутимо давят на цены сверху.

В самом прибыльном секторе российской экономики дела обстоят все хуже и хуже. Он уже не способен активно нарастить объемы добычи.

При дальнейшем росте мировых цен на углеводороды они начинают проигрывать альтернативной энергетике и терять рынок. При снижении цен страна получит двойной удар — от падения бюджетных доходов и от стагнации нефтедобычи. Уязвимость российской экономики быстро растет.

Правительство совершенно не собирается менять существующую систему налогообложения нефтяников и газовиков. По большому счету, его все устраивает.

Я не собираюсь говорить, что нефтяникам надо оставлять столько же денег, как и “Газпрому”. Но вот восстановить их заинтересованность в мировых ценах, стимулировать инвестиции в новые месторождения необходимо. Иначе стагнация нефтяной отрасли перейдет в ее спад. Первые звоночки мы уже получили. А установление примерно равного уровня налогообложения нефти и газа и ликвидация “особого налогового режима” “Газпрома” пойдет российской экономике только на пользу.

Алексей МИХАЙЛОВ, эксперт Центра экономических и политических исследований (ЭПИцентр)