Глава правления “Украинской биржи” Ершов: Мы запускаем торги на срочном рынке

- Недавно собрание акционеров “Украинской биржи” одобрило итоги дополнительной эмиссии акций. Мало того, что дополнительные 16 млн грн влились в капитал, но еще появился крупнейший акционер — Freedom Holding Corp. Его украинская “дочка” “Фридом Финанс Украина” — одной из наиболее активных компаний на рынке, которая пытается работать с широким кругом инвесторов. Какие договоренности между биржей и этим инвесторов достигнуты?

— По поводу Freedom Holding. На самом деле, каких-то особых договоренностей не существует. Когда мы проводили новую подписку, мы разговаривали как с внутренними акционерами, так и с внешними инвесторами. И Freedom Holding изъявили желание войти.

У нас эмиссия планировалась на бОльшую сумму — на 25 млн грн. По факту она состоялась на 16 млн (уставный капитал увеличился до 41,006 млн — ИФ). Это отчасти связано с тем, что у нас шли переговоры еще с несколькими инвесторами и один из них, в том числе из-за коронавируса и всей этой ситуации, по времени не успел. Так что, Freedom Holding изначально заходил на 20%, но де-факто стало чуть больше — 24,39%...

Два других крупных акционера, участвовавших в этой эмиссии — это компания “КИНТО”, которая зашла на 2,5 млн грн, и, собственно, я, как физлицо.

- Про “Кинто” можно было бы догадаться, учитывая, что ее основатель Сергей Оксанич возглавил новый биржевой совет, а вот про вас я не знал. То есть теперь не только директор по развитию бизнеса биржи Алексей Сухоруков, но и глава правления напрямую заинтересованы в развитии биржи, как акционеры?

— Безусловно, у нас присутствует мотивация кроме зарплаты.

Из существовавших акционеров существенный вклад сделал также “Драгон капитал” — на 1 млн грн (в результате доля сократилась с 24,716% до 23,5648%- ИФ). И еще зашло пару человек, но на, совсем, небольшие суммы, — по 2-4 акции.

- Для чего нужна была эмиссия?

— Основное — это то, что бирже необходимо было поднять регулятивный капитал, поскольку мы запускаем торги на срочном рынке и существуют определенные нормативные требования. Биржа последние много лет, я бы так сказал, деньги не зарабатывала, а потихоньку съедала свой капитал, поэтому его необходимо было увеличить. Той суммы, которую мы собрали, хватает.

- Как планируете освоить данные средства?

- У нас нет ситуации, что нам нужно куда-то их срочно освоить. Мы сейчас их разместили в ОВГЗ, но параллельно, наверное, будем тратиться на софт (программное обеспечение — ИФ), на который мы уже тратимся. Хотя, возможно, начнем зарабатывать достаточно, и на софт будем тратить из текущих доходов. Хотелось бы так.

- Freedom Holding в своем релизе называет УБ стратегическим партнером. Они являются маркетмейкером на рынке ОВГЗ, пока единственным. То есть, сотрудничество между вами — это все-таки больше, чем сотрудничество между простым акционером и биржей?

— Я бы сказал, что Freedom Holding не просто акционер, он контролирует крупного участника украинского торговца. Если вы помните, “Украинская биржа” создавалась основными участниками рынка, которых на тот момент не устраивало, как проходят торги на других площадках и как с ними работают. Freedom просто присоединился к этому клубу.

По поводу их планов — на эту тему лучше разговаривать с ними. Будет неправильно, если я буду пытаться спроецировать, о чем они думали, когда принимали решение для вхождения. Но в целом, мое понимание, они видят Украину одним из своих ключевых рынков присутствия. И заходят, как торговец, в биржу, как в один из важнейших элементов инфраструктуры. Они строят свой интернет-трейдинг. Безусловно, для них важно взаимодействие с биржей: быть на одной волне, чтобы интегрировать свои IT-системы с биржевыми и дать доступ к рынку через интернет-трейдинг большему количеству своих клиентов, развивать новые инструменты, которые будут их клиентам интересны. У них есть такая экспертиза на глобальном уровне.

- Исторически объемы торгов ОВГЗ как раз были больше на двух других биржах — “Перспектива” и ПФТС, а для “Украинской биржи” ключевым был рынок акций, срочный рынок.

— Не могу сказать, что у нас меняются приоритеты. Мы, по-прежнему, позиционируем себя как биржа, где будут торговаться и акции, и срочный рынок. ОВГЗ мы в свое время уделили недостаточно внимания. С другой стороны, тот биржевой рынок ОВГЗ, который вы сейчас видите, биржи на нем практически не зарабатывают. Одна биржа, по-моему, вообще не берет плату за сделки, а другая берет 50 грн за сделку. Для акционеров этих бирж это не бизнес, с точки зрения доходов.

- Вы упомянули о срочном рынке. УБ уже сделала объявление, что 4 августа восстанавливает торги расчетным контрактом на курс доллара США к гривне. Это только начало? В свое время у биржи были большие планы по развитию срочного рынка.

— Мы, по-прежнему, видим бизнес в этом рынке… Более того, мы считаем, что в краткосрочной перспективе это один из самых перспективных сегментов. Потому что, с одной стороны, произошла валютная либерализация. С другой — есть опыт прошлогодней ревальвации. Все большее количество игроков на рынке понимают, что нужны какие-то инструменты хеджирования. В условиях еще существующих ограничений на покупку-продажу физической валюты, возникает вопрос, как захеджировать, если нет сейчас фьючерсного контракта? Поэтому мы считаем, что фьючерс на пару гривня/доллар, который мы запускаем, как раз и будет одним из таких инструментов хеджирования. Мы рассчитываем, что он будет пользоваться спросом.

- О возобновлении торгов контрактом на индекс, наверное, пока преждевременно говорить

— Да. К сожалению, ситуация с рынком акций — базовым активом — очень печальна. И соответственно, мы считаем, что запускать сейчас фьючерс на индекс, наверное, будет не так интересно, в первую очередь, участникам рынка. Потому мы решили стартовать с фьючерса на пару гривня/доллар.

- Тогда сразу спрошу о товарных активах

— Мы смотрим, думаем об этом. Планы есть… По мере того, как эти планы начнут воплощаться в жизнь, мы сможем давать более точную информацию о том, когда и что будем запускать. Но, безусловно, смотрим на эти сегменты и планируем запускать такие инструменты.

- Есть уже предварительные переговоры и договоренности с участниками рынка о работе с фьючерсом на курс доллара? Какую активность вы ожидаете на начальном этапе?

— Есть договоренности и переговоры. Пока я не готов озвучить имена, но мы ведем переговоры, как с банками, так и с основными импортерами/экспортерами, которые тоже имеют интерес к работе на этом рынке.

- Раз мы заговорили о срочном рынке… Рада 19 июня приняла долгожданный закон об упрощении привлечения инвестиций и внедрении новых финансовых инструментов (№2284). Насколько он помогает вам в реализации намеченных планов? Или, наоборот, мешает?

— Мы все внимательно следили за тем, как это происходило. Его торжественно приняли. Об этом все отчитались, но далее должны быть определенные процессуальные действия. Закон должен быть подписан главой Верховной Рады, президентом и опубликован. На все эти действия существуют установленные регламентом сроки. Но лишь 27 июля документ подписал спикер, и на следующий день его отправили на подпись главе государства.

Мы, в целом, больше поддерживали этот закон. Хотя там есть определенные моменты, которые, как мы считали и считаем, являются предметом не столько этого закона, сколько закона, регулирующего полномочия Нацкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку. Тем не менее, в законе есть важные моменты, связанные с клирингом, с определением деривативов. Он нужный и полезный. Осталось понять, когда закон начнет работать.

- Вопрос по клирингу. Пока биржа запускает срочный рынок при нынешней клиринговой модели?

— Да, даже по действующему законодательству мы можем срочный рынок “клирить” сами. У нас есть клиринговая палата.

- Другие сегменты рынка. Про акции мы уже выяснили, что каких-то серьезных перспектив не видно. А как с корпоративными и муниципальными облигациями? На рынке ОВГЗ и по депозитам ставки упали довольно существенно.

— С точки зрения указанных доходностей, учетной ставки НБУ и той ликвидности, которая накопилась в системе, есть все предпосылки для развития корпоративных бондов. Дальше есть вопрос к политике банковского регулятора. Потому что мы понимаем, что изначально основными покупателями могут быть банки. И вот здесь, будет важна позиция Нацбанка, как должны формироваться резервы под корпоративные облигации. Если, грубо говоря, нужно будет под все делать 50% или 100% резервов, то банки, наверное, не будут такое покупать. Если же это будет цивилизованно, разумно и где-то стимулирующе, то почему нет? Например, отсутствие необходимости формировать резервы при условии ежедневной переоценки marked-to-market на основании биржевых торгов, потому что вы отражаете эти бумаги в балансе по рыночной цене.

Мы считаем, что интересными могут быть биржевые облигации. Облигации, которые регистрируются непосредственно на бирже и потом в уведомительном порядке об этом сообщается в Комиссию. В отличие от того порядка, который существует по обычным облигациям, где Комиссия регистрирует выпуск, и только после этого он может начаться. На сегодня у нас нет такого инструмента. Безусловно, речь, в первую очередь, идет о каких-то коротких бумагах — до года, но с упрощенной процедурой, когда вам не нужно тратить несколько месяцев на выпуск. Вы, как эмитент, можете, приняв решение и соответствуя определенным требованиям, в течение нескольких недель сделать выпуск. Есть логика в этом. Потому, что сегодня многие процедуры, которые у нас существуют с Комиссией, несколько затянуты.

- Я слышал более жесткие мнения

— Можно критиковать Комиссию. Мы это периодически делаем, но мы в диалоге с нашим регулятором. Не могу сказать, что они нас всегда слышат, но в некоторых ситуациях слышат и где-то идут навстречу. Понятно, что есть еще над чем вместе работать, и это не только биржевые облигации…

- Куратором фондового рынка в Нацбанке был замглавы Олег Чурий, полномочия которого недавно завершились. С моей точки зрения, основной акцент у него был на рынке гособлигаций. У вас есть какие-то ожидания и надежды на нового профильного заместителя главы Нацбанка.

— Первое — мы понимаем, что Юрий Гелетий, который пришел на это место из Минфина, вероятно, тоже в первую очередь будет видеть ОВГЗ. Я близко не общался ни с Чурием, ни с Гелетием. Но, мне кажется, что новый замглавы может услышать наш голос. Понятно, что фондовый рынок — это не основной фокус Нацбанка. Но, с другой стороны, недооценивать этот рынок тоже нельзя. Например, у НБУ, ставшего регулятором страховых компаний, наверняка возникнет вопрос, а что же делать с их резервами? Размещать все в ОВГЗ — это ведь тоже риски. Потому, я думаю, новое правление Нацбанка будет более внимательно смотреть на другие, кроме ОВГЗ, сегменты фондового рынка.

Кстати, с тем же Чурием был нормальный диалог по срочному рынку в контексте фьючерса гривня/доллар. В НБУ понимают, что это тоже достаточно хороший инструмент, с помощью которого они могут опосредованно заниматься курсоформированием. Участвуя и выходя на рынок этих фьючерсов, они могут задавать тренды. И это не обязательно будет связанно с физической покупкой/продажей.

- Товарный рынок. Еще до вашего прихода к руководству УБ была создана дочерняя компания “Товарная биржа”.

— На сегодня она занимается площадкой “Прозорро.Продажи”. Подробней, если у вас есть желание, можно пообщаться с моей коллегой, главой товарной биржи Марией Карноуховой.

В свете закона №2284 (когда он начнет действовать), нам, для того чтобы заниматься товарами, не нужно будет отдельное юрлицо в виде дочерней структуры. Мы сможем, при желании, получить ссответствующую лицензию на фондовую биржу и, стать универсальной биржей. Пока у нас такая лицензия есть на дочернюю структуру и до полного вступления закона в силу у нас еще есть время определиться с планами в этом направлении.

Какие-то торги на споте — торговля газом или электроэнергией — в обозримом будущем мы не планировали. В то же время о фьючерсах на газ и электроэнергию мы думаем.

- Даже, несмотря на то, что подписан меморандум между Энергосообществом, ЕБРР, Минэнеро и Украинской энергетической биржей (УЭБ) о том, что именно УЭБ будет базой для развития биржевой торговли газом? Вы считаете, что на биржевой рынок энергоресуров вход еще не закрыт?

— Мы считаем, что УЭБ — хорошая площадка, где происходит на сегодня торговля товаром с поставкой. Вопрос фьючерса — это открытый вопрос. Тем более, будет фьючерс расчетным или поставочным? Мы за то, чтобы был понятный рынок базового актива. Если он понятный и прозрачный — на него можно строить какие-то производные в виде срочного рынка. Если его не будет, то будет очень сложно построить.

- На мой взгляд, когда базовый актив будет на одной бирже, то вероятность появления срочного рынка на другой бирже в Украине невелика, так как уровень доверия на рынке пока низок.

— Уровень доверия к кому?

- К участникам инфраструктуры. Мы знаем три-четыре фондовых биржи, которые за 20 лет мало общего могут сделать, хотя рынок только сужается. Поэтому, мне кажется, срочный рынок скорее появится на той же УЭБ, чем у вас будет рынок с опорой на какие-то индикаторы УЭБ.

— Почему нет? Нам нужно, чтобы где-то был рынок базового актива. На сегодня, УБ не имеет экспертизы торговли газом или электричеством, у УЭБ она есть, есть понимание. Но у нас может быть какая-то синергия. Возможно, это вопросы к диалогу между акционерами. Мне сложно говорить с позиции главы правления.

- Рынок агропродукции. УБ уже делала подход к этому рынку?

— Да, делала подход. Основная проблема — нужен спот, а его нет. Чтобы сделать спот нужно, чтобы были понятные элеваторы, где этот товар хранится. Помните ситуацию с элеваторами Госрезерва, где мыши на тысячи тонн прошлись? Не хотелось бы таких ситуаций при организации торговли.

Элеваторы также влияют на ценообразование. Потому, что одно дело портовый элеватор в Одессе, или просто какой-то элеватор на западной Украине с ограниченными подъездными путями. Там масса моментов…

- Вернемся к рынку акций, с которого начиналась УБ. Вы видите в какой-то перспективе, что он может возродиться в Украине? Когда были надежды на двойной листинг. С валютной либерализацией и снижением ставок явно вырос интерес к фондовому рынку, но к зарубежным бумагам.

— Мы считаем перспективным допуск иностранных ценных бумаг на украинский рынок. Например, если посмотреть на тех, на кого сейчас у нас не принято смотреть без укоризны, на соседей из страны агрессора, то объем торгов иностранными ценными бумагами на Санкт-Петербургской бирже впечатляет. Почему? Ведь, в отличие от Украины, в России свободно конвертируемая валюта и россиянам для того, чтобы купить бумаги за рубежом, не нужен e-лимит. Им надо просто заключить договор, отнести в банк и заплатить. Думаю, тут несколько факторов: языковой, фактор комфорта, боязнь того, что какие-то активы могут потом за рубежом блокировать. А так все это уже торгуется у них на рынке.

Думаю, у нас это тоже может взлететь. Многие люди, у которых есть деньги и которым это могло быть интересно, сегодня недостаточно комфортно себя чувствуют при открытии счетов онлайн в зарубежных брокерах: Interactive Brokers или Exante. Ничего плохого не хочу о них сказать. Но торговать с Interactive Brokers многим в Украине сложнее, чем торговать этим в Украине через “Универ”, “Драгон Капитал” или тот же “Фридом Финанс”.

- Freedom Holding, насколько я отслеживаю ситуацию, может стать крупным акционером Санкт-Петербургской биржи.

— Наверное, я не следил за этим. Но это логично, так как людям удобней так торговать.

- УБ и в целом инфраструктура украинского рынка способна будет предложить удобные условия для торговли и владения иностранными ценными бумагами?

— Повторюсь, купить через иностранного брокера не так легко. Если в рамках e-лимита на 100 тыс. гривень, то это одна история, но если на $200 тыс., а это 5 млн гривень, то вы уже не сможете так же просто купить.

На самом деле, совершенству нет предела. Если у вас есть ФОП 3-й категории и на нем есть 7 млн грн выручки, с которых вы заплатили 5%, то вот на эти 7 млн вы можете, в рамках e-лимита, и купить. Или если у вас есть КИФ или ООО, то вы можете до EUR2 млн в год по e-лимиту покупать. Но все равно возникает куча технических моментов: вы должны показать договор и сделать некое ТЭО, чтобы впоследствии доказать проверяющим органам, что такая операция имеет экономический смысл. По акциям это очень сложно, как вы понимаете. По облигациям проще, так как там есть фиксированная стоимость, есть купон…

Есть еще, конечно, вариант открыть счет своей украинской компании за рубежом, что не запрещено, и переводить деньги со своего счета в Украине на свой счет за рубежом в рамках e-лимита, тогда это ТЭО писать не нужно. Но все равно это не просто, так как открытие денежных счетов для владельцев из Украины сейчас там очень большое упражнение.

И вот если взамен всего этого можно будет просто в Украине подать заявку через своего торговца и купить, тогда почему нет?

- А может еще какая-то “Розетка” или “Новая Почта” выйдет на IPO? Или пока это только мечты?

— Это вопрос курицы и яйца: что должно появиться раньше — местные инструменты или локальная ликвидность? Основной вопрос в чем: если идти сейчас на рынок с IPO, то кто будет покупать? Ответ: покупать, наверное, будут иностранцы. Тогда вопрос: а зачем идти с IPO на украинский рынок акций, где конь не валялся? Может тогда лучше в Варшаву, Лондон или Сингапур?

Мое мнение, что было бы правильно дать сейчас некий доступ на украинский рынок иностранных ценных бумаг. Люди начнут торговать, покупать. Начнет складываться рынок. И тогда владелец, допустим, “Новой Почты”, может задуматься, а почему бы и не в Украине, раз украинцы готовы покупать акции? Понятно, что одним из таких краеугольных моментов, в моем понимании, все-таки будет внедрение второго уровня пенсионного обеспечения, возможно даже с третьим.

Третий уровень негосударственных пенсионных фондов с добровольными отчислениями у нас есть и де-юре, и де-факто. Но он не работает пока. И одна из идей — запуск второго уровня, который будет обязателен. Это как раз те деньги, которые в конечном итоге создали фондовый рынок, который есть сейчас в Польше. Сейчас у нас начались достаточно хорошие подвижки в этом направлении, вам имело бы смысл поговорить об этом с Сергеем Оксаничем.

Я в свое время один из первых негосударственных фондов создавал, затем инвестгруппа ICU выкупила компанию, у которой он в управлении. Так этот фонд до сих пор хорошо себя чувствует, он уже выплатил больше, чем в него было вложено, и денег у него сейчас больше раза в два.

- Спрошу еще о переговорах между фондовыми биржами в конце 2019 года о возможности какой-то кооперации. Они чем-то завершились или еще продолжаются?

— Я тоже один раз был на этих переговорах, которые инициировал член Комиссии Дмитрий Тарабакин. На мой взгляд, эта история изначально практически не имела шанса на успех, так как происходила в формате переговоров менеджмента бирж о возможности объединения с заложенным конфликтом интересов. Собрали за столом людей, каждый из которых думает, что при объединении ему в этой структуре может не остаться места. Естественно никто этого не скажет, особенно, члену комиссии, который это инициирует. Но в реальности, это так.

Что касается технологического объединения, которое предлагалось на базе ПФТС. Моя позиция, на тот момент как главы Совета УБ, была проста. Я сказал: “Кто нам гарантирует и как, что, объединившись на базе софта ПФТС и поставив единый биржевой стакан, мы завтра все не окажемся в ситуации, когда ПФТС поставят другой софт, к которому нас уже не допустят, но там уже все наши клиенты”. Тогда, очевидно, что нужно делать SPV (отдельную спецкомпанию — ИФ), куда будет передан софт, чтобы он был собственностью всех участников. Иначе какой мне смысл развивать конкурента?

- И где сейчас эти переговоры?

— Мне кажется, что они просто умерли.

- Мне тоже казалось, что без акционеров это был разговор без надежды на результат.

— Один раз нас позвали. Я, как председатель Совета, участвовал в разговоре. От китайцев (новых акционеров ПФТС) никого не было. Представителем акционеров от ПФТС был Андрей Холодян, от “Перспективы” — Сергей Антонов. Я ни у кого не увидел в глазах желания договариваться предметно.

- Последний вопрос. Вы — человек на рынке известный, возглавляли “Тройку Диалог”, занимали другие важные и высокие должности. Недавно я отписывал полугодовой отчет ПФТС. Там, по-моему, выручка около 1,6 млн грн, из которых на фондовом рынке 35 тыс. грн, а львиная доля — продажа информации. Я так понимаю, что вы не ради этой пары миллионов гривень стали главой правления, а теперь еще и вложили свои деньги в капитал. Какую цель вы ставите на ближайший год-два?

— Я не готов говорить о количественных показателях сегодня. Но выручка в размере 1,6 млн грн — явно не то, что я считаю справедливым для этого рынка. У меня есть надежда, что у украинского фондового рынка и “Украинской биржи”, как элемента его инфраструктуры, значительно больший потенциал, чем на 1,6 млн грн.