Глава налогового комитета Даниил Гетманцев: я поменял свой рейтинг на 17 больших реформ

— Минфин готов вернуться к вопросу об НДС для строительной отрасли. Как вы оцениваете шансы на поддержку таких инициатив в зале?

— Рынок строительства требует регулирования. Первое — это обеспечение прав инвесторов. Каждый год какая-нибудь новая пирамида, каждый год какая-то новая стройка банкротится. И, второе — это налогообложение. Строители зарабатывают неплохо, но не платят налоги. Это показывает налоговая нагрузка. Конечно, оба этих момента требуют регулирования. У нас есть несколько законодательных инициатив. Они разные, от разных групп. И от рынка, и от Министерства регионального развития, и от Минфина. У нас в комитете уже создана рабочая группа, призванная найти между ними компромисс. Однозначно, я поддерживаю министра финансов в том, что этот вопрос надо урегулировать. Каким образом отрегулировать — мы будем искать компромиссы. Наша работа в комитете, она же и состоит в том, чтобы найти золотую середину между разными, порою противоречивыми, интересами общества, государства, бизнеса и принять правильное решение. Но мы должны найти вот эту “золотую середину”.

— Какие еще налоговые изменения, которые либо не вошли в законопроект, теперь уже, закон №5600, либо были из него извлечены, могут появиться в парламенте? Говорят о марганцевой руде.

— Да, марганцевая руда. Объясню. Поправки о марганцевой руде не было в первом чтении законопроекта №5600. Кабмин нам не предложил изменить ставки ренты на марганцевую руду. Изменить формулу налогообложения марганцевой руды предложил я ко второму чтению, поправкой. Я вам, положа руку на сердце, скажу, хотя никто не верит в это: обсуждения даже не было. Никто: ни тот олигарх, которого вы имеете в виду (речь идет об Игоре Коломойском — ИФ), ни связанные с ним лица, не то, что выходили на меня, на комитет, даже не выходили. Не было абсолютно никакого сопротивления, в отличие от железной руды. Вот там было просто колоссальное сопротивление. По марганцевой руде вопрос вообще не поднимался. Она технически была зашита в поправку по железной руде ко второму чтению и, поэтому, она слетела вместе с ней. Но то, что марганцевую руду мы обложим в каком либо из следующих законопроектов вот по такой схеме, по которой мы обложили руду железную, в этом даже не сомневайтесь. Это на самом деле принятое решение.

— Экологические налоги. Есть ли потенциал для дальнейшего повышения?

— Да, будем повышать дальше. Это предмет компромисса с рынком. Давайте быть объективными. Европа ушла далеко от нас вперед в своем экономическом развитии. И Европа сейчас может позволить себе ограничивать выбросы, потому, что это богатые страны. Мы, если введем такое ограничение, просто убьем нашу промышленность. Поэтому, здесь нужен компромисс. Будем обсуждать. Пока что, компромисс достигнут на уровне одного евро. Налог поднят в три раза. Будем ли повышать дальше? Обязательно. На сколько и когда будем повышать? Возможно, через год снова повысим. Но это будет осуществляться только вследствие и, как результат, переговоров с рынком.

— Рада ввела налоговые льготы до 2037 года для 18-ти шахтерских городков. Есть ли риски внутренних оффшоров?

— Нет. Во-первых, мы не должны путать с вами терминологию. Оффшор как раз предполагает регистрацию компании, которая не имеет права осуществлять деятельность на территории, где она зарегистрирована. Она осуществляет деятельность во всем мире, кроме этой территории. Поэтому, не платит налогов. А свободная экономическая зона, наоборот, направлена на то, чтобы компания в этой именно свободной экономической зоне осуществляла деятельность и при этом была освобождена от налогов. Вот в нашем случае это свободные экономические зоны, а не оффшорные зоны. Свободные экономические зоны работают во всем мире: в Южной Корее их 1200. В России они работают, в Польше их 22, в Турции больше 100. Это абсолютно нормальный инструмент, на котором мы обожглись при Кучме, выяснив, что при нем это был способ обогащения каких-либо лиц. Обжегшись, ообще к ним не подходили. Но проблема не в инструменте. Проблема в руках, которые его держат. Я вам говорю однозначно: нет, не будет рисков. Мы ввели верхнюю планку оборота. Сумма доходов предприятия, которое такие налоговые льготы получает, не должна превышать 40 млн грн в год — это ни о чем. Это позволит дать возможность среднему бизнесу начать производство, переработку в этих городах, создать рабочие места. А выйдя на объем более 40 млн грн — перейти на обычную систему. Да, действительно, дается много льгот, это правда. Но эти населенные пункты умирают, они пустые уже. Там нет работы. Условия льгот: фирма должна быть не просто зарегистрирована, она должна иметь производство. Заводы, фабрики, маленькие фабрики, которые занимаются производством на этой территории, имеют там штат 10 человек, платят им зарплату и не имеют филиалов нигде больше, кроме самого этого городка.

— А как на счет индустриальных парков?

— Индустриальные парки это тоже разновидность наших нововведений, направленных на поддержку промышленности. Суть индустриального парка состоит в том, что государство на себя берет определенный объем инвестиций в этот парк. Это может быть компенсация по процентам, налоговые льготы, все в совокупности. Для развития индустриальных парков необходим не один год. И это при условии промотирования государством, привлечения инвесторов. Для того, чтобы в парк зашел инвестор, он должен выбрать тебя из многих-многих стран, у которых есть тоже самое и, может быть, даже лучше. Почему он должен тебя выбрать? Не из-за налогов, а, в первую очередь, из-за стоимости рабочей силы. Стоимость рабочей силы у нас, к сожалению и счастью, самая дешевая в Европе. Это наше конкурентное преимущество. Но к ней еще необходима инфраструктура, правовая определенность, необходим большой объем вливаний со стороны государства. Поэтому, это не на один день история, как и “инвестняни”. Инструмент “инвестнянь” мы предполагали для большого бизнеса, индустриальные парки — для всех видов бизнеса, а шахтерские городки у нас появились как проект, чтобы не умерли те 18 населенных пунктов, которые указаны в перечне.

Это три взаимосвязанные программы. По “инвестняням” у нас около 20 договоров есть в Кабинете министров, индустриальные парки мы еще не запустили, шахтерские городки — посмотрим.

— Когда можно ожидать регистрации законопроекта о косвенных методах определения доходов?

— Косвенные методы у нас обсуждается, дискутируется. Минфин готовит этот законопроект. Будем обсуждать на фракции, будем обсуждать среди депутатов. Будем говорить, в каком виде и когда его принять.

— Когда это ориентировочно?

— У Кабинета министров шесть месяцев на подготовку этого законопроекта. Они истекают в начале следующего года. Я думаю, это будет в январе.

— Лучшего стимула для налоговой амнистии, чем косвенные методы определения доходов, нет.

— Поэтому я говорю, что в январе. Это не единственный стимул. У нас в 2022 году вступает в силу антиоффшорный закон, закон об автоматическом обмене налоговой информацией. А налоговая амнистия идет еще девять месяцев. Налоговая амнистия по опыту зарубежных стран происходит скачкообразно. И в каждой налоговой амнистии первый этап на раскачку. И для первого этапа более $10 млн — неплохой результат.

— Просто вот-вот закончится льготный период для декларирования своих средств. По итогам трех месяцев — 250 млн грн…

— Уже 300, во-первых. Во-вторых, до 1 января какие льготы были? Только по зарубежным активам. Динамику мы видим очень положительную. У нас идут достаточно большие суммы. Но вот тот основной массив по $40-50 тыс. с плательщика, на который мы рассчитываем, который действительно составляет основную массу, он не пошел до сих пор. И это нас, конечно, беспокоит. Но мы проводим разъяснительную работу, делаем все возможное, чтобы банки, которые, к сожалению, стали основным барьером в этом процессе, заработали. Впереди Новый год, чем не подарок: “налоговая амнистия под елку”.

— Экс-глава Государственной налоговой Олейников говорил, что правоохранители интересуются теми, кто задекларировал.

— Господин Олейников, к которому я отношусь с огромным уважением, говорил о другом. Он говорил о том, что налоговая никогда не раскроет информацию о налоговой амнистии независимо от заинтересованности в ней правоохранителей? И я это подтверждаю. Есть прямой юридический запрет. Но у меня на такой вопрос ответ другой. А то, что у вас дом стоит за $10 млн, и тот же правоохранитель может увидеть и найти, на кого он оформлен и спросить за какие такие деньги — это никого не волнует? То есть, если я покупаю тур за границу за $50 тыс. — это нормально, а то, что я декларацию принесу и освобожу от любой ответственности за неуплату налогов на ту же сумму, это меня беспокоит? Это же ненормальная ситуация. Мы должны выходить из этого инфантилизма, быть ответственными перед собой.

— Есть еще одна часть “амнистии”, но с другой стороны. До 2022 года есть возможность закрыть оффшорные компании. Судя по официальным объявлениям, таких закрытий не очень много. Как оцениваете этот процесс?

— Да, есть еще возможность до 1 января закрыть оффшоры при уплате 1,5% налога. Бюджет от этого получил 50 млн грн. Процесс идет, но мы пока не знаем, сколько этих фирм сохранится. Но в 2023-м узнаем, когда заработает международный обмен информацией.

— Получается, что трансфертное ценообразование заработает, а международный обмен информацией — с 2023-го. Без него до ТЦО дотянемся?

— Это разные вещи. ТЦО — это для бизнесов, которые работают в Украине, но за границей владеют какими-то активами. Международный обмен — дополнительный инструмент. И институт ТЦО для нас не нов. ТЦО уже работает лет пять, но с 2022 года институт совершенствуется.

В налоговой люди, которые занимаются ТЦО, безусловно, есть, но их крайне мало. Они на вес золота.

— А когда можно ожидать первых кейсов? Это 2022 год?

— Бизнесы уже подают отчеты, а если не подают, то структурируются, готовятся. У нас уже суды по ТЦО идут. Очень интересные дела!

— С учетом резкого роста налогового бремени на отрасль птицеводства, МХП заявил о намерении дислоцировать свои производственные мощности на Балканы, а в Украине сосредоточиться на выращивании технических культур. Как вы оцениваете потенциальное влияние соответствующих поправок из законопроекта №5600 на отрасль?

— Когда я слышу “мы уедем”, спрашиваю: в какую страну? В Сомали? Гаити? Да, там вероятнее меньше объем налогообложения, чем у нас. Но когда мировому гиганту говорят: плати налог на прибыль как все, причем по ставке меньше, чем в европейских странах, а он в ответ угрожает тем, что уедет в эти европейские страны… Это его право, спорить не буду. Но, я это воспринимаю как наглость и шантаж со стороны человека, построившего свой сверхбольшой бизнес на беспрецедентных дотациях самой бедной страны Европы. Мы же все помним, как это было при его друге Порошенко? Или забыли прошлое этого борца за “право не платить налоги”?

По тому принципу, по которому облагался налогами МХП, можно было бы по такой логике облагать и Ахметова. Его заводы тоже стоят на земле, так может, ввести для него тоже четвертую группу? Почему нет? В этом цинизме необходимо иметь предел…

— Какова судьба идеи о криминализации товарной контрабанды?

— Сложный вопрос. Я согласен с криминализацией подакцизной контрабанды. Остальное я бы тоже принял, но таможня и правоохранительные органы это сейчас инструмент, который может быть использован во зло. Экономический эффект может тут сработать для тех, кто сидит на этих схемах. Я бы эту часть больше продискутировал.

— То есть законопроект пока на паузе?

— Он в приоритете, так как это президентский законопроект, но пока мы еще дискутируем.

— Кстати, а сколько в следующем году запланировано на финансирование оборудования пунктов пропуска?

— 900 млн грн, они направлены Мининфраструктуры.

— Комиссия по азартным играм: как оцениваете результаты ее работы за год?

— 1,5 млрд грн в бюджет поступило от лицензий (закон о госбюджете на 2021 год предполагает поступление 7,4 млрд грн от продажи лицензий на ведение игорного бизнеса соста- ИФ). Мы (Верховная Рада — ИФ) затянули с законопроектом о налогообложении сферы азартных игр. Он тоже на следующей неделе запланирован. Получается, в настоящее время лицензии получили все те, кто готов работать при любом налогообложении. То есть те, кто не собирался платить налог, например, на выигрыш. Они этого не скрывают, к слову. Хотя вопрос, где налоги по действующей системе, мы, конечно, им зададим. Да, сейчас система глупо выписана. Игровые автоматы должны заплатить все, что они получили, а онлайн-казино — вообще ничего. Поэтому мы эту систему меняем.

Кто хочет зайти на рынок “в белую”, лицензии не покупали. Думаю, на следующей неделе примем законопроект во втором чтении, и с нового года пойдут поступления.

— Кстати, была еще попытка принять законопроект о виртуальных активах без решения того, как они будут облагаться.

— Законопроект неоднозначный. Там сейчас 20 президентских правок, так что на следующей неделе до него не дойдем. Я голосовал за него, но это закон не нашего комитета. Когда начали углубляться в вопрос налогообложения, возникло много вопросов. И по статусу этих активов, чем они отличаются от ценных бумаг, непаханое поле. Так что даже если он будет принят (а мы за него будем голосовать с учетом поправок президента), мы, все равно в процессе работы над налоговой частью, будем вносить в него изменения. Налоговой лазейкой это не станет. Кстати, звучала идея по льготной ставке облагать налогом виртуальные активы. С чего это вдруг? Зачем? Чем-то отличаться на карте мира? Мы уже отличаемся — самой крупной теневой экономикой. По коррупции мы тоже в лидерах. Пониженное налогообложения для виртуальных активов — не вариант, повышенное — может быть.

— Уже объявили конкурс на члена Совета НБУ?

— Уже идет, подавайтесь, до 15 декабря.

— Есть еще два законопроекта, до которых не дошел парламент: законопроекты о кредитных союзах и о финансовых услугах.

— На следующей неделе будем голосовать. Законопроект о кредитных союзах провалили, так как у народного депутата в зале загорелся пульт. Из-за этого депутаты вышли на 15 минут на перерыв, но вернулись уже далеко не все. Голосов не хватило. Законопроекты проголосуем на следующей неделе.

— Вы в глазах бизнеса “главный враг”, вводящий различные налоговые инициативы. В “Слуге народа” только вы взяли на себя эту роль. Вы готовы продолжать?

— За 28 лет те, кто, во чтобы то ни стало, хотел понравиться избирателям (параллельно подворовывая), сделали страну самой бедной в Европе. И, в конце концов, сделав намного хуже тем, кому они хотели понравиться идиотскими, но популярными решениями. Поэтому, нет, я не хочу, и не хотел никому понравиться, я же не $100. И я прекрасно понимал, что нужные, но непопулярные реформы минусуют твой рейтинг. Можно сказать, что я поменял свой рейтинг на 17 больших реформ, которые никто никогда не мог провести. Фискализацию ни Янукович, ни Яценюк, ни Гройсман не могли провести. “Антиоффшорный закон” — о нем же все говорили, но никто никогда, даже в страшном сне, не брался за него всерьез. Рынки капитала, “игорка”, янтарь, международный обмен налоговой информацией, реформа налоговой ответственности, финансовый мониторинг, который позволил прикрутить “скрутки”, “антиколомойский” закон, большой банковский закон я даже не считаю в числе 17 реформ. А вот большая реформа — это реформа небанковского финансового рынка, страхование, закон о кредитных союзах. Снесли “площадки Яцека”, установили налог на Google.

Желание понравиться это то, чем в Украине занимались 28 лет. Я шел принимать непопулярные вещи принимать в парламенте. Да, я отдавал себе отчет, что это может за собой повлечь. Нужен мне лично это налог на Google? Да Боже упаси! Плюс 3 млрд грн в бюджет. А при этом он выравнивает ситуацию на рекламном рынке. Это та справедливость, которую мы обещали. С политической точки зрения правильно было этого не делать. Но я считаю, что Бог мне дал этот шанс ради будущих поколений, а не ради того, чтобы моя задница грелась в кресле ВР еще один срок.

— То есть желание пойти отдыхать у вас нет?

— Как скажет команда. Но перед “отдыхать” хочу додавить и налоговую, и таможню, чтобы они заработали нормально. Это мы обязаны сделать. Здесь, я как раз согласен с нашими критиками, это тот наш минус, который мы не доделали.
— Каких еще налоговых инициатив нам ожидать в ближайшее время?

— У нас есть большой законопроект о налогообложении доходов. Хотим снизить налогообложение доходов и физлиц, и юрлиц, и ввести налог на выведенный капитал, усеченно, как в Польше. Также расширить декларирование доходов, дать больше налоговых вычетов гражданам. Законопроект также предлагает налогообложение дополнительной работы. Это когда ты просто регистрируешься в “Дии” и можешь получать доход от 27 видов деятельности. Например, таксовать по вечерам. За это налог только 5%, без ЕСВ. Я думаю, что можем зарегистрировать этот законопроект еще в этом году, чтобы он заработал с 2023-го.

— Но ведь в меморандуме указано, что Украина не будет снижать налоги.

— МВФ против, это серьезное препятствие. Будем с ними общаться, говорить о компенсаторах. Но мы осознаем важность ответственного отношения к деньгам. Эксперименты популярны только среди малограмотных идиотов в соцсетях, где нет ответственности. А мы ее несем и понимаем. Вот ЕСВ уменьшили на 22% — и в бюджете “дырка” возникла в 200 млрд грн в год. А что, зарплаты из тени вышли? Нет. Кто ответил за эту реформу? Это негосударственный подход. Я не буду никогда делать что-то, что идет вразрез с совестью, интересами страны, для собственного пиара.

 Дмитрий КОШЕВОЙ, Анна РОДИЧКИНА