Джеймс Квигли, генеральный директор международного объединения фирм Deloitte: “Расти быстро не обязательно”

На прошлой неделе Deloitte Touche Tohmatsu Limited сообщила, что по объему выручки и числу сотрудников впервые стала крупнейшей среди частных компаний, оказывающих профессиональные услуги. За финансовый год, завершившийся 31 мая, компания заработала $26,6 млрд, в ее штате — 170 000 человек. В ближайшие пять лет Deloitte намерена потратить на развитие более $1 млрд. Половина этой суммы будет инвестирована в приоритетные рынки, среди которых есть и Россия. О том, как изменился бизнес аудиторов в кризис, рассказал в интервью “Ведомостям” гендиректор международного объединения фирм Deloitte Джеймс Квигли.

— Кризис многое изменил во всех секторах бизнеса. Как пережили его аудиторы?

— Кризис осуществил перезагрузку важнейших элементов внешней среды, в которой мы все работаем, будь то фирма, оказывающая профессиональные услуги, или промышленная компания. Среди самых значительных — отношения между властью и бизнесом. Власти стали больше участвовать в делах бизнеса, идет процесс важных глобальных реформ в секторе финансовых услуг. Меняются технологии, причем меняются с невероятной скоростью, меняются способы ведения бизнеса, способы хранения информации, происходит диджитализация экономики — мы живем в цифровом мире. Так что бизнес-процессы теперь другие, и фундаментальные основы бизнеса тоже другие. По мере того как мы выбираемся из кризиса, все эти процессы идут еще с большей скоростью. Если же говорить о кризисе в контексте аудита, то наш сектор не был его причиной, напротив, мы внесли существенную лепту в решения по его преодолению с учетом нашего подхода к отражению операций в отчетности. Я горжусь тем, как аудиторы повели себя в кризис, предъявляя жесткие требования к бизнесу, и мне кажется, мы положительно повлияли на определение объема реформ, которые были необходимы.

— Тем не менее часто можно услышать, что в кризисе частично есть и вина аудиторов.

— Это абсолютно, в корне неверно. Причинами экономического кризиса, который начался в ипотечном секторе США, были некоторые не вполне удачные решения о предоставлении кредитов, некоторые неверные государственные политические решения, и если вы даете взаймы деньги людям, которые не могут их вернуть, то в один прекрасный день вам придется за это отвечать.

— Но сейчас даже чаще чем пять лет назад говорят о конфликте интересов в аудиторских компаниях. Даже если аудиторские фирмы не были одной из причин кризиса, не внесли ли они свою лепту в него?

— Нет. Если вы говорите о конфликте интересов, когда фирмы предоставляли консалтинговые услуги аудиторским клиентам, то этот конфликт относится к эпохе Worldcom. C учетом скорости развития бизнеса это происходило несколько веков назад. Мы не предоставляем значительных консалтинговых услуг компаниям, которые проверяем как аудиторы. Чтобы независимость аудита не страдала, необходимо иметь в наличии хорошие процедуры корпоративного управления. Эти процедуры должны быть одобрены аудиторским комитетом компании-клиента.

— Неужели кризис не предоставил возможностей аудиторам извлечь из него урок? Например, при анализе причин крушения Lehman Brothers выяснилось, что на протяжении нескольких кварталов банк выводил плохие активы за баланс. Должен ли был аудитор предупредить об этом менеджмент и совет директоров банка?

— Я не хотел бы останавливаться на вопросах, поскольку они относятся к бывшим клиентам наших конкурентов.

— И все-таки могут ли из отчетности аудиторы понять, что дела компании не в порядке? И должны ли аудиторы сообщать эти факты акционерам?

— Раскрытие информации для акционеров производится компанией, а аудиторы высказывают мнение в отношении утверждений менеджмента. И наша роль была значительной, особенно во время кризиса. Аудиторы, например, помогали клиентам оценить объем списаний, которые требовались по финансовым активам. Но инициатором всего этого является компания, именно компания общается со своими акционерами в отношении результатов деятельности. Аудиторы помогают компаниям и дают заверения акционерам в отношении действительности сделанных заявлений.

— Компании стали осторожнее в кризис?

— Безусловно. Значительная часть капитала сегодня не задействована, потому что менеджмент очень осторожен и не вполне уверен в экономических прогнозах. И решения принимаются иначе, чем раньше. Финансовый кризис заставил компании по-новому посмотреть на риск-менеджмент и подходы к составлению финансовой отчетности — например, как финансовые институты оценивают стоимость, по которой финансовые инструменты должны отражаться в балансе. Лучший пример осторожности — это объем денежных средств, которые компании не торопятся тратить. Использование заемного капитала в частном секторе экономики сокращается.

— Прошла ли экономика дно кризиса?

— Думаю, что началось восстановление. И думаю, что оно будет устойчивым. Кто-то обеспокоен возможностью двойного спада, но я не из их числа. Восстановление будет неровным и на разных рынках будет проходить по-разному. На развивающихся рынках, думаю, восстановление будет почти V-образным. В Америке — гораздо более L-образным.

— Почему американская экономика растет так медленно?

— Из-за недостатка потребительской уверенности и неустойчивого роста числа рабочих мест. Потребители не тратят деньги, сокращают долги, увеличивают сбережения. У них гораздо меньше возможности тратить деньги сейчас, когда дом стоит $400 000, чем когда он стоил $750 000. Они стараются сохранить за собой этот дом и выплачивать ипотечный кредит.

— За счет каких рынков и секторов возможен будущий рост — и глобально, и в России?

— За счет возобновляемых источников энергии — в них потечет немало капитала. Здравоохранение — со стареющим населением эта отрасль будет развиваться. В этой и смежных отраслях будут создаваться рабочие места. Будут привлекательными также биотехнологии. Важнейшие потребительские товары тоже будут продолжать двигаться вперед.

— Среди факторов, определяющих работу аудиторов сейчас, вы назвали надзор и изменения в нем. Поддерживаете ли вы реформу финансового сектора в США по закону Додда — Фрэнка и проект новых международных правил финансового надзора “Базель-III”?

— Рынок капитала стал глобальным, поэтому я поддерживаю идею “Базель-III” по созданию глобальных правил финансового надзора. Надеюсь, что мы сумеем привести национальное регулирование в соответствие с этими глобальными правилами. Что касается реформы Додда — Фрэнка, то некоторые нормы находятся еще в процессе формирования. Я очень поддерживаю это начинание как катализатор повышения доверия и комфорта среди потребителей.

— Но банки жалуются, что требования увеличить капитал приведут к снижению объемов кредитования. Банкиры говорят, что вступление в силу требований реформы Додда — Фрэнка и “Базель-III” повредят банкам — они перестанут давать кредиты, а экономический рост замедлится.

— В 90-е и первую половину 2000-х гг., пока не начался кризис, экспансия осуществлялась за счет левереджа и заемные средства использовались для роста стоимости активов. Если повысить требования к капиталу глобальных банков, объем левереджа сократится. И если на кредиты будет меньше денег, банки будут более избирательны в отношении того, как их потратить. Они будут внимательнее смотреть на кредитоспособность тех, кому собираются предоставить средства. Да, это приведет к замедлению роста экономики. Но было ли хорошей практикой давать высокорискованные кредиты тем, кто не мог их вернуть? И было ли хорошей практикой секьюритизировать и перепродавать кредиты? Это и вызвало кризис, от которого сейчас мы восстанавливаемся. Если стандарты кредитования станут более жесткими, восстановление будет более медленным, но, может, это и хорошо. Потому что рост, к которому мы должны стремиться, — не обязательно быстрый рост, важно, чтобы он был устойчивым.

— Необходимы ли единые стандарты бухучета?

— Я большой сторонник единых мировых стандартов. У нас глобальный рынок капитала, и этому глобальному рынку необходим глобальный язык. И одна из возможностей развития этого глобального языка — стандарты бухучета. Так что я полностью поддерживаю работу по переходу на единые стандарты высокого качества.

— Когда этот переход может произойти?

— В течение ближайших пяти лет.

— Стоит ли это сделать и российским компаниям? Некоторые до сих пор отчитываются только по РСБУ.

— Думаю, что переход на глобальные стандарты был бы полезной идеей. Полностью ее поддерживаю.

— Увеличилось ли давление на аудиторов со стороны регуляторов и властей?

— Любой период изменений создает возможности для компаний, оказывающих профессиональные услуги, так что нам это на руку. Мы помогаем клиентам справиться с этими изменениями. Что касается самого нашего бизнеса — регуляторы активно требуют от нас, чтобы мы продолжали улучшать качество услуг. Мы тесно сотрудничаем с регуляторами.

— Клиенты “большой четверки” иногда жалуются, что не видят большой разницы между крупнейшими аудиторскими фирмами: одинаково хорошее качество, одинаково большие деньги. Относятся к “четверке” как к единому целому. Что делает Deloitte, чтобы ее не путали с конкурентами?

— В профессиональных услугах разницу определяют люди — наша команда и наша культура. Я слышал неоднократно от клиентов и от партнеров, которые приходят в Deloitte, что мы отличаемся [от главных конкурентов] очень сильной культурой. И я этим горжусь — мы делаем очень многое для обслуживания клиентов. В последние пять лет мы растем быстрее остальных компаний, оказывающих профессиональные услуги, и сейчас стали самой большой среди них. Это происходит благодаря корпоративной культуре, а также желанию и готовности развивать таланты. У нас также более сбалансированная модель бизнеса, чем у конкурентов, в смысле профессиональной квалификации. Это дает нам возможности предлагать более полные решения. Если вы в состоянии так организовать бизнес, в долгосрочной перспективе вы выиграете. Правда, наши конкуренты по “четверке” тоже превосходные фирмы. Они тоже очень квалифицированные профессионалы.

— Сколько сотрудников в компании Deloitte во всем мире?

— 170 000. Это крупнейшая в мире сеть компаний, оказывающих профессиональные услуги.

— Правильно ли, что Deloitte — единственная компания из “четверки”, сохранившая консалтинговый бизнес в полном объеме?

— Мы не стали отказываться от консалтингового бизнеса, когда это делали конкуренты. Теперь они пытаются его возродить: не так давно и PwC, и KPMG купили консалтинговые компании. У Deloitte этот бизнес сохранился в полном объеме.

— Как получается избегать конфликта интересов между консалтинговым и аудиторским подразделениями?

— Мы разделяем клиентов, а не фирму. Компании, для которых мы проводим аудит, не получают консалтинговых услуг в большом объеме. Также есть специальные процедуры внутри компании, которые предотвращают конфликт интересов.

— Какую долю доходов Deloitte получает от консалтинга? Что больше — доходы от аудита или от консалтинга?

— Доходы от аудита за финансовый год, завершившийся 31 мая, составляют 44% общего дохода, это наш крупнейший бизнес. Консалтинг приносит 28% доходов.

— Какое из направлений вашего бизнеса более перспективно в России?

— Мы — разнонаправленная фирма и верим в каждое из направлений нашего бизнеса. Будем развивать их все. Сейчас быстрее растут консалтинговые направления.

— Возможно ли, чтобы “большая четверка” превратилась в “большую пятерку” или “шестерку”?

— Вчера я был на встрече аудиторских компаний с регуляторами, и фирм было шесть. Помимо “четверки” были BDO и Grant Thornton. Мы потратили 150 лет, чтобы построить бизнес, в котором заняты 170 000 человек. Так что через следующие 150 лет кто-то еще сможет достигнуть уровня в 170 000 человек.

— А в более близкой перспективе? Есть шанс, что “четверка” превратится в нечто большее чем “четверка” или меньшее?

— “Большая четверка” останется “четверкой”, поскольку разрыв между номером четыре и номером пять очень большой. Чтобы закрыть этот разрыв, понадобится много времени. Но рынок чрезвычайно конкурентный. Когда компании ищут фирму, занимающуюся профессиональными услугами, у них никогда не возникает проблем с тем, чтобы такую фирму найти.

— Что такое российская “Делойт” для глобальной Deloitte — источник прибыли, источник проблем или что-то еще?

— Я верю в развивающиеся рынки. Почти 60% прогноза по росту ВВП в глобальном масштабе в ближайшие пять лет приходится на экономики, которые мы называем развивающимися. Поскольку рост ВВП создаст рынок профессиональных услуг, я хочу занимать на нем 1-е место. Мы хотим здесь конкурировать и иметь сильное присутствие. Для меня Россия — один из важнейших рынков. Один из регионов, в который мы инвестируем, и один из рынков, который я абсолютно поддерживаю.

— В российском бизнесе взятки и откаты не редкость.

— Мы очень внимательно выбираем клиентов, чтобы быть уверенными, что мы взаимодействуем с компаниями, бизнес которых организован согласно законам и правилам.

— В 2008 г. “Делойт” отказалась заверить отчетность банка “Балтийский”, потому что они предоставили слишком мало информации о себе. Не означает ли это, что бизнес “большой четверки” может быть слишком рискованным на развивающихся рынках?

— Нужно просто иметь хорошую систему управления рисками. Именно это мы и делаем.

— Вы помните историю PwC с ЮКОСом?

— Я знаю только то, что читал в финансовой прессе, и ничего более.

— Не может ли она стать прецедентом для аудиторских компаний в России?

— В любом случае решения по принятию клиентов и по продолжению работы с ними должны быть строгими и необходимо иметь высококлассные системы управления рисками. И это не только в России — на всех рынках.

— С другой стороны, есть ли что-то в русском бизнесе, что достойно копирования другими странами?

— Всегда можно чему-то научиться, и я это делаю каждый день. Тем более что российские компании экспортируют капитал и инвестируют за пределы России, и они будут применять там свои лучшие практики для этого. В России меня поразил предпринимательский дух и сосредоточенность бизнеса на будущем.

— Какая доля прибыли и дохода Deloitte приходится на российский бизнес?

— Мы не раскрываем эту информацию по странам. Мы считаем себя глобально интегрированной компанией.

— Сколько партнеров у “Делойт” в России?

— 80.

— Вы в первый раз приезжаете в Москву?

— В третий.

— Москва меняется? Нравится ли она вам?

— Мне она всегда нравилась, как и Петербург, в котором я был летом. Мне очень нравятся поездки сюда. Нравится общаться с партнерами и сотрудниками. И я воодушевлен по поводу будущего этого рынка.

Биография

Родился в 1952 г. в штате Юта. В 1974 г. окончил Государственный университет штата Юта и получил диплом бакалавра наук, после чего начал карьеру в Deloitte с должности бухгалтера

1979 — менеджер по проведению исследований

1988 — партнер, руководитель секретариата

1999 — региональный управляющий партнер по Нью-Йорку и прилегающим территориям

2003 — генеральный директор Deloitte в США

2007 — генеральный директор международного объединения фирм Deloitte

Глобальные реформы

Закон Додда — Фрэнка и “Базель-III” — масштабные посткризисные инициативы регуляторов, призванные обеспечить устойчивость финансовой системы. Закон Додда — Фрэнка, подписанный президентом США Бараком Обамой в июле, — самая радикальная финансовая реформа в США со времен Великой депрессии. Закон ограничивает банковский бизнес с деривативами, запрещает банкам торговать на собственные средства, требует от инвестфондов проходить регистрацию в SEC и увеличивает полномочия ФРС. Новые нормативы “Базель-III” ужесточают требования к количеству и качеству капитала банков. Они были согласованы в сентябре, в ноябре должны быть одобрены на встрече “двадцатки”. Новые нормативы требуют, чтобы капитал, сформированный за счет обыкновенных акций, составлял 4,5% против нынешних 2%. Дополнительные 2,5% капитала банки должны будут держать в виде буфера на случай нового кризиса. Из расчета капитала также будут исключены некоторые активы, в частности нематериальные и отсроченные налоговые, останутся лишь обыкновенные акции и нераспределенная прибыль.

Deloitte

Аудиторская и консалтинговая компания

Основана в 1833 г.

Выручка в 2009 г. — $26,6 млрд.

Насчитывает 170 000 сотрудников в 140 странах.

Deloitte представляет собой сеть компаний — партнерств по всему миру, которые входят в состав объединения Deloitte Touche Tohmatsu Limited. Каждая из этих компаний — отдельное независимое юридическое лицо, которое осуществляет деятельность в определенной географической зоне. “Делойт” в СНГ — частная фирма, принадлежащая партнерам.

Чему западный аудитор может научиться в России

“Всегда можно чему-то научиться, и я это делаю каждый день. Тем более что российские компании экспортируют капитал и инвестируют за пределы России, и они будут применять там свои лучшие практики для этого. В России меня поразил предпринимательский дух и сосредоточенность бизнеса на будущем”.

Татьяна БОЧКАРЁВА