Чтобы не забыли

Например, что-то сделанное, написанное собственными руками — картину, стихотворение. Или что-то очень ценное — драгоценность, музейную коллекцию. Или что-то огромное — пирамиду, башню. Что именно будут думать о тебе непонятные будущие люди, ты не можешь предсказать, но пирамиду им никак не обойти — уж как-нибудь, но помянут.

Это есть в каждом, тем более в людях высокого полета, называющих себя отцами нации и пишущих гимны своих стран. О масштабах амбиций можно судить по размерам предметов, которые человек планирует оставить после себя. Нурсултан Назарбаев, который в четвертый раз стал президентом Казахстана, уже подумал о своем наследии. Всю вторую половину своего правления Назарбаев строил город, настоящий новый город, с улицами, прочерченными буквально в степи. Назарбаев позаботился о том, чтобы к его 70-летию в этом новом городе, Астане, был открыт самый большой шатер в мире — Хан Шатыр. Еще раньше Назарбаев основал университет своего имени и выстроил свою пирамиду — Дворец мира и согласия.

Город для Назарбаева планировал недавно умерший почтенный японский архитектор Кисе Курокава, а гигантский Хан Шатыр и пирамиду проектировало бюро англичанина Нормана Фостера. Фостер много строит в Азии и не устает восторгаться преимуществами тиранических режимов. Терминал аэропорта Хитроу строился 20 лет, потому что публика была недовольна и нужно было всех выслушать, объясняет он в недавнем интервью журналу “Нью-Йоркер”, а аэропорт в Пекине, в несколько раз больше размером, был сдан строго к Олимпиаде — за четыре года. “В Астане строительство никогда не застревает из-за общественных дискуссий”, — говорит Фостер. Без тиранов и отцов наций масштабно мыслящим архитекторам негде было бы развернуться.

Лидера нации можно понять. Стоит ли доверять авторам будущих исследований, книг и учебников? Кто знает, что будут говорить о тебе, когда тебя уже никто не будет бояться, когда после твоей смерти состояние и власть будут поделены людьми жадными и мелкими? И лучше построить пирамиду поскорее, потому что власть может ускользнуть из рук мгновенно. А город останется, и пирамиду они с места не сдвинут.

Посмотрите, сколько на свете ценностей и гигантских сооружений, оставленных богатыми и властными людьми после себя, — от храмов до вычурных центров современного искусства, лезущих в каждую туристическую фотографию. Альтруизма в этом немного — много “я”, выходящего за пределы самого себя. Его так много, что и людям иногда перепадает немного пользы.

В Москве ничего похожего по масштабам за путинские годы не создано. И я не знаю, что именно это значит — что амбиции где-то в других местах (на Черном море? на Средиземном?) или что возрождение монументального строительства еще впереди. Или просто надо сказать спасибо национальной коррупции за отсутствие около Кремля какого-нибудь гигантского концертного зала в форме двуглавого орла.

Максим ТРУДОЛЮБОВ