Дмитрий Фирташ: $1,15 млрд.

Фирташ владеет офшорным холдингом GDF (Британские Виргинские острова), большинство активов которого сосредоточены в газовом и химическом секторах промышленности. По доходности главными активами холдинга в химпроме являются права аренды на два крупнейших в Европе украинских месторождения редких металлов, разрабатываемых Иршанским ГОК и Вольногорским ГМК. При суммарной арендной плате по $200 тыс. в год они ежегодно приносят GDF по $180—200 млн. чистого дохода. Менее доходными активами холдинга считаются украинский “РивнеАзот”, а также эстонский Nitrofert и таджикский “ТаджикАзот”. Несмотря на то что два последних завода с 2007 года остановлены из-за отсутствия дешевого природного газа, сектор азотной химии не перестал быть интересным GDF. По всей видимости, для того чтобы в ближайшем будущем выгодно продать заводы в Таджикистане и Эстонии, GDF в конце 2010 года затеяла скупку аналогичных предприятий в Украине в интересах российского Газпромбанка.

В газовом секторе крупными промышленными активами GDF были российские компании “Печоранефтегаз” и Астраханская нефтегазовая компания. После их утраты в 2007—2008 годах из-за судебного конфликта с властями РФ портфель промышленных газовых активов GDF сократился до российской газостроительной “Зангас” (которая многие годы безуспешно пытается модернизировать газопровод Средняя Азия — Центр), а также небольшой украинской газодобывающей компании “Укрнадраресурс”. Сегодня логика работы холдинга сводится к задаче “компенсационного” возврата ранее утраченных российских месторождений. Для этого в схему планируется вмонтировать проект создания СП между российским “Газпромом” и “Нафтогазом Украины”. Сейчас в этом проекте наблюдается пауза, которую успешно инспирировал близкий к Фирташу глава Минэнерго Украины Юрий Бойко. Она позволит холдингу GDF нарастить свой портфель долговых обязательств “Нафтогаза Украины” до уровня, который обеспечит Фирташу ведущую, а не декоративную роль в процессе создания СП. Словом, с точки зрения интересов GDF, создание украинско-российского СП и неотрывное от этого процесса разделение газотранспортных, газо- и нефтедобывающих активов “Нафтогаза” выглядит целесообразным только после наращивания суммы эмитированных последним векселей и облигаций.

Если процесс накачивания долгами “Нафтогаза” будет успешным, в будущем это обещает Фирташу возврат эпохи фантастических доходов (в 2003—2006 годах они составляли более $1,5 млрд. в год). Для этого нужно совсем немного — распределить украинские и российские взносы в капитал СП по схеме, максимально полезной для GDF. Например, такой: взнос “Газпрома” — лицензии на газовые месторождения в Астрахани и квоты на экспорт газа; взнос GDF — векселя “Нафтогаза”; взнос самого “Нафтогаза” — газокомпрессорные станции и подземные хранилища газа.

В итоге через два-три года можно будет получить почти идеальную украинско-российско-офшорную газовую гипермонополию. С началом работы такой монополии можно будет вплотную подойти к вопросу перераспределения миллиардных доходов от транзита газа. Пока их получает украинское государство. Это делает его в какой-то мере сильным. А станет слабее — можно будет арендовать у него не только редкоземельные рудники “по $100 тыс. в год за штуку”, но и истребовать что-то поинтереснее.