Девятикратный скачок в гривне и примерно тройной — в долларах

Прошло более трех лет с тех пор, как энергоэффективность была провозглашена одним из важнейших направлений современных украинских реформ, а слово “энергоэффективность” прочно вошло в наш обиход и стало употребляться по любому удобному поводу. Базовые полезные советы по сокращению потребления тепловой и электрической энергии можно найти практически на любом мало-мальски профильном сайте. Подразделения по внедрению программ энергоэффективности появились даже в тех компаниях, которые сами занимаются продажей газа, электричества и тепла.

Что еще изменилось и чего реально удалось достичь за это время? Попробуем проанализировать ситуацию на самых простых примерах.

Потребление газа

Для начала рассмотрим потребление природного газа, импорт которого является критично важной составляющей в энергетической безопасности нашей страны.

Для общего понимания ситуации выделим отдельно потребление газа промышленностью и населением. Это несколько упрощенный подход, поскольку фактический набор потребителей газа сложнее. Помимо потребления газа населением в чистом виде и потребления газа промышленностью в чистом виде есть еще и потребление газа предприятиями теплокоммунэнерго, которые вырабатывают тепло и снабжают им как население, так и промышленность, а также бюджетные и другие организации. В качестве прямых потребителей газа присутствуют и сами бюджетные организации, предприятия соцкультбыта, административные и офисные здания, религиозные организации и прочее. Есть потребление газа на технологические нужды газотранспортных предприятий. До 2016 г. присутствовал еще и некий неизбежный неконтролируемый отбор газа в зоне АТО. Однако для общего понимания тенденций нам будет достаточно проанализировать потребление газа по двум основным направлениям — население и промышленность.

Промышленность

Пятнадцать лет назад объем газа, используемый промышленностью, более чем вдвое превосходил объем газа, потребляемого населением. В дальнейшем потребление газа промышленностью последовательно и ощутимо сокращалось соразмерно с накрывающими рынок потрясениями и, пройдя в 2009 г. локальный минимум, восстанавливалось до 2011 г. Затем объем потребления газа промышленностью снова начал снижаться, так и не достигнув докризисных (до 2008 г.) объемов.

К довоенному 2013 г. потребление газа промышленностью упало с исходных 35 до 20 млрд кубометров в год, а затем сократилось еще наполовину. За последние несколько лет потребление газа промышленностью стало даже меньше, чем потребление населением, последнее же, в свою очередь, тоже сокращалось, хоть и не так сильно, как потребление газа промышленностью.

Следует отметить, что в последние год-два, на фоне общего снижения потребления газа промышленностью, в ряде отраслей все же наметился некоторый прирост его потребления.

Население

Объем потребления газа населением оставался все это время практически неизменным (с поправками на суровость той или иной зимы) и начал сокращаться только начиная с 2014 г. Суммарное падение потребления газа населением за весь этот период составило примерно 30%, что говорит о том, что такое снижение вызвано не только исключением из баланса потребителей аннексированных и оккупированных территорий, но и реальным сокращением потребления газа населением примерно на 20%. И, скорее всего, такой всплеск экономности можно объяснить не столько внезапной любовью наших сограждан к энергоэффективности, сколько резко выросшей стоимостью газа для населения. А это без малого 9-кратный рост в гривне и примерно тройной — в долларах.

Для полноты понимания уровня снижения энергопотребления в Украине в целом следует также принять во внимание и тот очевидный факт, что участие в энергетическом балансе страны донбасского угля начиная с 2014 г. тоже явно сократилось.

Сколько стоит киловатт тепла?

Что еще мы можем увидеть, если проанализируем тарифы на газ и тепло для населения и стоимость газа на различных этапах его транспортировки — от границы до конечного потребителя?

Рассмотрим вариант, когда дом либо квартира отапливаются автономным газовым котлом и снабжены счетчиком газа. В этом случае домовладелец оплачивает только стоимость газа и имеет полную возможность использовать полученное тепло максимально эффективно. При текущей цене газа для населения 6,9579 грн за 1 кубометр стоимость 1 кВт тепла, получаемого при сжигании газа, составит для потребителя расчетных 0,73 грн или, с учетом фактически возможного КПД автономной отопительной системы, 0,75—
0,81 грн/кВт.

Житель столичного многоквартирного дома, безальтернативно присоединенный к централизованной системе отопления “Киевэнерго”, заплатит за такой же киловатт тепла, прошедший через счетчик тепла в его доме с октября по декабрь 2017 г., 1,22 грн. С января 2018 года эта цифра снизится до 1,17 грн, но в целом можно принять, что жильцу дома с централизованным отоплением 1 кВт тепла обойдется в среднем на 60% дороже, чем счастливому обладателю автономного газового отопления.

Т.е. услуга данного предприятия теплокоммунэнерго по сжиганию газа, нагреву теплоносителя и доставке выработанного тепла до счетчика обходится потребителю в дополнительные 60%. Много это или мало?

Честная цена киловатта

Для ответа на этот вопрос посмотрим на эффективность работы самой ТЭЦ. В отопительный сезон, когда нагрузка на ТЭЦ максимальна и она вырабатывает и, что очень важно, продает потребителям одновременно электричество и тепло (отопление плюс горячее водоснабжение), эффективность ТЭЦ максимальна. Но даже в этот период суммарное КПД ТЭЦ составляет менее 70%. Летом же, когда нагрузка на отопление отпадает, а выработка электричества (которая прямо привязана к его потреблению) существенно уменьшается, эффективность ТЭЦ падает ниже 45%.

С учетом потерь тепла при существующем состоянии теплотрасс на пути от ТЭЦ до конечного потребителя усредненная эффективность всей системы (ТЭЦ+теплотрассы) даже в отопительный сезон будет заведомо ниже 60%. Соответственно, работа такого предприятия очевидно убыточна и не покрывает даже стоимости используемого топлива (в данном случае — газа), не говоря уж о зарплатах персонала, налогах, амортизации оборудования и прибыли самого предприятия. И это даже с учетом того, что газ для нужд предприятий теплокоммунэнерго отпускается по цене примерно на 6% ниже цены газа для населения.

С учетом налогов и сборов на газ, стоимости его транспортировки и распределения, а также неизбежных производственных затрат самой ТЭЦ себестоимость 1 кВт тепла, вырабатываемого ТЭЦ, будет как минимум втрое дороже первоначальной стоимости 1кВт “газового” тепла на границе. И, кроме того, предприятие еще должно включить в стоимость тепла свои налоги, зарплату персонала и прочее.

Ситуацию частично спасает то, что предприятия теплокоммунэнерго работают не только на газе. Для работы ТЭЦ могут быть использованы уголь, мазут, торф, горючие сланцы или другие, более дешевые (но и менее экологичные) виды топлива. Поэтому мы видим активное переоборудование ТЭЦ под альтернативные виды топлива, которое продолжается и сейчас. Так, например, замена газа углем может снизить расходы ТЭЦ на топливо примерно в два с половиной раза даже при “роттердамской” цене на уголь; а для компаний, обладающих полной технологической цепочкой (т. е. имеющей собственную добычу, например, угля) — еще в несколько раз.

В 2017 г. правительство закладывало в расчеты цену импортируемого природного газа в 6,686 тыс. грн за 1 тыс. кубометров при расчетном курсе доллара 27,2 грн (245,8 долл.). Если сравнить эту цену с ценой газа для населения, то становится понятно, что разница в 4% может лишь частично покрыть только стоимость транспортировки газа от границы к потребителю. По итогам года фактическая средняя стоимость закупки газа была чуть ниже (~230 долл.), но и при такой цене, ни о налогах и сборах на газ, ни об экономической целесообразности такой товарно-денежной операции говорить не приходится.

Таким образом, мы обнаруживаем, что несмотря на болезненный для населения рост стоимости коммунальных услуг и все происходящие изменения, цена на газ, используемый для нужд населения, по-прежнему остается в тисках административно-волевого регулирования. Для сравнения: цена газа для промышленных предприятий выше цены газа для населения в 1,5 раза и продолжает расти.

Что же касается тарифов на тепло для домов, не имеющих счетчиков тепла, то они условно средние. В том смысле, что жильцы утепленного по современным нормам дома без счетчика заплатят на 10—20% больше (в зависимости от суровости зимы) фактического потребления тепла, а жильцы старенькой “панельки” постройки 70-х годов прошлого столетия вполне могут получить количество тепла больше заложенного в усредненном тарифе, да еще фактически дополнительную субсидию, хотя в их квартирах зимой будет все же довольно прохладно.

Последствия админрегулирования

При низких, “социальных” ценах на энергоносители для населения даже полная оплата счетов не покрывает стоимости потребляемых населением и предприятиями теплокоммунэнерго энергоносителей. Разницу должен был бы своевременно компенсировать бюджет, однако на практике этого никогда не происходило. Предприятия теплокоммунэнерго накапливали долги перед поставщиками энергоносителей, поставщики грозились прекратить поставки, но, по понятным причинам, не делали этого. В ход шли административные рычаги давления, т. к. оставить массово население без отопления не решалась ни одна администрация. Подобный полномасштабный натурный эксперимент состоялся на памяти автора лишь один раз — в начале 2006 г. в Алчевске — хотя и по связанным, но несколько иным причинам.

Накопление долгов носило и носит настолько массовый характер, что вопросы их списания либо реструктуризации приходится решать уже на самом высоком государственном уровне, с участием правительства, парламента, президента и даже МВФ и ЕБРР.

Новая система субсидий, видоизменив схему распределения компенсаций из бюджета за административные цены на газ (а также уголь, электричество и пр.), оставляет главное — нерыночное регулирование цен для различных типов как потребителей, так и производителей, и, очевидно, не способна решить накопившиеся проблемы. Административное регулирование цен и непрозрачная система принятия решений о компенсациях предприятиям теплокоммунэнерго по-прежнему оставляют поле для финансовых злоупотреблений и скандалов, которые мы, собственно, и наблюдаем.

Озвученная недавно нашим президентом как согласованная с Международным валютным фондом новая формула цены на газ для населения фактически фиксирует рассмотренную нами выше действующую цену на газ — стоимость его на границе плюс затраты на транспортировку, без любых налогов и сборов. Второй очевидный вывод из проведенного анализа — снижения цен на газ в обозримом будущем ожидать не приходится ни населению, ни промышленности. Рост цен на нефть и рост курса доллара совместными усилиями будут толкать ее вверх, несмотря на любые заверения чиновников.

Проблемы накапливаются

Уже более двух десятков лет существующая постсоветская модель отношений в системе ЖКХ безнадежно устарела и остро нуждается в переосмыслении и модернизации, однако ни одно из правительств до сих пор не смогло системно решить эту задачу.

Мы имеем критично большой процент морально устаревшего и физически изношенного жилого фонда и обслуживающей его инфраструктуры ЖКХ. При смене общественной формации государством были оставлены без какой-либо поддержки и заботы воспитанные в духе жесткого патернализма граждане страны, внезапно ставшие долевыми совладельцами изношенных “хрущевок” и “панелек”, но не имеющие практически никакого представления об ответственности за собственность, владельцами которой они стали, о проблемах, которые им необходимо будет решать, и об эффективных способах управления совместной собственностью.

Общий уровень благосостояния совладельцев этих домов объективно не позволяет им финансировать ремонт и энергомодернизацию собственного жилья, а переход к новых формам совместного управления в виде ОСББ происходит достаточно медленно.

Вряд ли будет правильно, причем как с моральной, так и с экономической точки зрения, оставить владельцев такого жилья наедине с этими проблемами. Ведь в то время, когда владельцы “получали” от государства эти квартиры, как правило, возможности выбирать у них не было никакой, а получаемое ими жилье вполне соответствовало действующим тогда строительным нормам. Есть ли их вина в том, что спустя 30 лет нормы утепления жилья стали жестче в четыре раза, а цена энергоносителей выросла в 10 раз? Вряд ли. Должно ли государство (либо “гражданское общество”) поддержать их в этой ситуации? Видимо, да.

Но решение такого объема проблем требует разработки государственной стратегии и реализации долгосрочных программ поддержки. И здесь мы сталкиваемся с большими проблемами.

Семь нянек

Решением этих вопросов в стране одновременно занимается достаточно большое количество государственных органов. Это и Министерство регионального развития, строительства и ЖКХ, совместно с Министерством финансов, и Фонд энергоэффективности, и Государственное агентство энергоэффективности и энергосбережения Украины, и Национальная комиссия, осуществляющая государственное регулирование в сферах энергетики и коммунальных услуг. А также премьер-министр, Верховная Рада и даже президент Украины.

Почему же тогда мы не видим системного результата? Давайте разбираться.

Происходят ли изменения и реформы в области энергетики и энергоэффективности? Да, происходят.

Дают ли они необходимый результат? Нет, не дают.

Какие-то подвижки, несомненно, происходят. Носят ли они системный и всеобъемлющий характер? Нет, скорее, их можно оценить как разрозненные, фрагментарные и несистемные.

С переменным успехом, но все же довольно активно с конца 2014 г. действует государственная программа “теплых” кредитов. На сроки и объемы компенсаций, выплачиваемых по данной программе, есть различные нарекания, но главное — программа финансирует практически любое улучшение или энергоэффективную инициативу как частных лиц, так и ОСББ. Но данная программа, помимо некоторой непредсказуемости в части сроков получения заявителем частичной компенсации, страдает очевидной фрагментарностью подхода. Комплексность и системность предлагаемых энергоэффективных мероприятий остается практически полностью на совести заявителя, а контроль системности и эффективности вложения государственных средств — достаточно поверхностным.

Украина присоединилась к работе Международного агентства по возобновляемым источникам энергии (IRENA), а также взаимодействует с большим количеством других профильных национальных и международных агентств. Это не только способствует обмену опытом, но и упрощает получение Украиной дополнительного объема целевых льготных кредитов.

Но с кредитами, в целом, складывается ощущение, что для правительства процесс формирования фондов и раздачи кредитов важнее самого результата, для достижения которого эти средства привлекаются. Любопытно было наблюдать за почти двухлетним процессом лоббирования принятия Верховной Радой закона о Фонде энергоэффективности.

В самом наличии такого Фонда ничего плохого нет. О том, что практическое финансирование масштабных программ энергоэффективности возможно только при условии получения доступа к долгосрочным целевым кредитам с минимальными процентными ставками, писалось уже неоднократно. Удивительно другое. В Украине с 1995 г. уже существует Государственное агентство энергоэффективности и энергосбережения Украины. И такое агентство за 23 года своего существования просто обязано было собрать и проанализировать всю необходимую статистику, разработать стратегии и необходимый набор программ радикального снижения потребления энергоносителей, как для промышленности, так и для жилого фонда. И, конечно, вооруженное такими знаниями, должно было возглавить внедрение эффективных программ — как только появятся средства для их финансирования.

Но вместо этого появляется новая структура, играющая на том же поле энергоэффективности. Государственное агентство спокойно существует и далее, а конкретных программ с цифрами — какой уровень потребления мы имеем сейчас, какого уровня и в какие сроки планируем достичь, с помощью привлечения каких средств и какого набора государственных регулирующим программ — мы так и не видим.

Почему так происходит?

Происходит это, на мой взгляд, по следующим причинам.

Особенности украинского административно-бюрократического аппарата, его неформальная ориентированность на интересы монопольно-олигархических структур, а также трудно истребимая подспудная страсть к коррупционным решениям приводят к тому, что назревающие проблемы не решаются системно.

Административный и политико-административный аппарат имеют свой давно сформировавшийся устойчивый стиль работы. Проблемы решаются фрагментарно, минимальными усилиями, путем организации неких временных “латок”.

Чем это вызвано?

На принимаемые решения очень сильное влияние оказывает политическая составляющая. Правильным, но болезненным для политического рейтинга вариантам решения проблем предпочитаются временные, популистские.

Четко прослеживается склонность бюрократического аппарата максимально сохранять и использовать финансовые потоки, дающие возможность непрозрачного администрирования в ручном режиме. В случае же, если изменения назрели настолько, что избежать их уже нельзя, приоритетным будет формирование и контроль новых финансовых потоков с тем же непрозрачным управлением и достаточно отчетливо выраженной коррупционной составляющей.

Горизонт принятия решнний при этом будет составлять если не несколько месяцев, то от одного (бюджетного) года до 5 лет, т. е. от выборов до выборов, с приоритетом финансовых схем для получения денег “здесь и сейчас” вместо долгосрочных системных решений.

Принятие решений, обеспечивающих реформирование энергетики и ЖКХ, как и разработка энергоэффективных программ требует иного подхода. Стандартная окупаемость комплекса энергоэффективных мероприятий как для ЖКХ, так и для промышленности составляет обычно не менее 8 лет, часто 12—15 лет и больше. Соответственно, горизонт планирования должен также составлять не менее 10—15, а в идеале — 20—25 лет. Может ли современный украинский политик позволить себе роскошь оперировать в своих политических планах такими отрезками времени? Вряд ли. Интересна ли для карьеры и благосостояния современного чиновника работа, результат которой будет виден через 10 лет? Сомнительно.

Соседние с нами страны бывшего социалистического лагеря, также имеющие достаточно высокий процент централизованного отопления жилья и схожие проблемы, приступили к их системному решению еще во второй половине 90-х годов. Мы можем воспользоваться в том числе и их опытом. Ничего принципиально нового и неизвестного в задачах, стоящих перед украинскими энергетикой и ЖКХ нет, методология описана и известна. Но без изменения существующего административно-бюрократического подхода к решению накапливающихся проблем этого не произойдет. Что же можно предложить?

Возможности и решения

Очевидный вариант — создание энергетических рынков с открытым доступом и прозрачными правилами игры, с возможность выхода на них новых компаний, создание единых на каждом энергетическом рынке (газ, электричество, тепло) независимых от поставщиков и генерирующих компаний распределяющих структур и возможность доступа потребителей к таким рынкам.

Второе — внедрение современных методов управления проектами, включающих в себя сбор и анализ исходных данных, оценка текущего состояния, определение задач и сроков, разработка стратегии и наборов программ, ведущих к запланированному результату. Отсутствие навыков системного управленческого анализа и контроля приводит к тому, что на сайте профильных структур можно встретить отчет о результативности разработки энергоэффективных программ, исчисляемый в количестве запланированных совещаний рабочей группы по данному вопросу.

Но кроме неэффективности и незаинтересованности в реальном решении проблем бюрократического аппарата, очень существенным фактором, не дающим убрать административное регулирование цены на газ для населения и решить проблему бесконечных субсидий, является уровень доходов самого населения. Не секрет, что уровень зарплат большинства наших сограждан и уровень потребительских цен в долларовом эквиваленте заметно ниже как уровня цен и доходов граждан европейских стран, так и бывших советских республик, которые либо уже прошли свои путь болезненных реформ и успешно интегрируются в Евросоюз, либо опираются на существенную подпитку своих бюджетов за счет запасов углеводородов.

Больших надежд на радикальное снижение цен на нефть и газ у нас нет. Разрыв в уровне цен и зарплат с большинством наших соседей, которые совокупно и формируют спрос и цену на рынке, без проведения нами системных реформ будет оставаться практически непреодолимым препятствием для решения этого вопроса. Поэтому вполне приемлемая для рядового европейского обывателя цена на газ будет и дальше оставаться болезненной проблемой для бюджета наших сограждан. Эта ситуация формирует некий замкнутый круг, не дающий любому правительству отказаться от субсидий для значительной части населения, которое неспособно оплачивать рыночную стоимость тепла из-за своих невысоких доходов.

Так как же тогда быть с энергоэффективностью?

Все изложенное говорит нам о том, что нет ни “зради”, ни “перемоги”, мы сами являемся авторами нашей реальности. Все, что мы имеем, определяется нашими предыдущими поступками и решениями, а проблемы являются результатом, в первую очередь, не принятых нами своевременно решений и упущенных нами возможностей.

Остается ли актуальной энергоэффективность? Несомненно.

Следует ли и дальше внедрять энергоэффективные мероприятия при малейшей такой возможности? Обязательно.

Но общее решение этой задачи неразрывно связано и возможно только при системном решении Украиной всего комплекса стоящих перед ней задач, как в сфере реорганизации ЖКХ, так и в сфере реформирования энергетических рынков, а главное — реформ в сфере государственного управления в целом. Отдельно от комплексного и системного решения перечисленных задач энергоэффективность останется лишь красивым лозунгом, несистемным набором разрозненных частных инициатив и поводом для красивого отчета очередного бюрократа.

Александр ВЕРТЕЛЕВ