Диссертационная паника: что после нее?

Приказ предусматривает, что по теме диссертации на получение степени доктора/кандидата необходимо наличие не менее 20/5 публикаций в научных (в частности электронных) профессиональных изданиях Украины и других государств. Причем не менее четырех публикаций для докторской (одна — для кандидатской) должны быть именно в изданиях иностранных государств или в изданиях Украины, включенных в международные наукометрические базы. Хотя это положение вступает в силу только с 1 января следующего года, именно оно привело к тому, что диссертации социогуманитарной тематики спецсоветы уже начали массово снимать с рассмотрения. 

Следовательно, попробуем проанализировать: что в действительности означает приказ №1112? И какими будут последствия его введения?

Прежде всего — о наукометрической базе. Приблизительно полвека назад эффективность научной работы попробовали формализовать на основе показателей цитированности. А это требовало создания баз статей, цитирование в которых “засчитывалось”. Из этого постепенно выросли мощные базы данных о научных публикациях во всех отраслях знаний. Известнейшими из них являются Web of Knowledge, поддерживаемая Thomson Reuters, и SCOPUS — детище мощного научного издательства Еlsevier. Между этими универсальными базами идет жесткая конкурентная борьба за потребителя. По личным наблюдениям автора, в академических сообществах на Западе популярнее первая, но в Украине чаще пользуются второй — едва ли не в первую очередь из-за ее более лояльной ценовой политики.

Поэтому далее — о SCOPUS. На май 2012 года она накапливала данные о статьях в 18500 ведущих научных журналах мира и содержала информацию о более 47 млн. научных публикаций. Человек, имеющий доступ к базе, легко узнает о просчитанных на основе этих данных импакт-факторе журнала, индексе цитированности и индексе Гирша отдельного ученого или научного учреждения. Эти цифры и формируют сегодня неформальную, но общепризнанную научную “табель о рангах”. Такую систему заслуженно критикуют (индекс Гирша у Альберта Эйнштейна оказывается ниже, чем у некоторых наших современников с явно более скромными научными заслугами), но лучшей до сих пор никто не придумал.

Вместе с тем неоспоримым является другое: публикации в изданиях, не включенных в международные наукометрические базы, фактически не имеют шансов дойти до мирового научного сообщества. Они остаются своеобразной “наукой в себе”, способной потешить только автора и его ближайших коллег. И здесь существует серьезная проблема. Из нескольких тысяч научных изданий Украины (признанных такими бывшим ВАКом и нынешним МОНМС) в международных наукометрических базах реферируются несколько десятков. Причем практически все они — по естественным и точным наукам. Поэтому работы украинских “технарей” и медиков известны миру мало, а специалисты по социогуманитарным наукам не известны почти совсем.

Приказ №1112 не содержит четкого определения понятия “международные наукометрические базы”, отдавая таким образом его толкование на откуп спецсоветов. Но если эти спецсоветы будут действовать “по гамбургскому счету”, признавая только то, что вошло в базы Web of Knowledge и SCOPUS, результаты можно спрогнозировать уже сейчас. Новая норма не создаст никаких осложнений для большинства “естественников” — они уже широко печатаются за границей, да и ведущие отечественные журналы по этим наукам есть по крайней мере в SCOPUS (требования Web of Knowledge жестче). Вместе с тем “технарям” и медикам соблюсти ее будет значительно сложнее. А количество защит по социогуманитарным наукам сократится во много раз — потому что отечественных международно “реферированных” журналов здесь нет, а публикации наших специалистов этого профиля за границей являются, скорее, исключением.

Если спецсоветы будут причислять к международным наукометрическим базам еще и базу российского ВИНИТИ (который по традиции реферирует все “старые” журналы постсоветского пространства), это существенным образом облегчит ситуацию с “технарями” и медиками, но почти не поможет гуманитариям. Поэтому можно спрогнозировать, что норму о “публикациях в изданиях иностранных государств” попытаются выполнить за счет сборников тезисов провинциальных российских конференций (которые намного возрастут в цене для отечественных соискателей). Формально это не нарушит буквы приказа №1112. Фактически же выхолостит действительно имеющуюся в нем рациональную идею: хоть как-то заставить украинских социогуманитариев открыться миру.

Ведь украинские ученые безусловно должны больше печататься за границей. А украинские журналы — превратиться наконец в источники научной информации (сейчас многие из них — это касается прежде всего различных “вестников” провинциальных университетов — являются просто “отстойниками” аспирантских текстов). Должна измениться и мотивация для написания научной статьи. Ведь статьи в “реферированные” журналы большей частью пишут, стремясь сообщить научному сообществу о полученных новых важных результатах (а также обеспечить предпосылки для получения грантов на проведение дальнейших исследований). Вместо этого главной мотивацией для значительной части статей в украинских журналах является исключительно обеспечение необходимого количества публикаций при защите диссертации.

Конечно, печататься за границей сложно (особенно без зарубежных соавторов). Сложно добиться и включения журнала в базу SCOPUS. Но и ничего невозможного нет ни в том, ни в этом. Критерии для журналов известны: это, кроме прочего, обязательное англоязычное резюме, процедура предварительного рецензирования статей, наличие зарубежных ученых в составе редколлегии и среди авторов, наличие ссылок на этот журнал в публикациях, которые уже были реферированы в SCOPUS, периодичность выхода, качественная страница в Интернете. В общем, тот минимум, который делает научный журнал действительно научным журналом, а не очередной “мурзилкой”. 

При наличии хоть какой-то целенаправленной государственной политики поддержки науки количество украинских изданий в SCOPUS уже сегодня могло бы, по подсчетам экспертов, составлять худо-бедно полторы сотни. Но будет ли содействовать этому приказ №1112 — прогнозировать не берусь. Как не берусь и прогнозировать, будет ли он содействовать повышению фатально низкого уровня многих социогуманитарных (и не только социогуманитарных) диссертаций. 

Ведь когда уляжется паника и люди найдут лазейки — все может легко возвратиться на круги своя. Жертвами окажутся разве что искусствоведы с филологами, которым сегодня резко и неожиданно для них изменили правила игры (публиковаться специалистам по украинскому народному искусству или фольклору за границей и в “реферированных” журналах действительно негде). Потому что главных проблем украинской науки — хронической бедности, отсутствия каких-либо реальных стимулов для привлечения молодежи и нехватки элементарных представлений у правящей верхушки о том, зачем наука нужна вообще, — этот приказ вовсе не решает. 

Максим СТРИХА