В понедельник у побережья провинции Гуаньдун, начались военно-морские учения России и КНР “Совместное море-2016”.
Примечательно, что еще в ходе подготовки к ним российские СМИ писали о мероприятии куда охотнее, чем китайские коллеги. Впрочем, это вполне вписывается в российские темники: никакой изоляции нет и близко, Москву уважают, считаются и с ней желают дружить. В какой-то степени этот так — когда речь заходит о Китае. Здесь, правда, есть один нюанс, который принимающие решения россияне ввиду плохого знания китайского эпоса определенно не учли: дракон позволяет с собой дружить — но мало кому удавалось за эту дружбу не заплатить.
Начать, пожалуй, стоит с того, что “Совместное море” проходит с 2012 года. С тех пор их политическая составляющая была не менее важна, нежели военная — а порой и перевешивала ее.
Нынешние учения — не исключение. “СМ-16” — первое крупное мероприятие такого рода в Южно-Китайском море с участием второго, помимо китайского флота с тех пор, как Гаагский арбитраж вынес свое решение по иску Филиппин. 12 июля Постоянная палата Третейского суда, опираясь на конвенцию ООН по морскому праву, постановила, что Китай не имеет приоритетных прав на использование Южно-Китайского моря. В вердикте, в частности, говорилось: “Не существует юридических оснований для КНР утверждать исторические права на ресурсы в акватории Южно-Китайского моря в границах спорной “девятипунктирной” линии”. Тогда же, в июле, Пекин официально заявил о своем отказе признавать решение арбитража.
Москва, как и следовало ожидать, от критики Пекина воздержалась, несмотря на то, что объектом его претензий стали 90% акватории Южно-Китайского моря. После объявления вердикта Москва выступила с нейтральным заявлением, не высказав поддержки, но и не осудив Пекин.
Таким образом, нынешние учения фактически являются ни чем иным как совместной насмешкой над международным правом. Вряд ли она столь уж необходима Кремлю — но учитывая обстоятельства, в которых оказалась Россия вследствие своей украинской авантюры, особого выбора у него нет: партнера надо уважить. Тем более что такая демонстрация единства ей сейчас очень кстати: показ “кузькиной матери” тем же США, выступающим за право беспрепятственного судоходства в этих водах имеет довольно сильный пропагандистский потенциал. Здесь стоит вспомнить, что еще в начале года, в ожидании арбитража, министры иностранных дел Сергей Лавров и Ван И достигли, как заявили китайцы “важного консенсуса”: дескать, Южно-Китайское море — не место для чужих мнений, и проблемы здесь нужно решать путем прямых переговоров между заинтересованными сторонами. Этот стиль хорошо известен всему постсоветскому пространству — ведь без помощи извне противостоять притязаниям Москвы не в состоянии ни одна из бывших союзных республик. Аналогично обстоят дела и с региональной гегемонией Китая. Но все же Лавров счел нужным разъяснить: “внерегиональные силы не должны вмешиваться” в эти процессы. Тем забавнее заявление спикера китайского министерства обороны, который заявил, что цель нынешних учений не предполагает “подачи сигналов какой-либо третью стороне”.
Все это вкупе, по всей видимости, перевешивает для Москвы риски охлаждения отношений со странами региона вроде Малайзии, Вьетнама и Индонезии которые оспаривают претензии соседа, но являются ценными клиентами для российской оборонки. К слову, в 2014 году Джакарта уже отказалась от покупки субмарин проекта 877, а Ханой их как раз ожидает.
В состав российской эскадры включен морской океанский буксир “Алатау” 1983 года постройки, который с начала девяностых ржавел во Владивостоке вплоть до 2011-го. Фото: vladnews.ru
Поэтому участие российских подлодок этого типа в нынешних маневрах выглядит политически двусмысленно. Как, впрочем, и вся программа учений. Помимо борьбы с субмаринами и традиционного уже прикрытия — поисково-спасательных операций их план предусматривает отработку амфибийных миссий и захват плацдармов. То есть, фактически речь об установлении контроля над побережьем — навык, нужный и российским, и китайским вооруженным силам. Примечательно, что в ходе прошлогодних учений в Японском море он не отрабатывался.
На фоне всей этой крутизны, тем не менее, обращает на себя внимание небольшая деталь: в состав российской эскадры включен морской океанский буксир “Алатау”. Это судно 1983 года постройки с начала девяностых года ржавело во Владивостоке вплоть до 2011-го, когда Мионобороны наскребло деньги на его ремонт. Его участие в учениях можно было бы объяснить как раз поисково-спасательными учениями, если бы не одно но: таковым для него является едва ли не каждый выход в море, ведь большая часть списочного состава Тихоокеанского флота едва держится на воде.
Алексей КАФТАН
