Что не так с украинской городской культурой?

Ответ на этот вопрос краток и печален: ее нет. Стараниями советской власти и при попустительстве самих украинцев городская культура нашей страны была погребена под завалами мальв, “червоних рут”, мазанок и шаровар. Ей не помогла ни хрущевская оттепель с городской романтикой, ни получение Украиной независимости в 1991 году. Политизированность украинского общества, помимо прочего, негативно влияет на свободу городской культуры, а пространство украинских городов практически не воспринимается вне политического мейнстрима. 

Что плохого в отсутствии городской культуры? Прежде всего это навязывание современному человеку пасторального патриотизма, который считается единственно возможным. Романтизация домодернистской эпохи тянет за собой целый выводок соответствующих стереотипов: женщина-берегиня домашнего очага, консервативные традиционные ценности, пресловутый языковой вопрос.

То есть полное отсутствие свободы выбора — образ жизни крепостных первой половины XIX века

Казалось бы, нет ничего сложного в том, чтобы жить в современном украинском городе и игнорировать проявления пасторального патриотизма. Однако нет, он будет атаковать вас отовсюду: со стен многоэтажек (муралы с женщинами в вышиванках и громадные флаги), стен подземных переходов (роспись подземного перехода в виде поля с подсолнухами) и, конечно же, из интернета. Официальная украинская культура городского человека не видит.

Расстрелянное возрождение

Разберемся в исторических корнях проблемы. Украинская городская культура начала развиваться еще в Российской империи. На смену страдающим о судьбе крепостным поэтам XIX века пришли футуристы XX века, описывающие город и технику.

Осте сте

бі бо

бу

візники — люди

трамваї — люди

автомобілібілі

бігорух рухобіги

рухливобіги.

Эти строки еще в 1914 году написал украинский поэт Михайль Семенко. Украинская литература развивалась в правильном русле и при ранней советской власти: в 1928 году вышел первый украинский роман, где город был главным героем — “Місто” Валерьяна Пидмогильного, описывающий процесс урбанизации в СССР. В то же время активно развивался Харьков, бывший тогда столицей, строились новые общественные и инфраструктурные проекты в Киеве и Запорожье.

Панно на станции метро “Киевская” в Москве. Фото: Weatlas

Конец всему положили сталинские репрессии середины 1930-х — Расстрелянное возрождение. За несколько лет по обвинению в “буржуазном национализме” советская власть расстреляла десятки представителей украинской интеллигенции: Леся Курбаса, Николая Кулиша, Валерьяна Пидмогильного и многих других, покончил с собой Николай Хвылевой. Отныне украинское искусство могло быть лишь рабоче-крестьянским — никакой философии, чувств, только трактор и партия. Достаточно посмотреть на эволюцию поэзии Павла Тычины: от “Солнечных кларнетов” 1918 года до “На Переяславській Раді” 1954 года, посвященной “воссоединению” Украины с Россией, и устаревшей к оттепели поэзии “Дружбою ми здружені” 1948 года. В изобразительном искусстве за украинцами укоренился стереотип жизнерадостных крестьян в народной одежде: таковы украинцы на фресках станции метро “Киевская” в Москве (1954) и многочисленные памятники одобренным советской идеологией украинским деятелям.

Среди всех советских республик городская культура развивалась лишь в крупных центрах метрополии. Только в Москве и Ленинграде теплилось подобие западной городской жизни, как формальной — торговые центры, коктейль-холлы, музеи, — так и неформальной: самиздат, барды, подпольное искусство. А российский лубок преподносился и воспринимался как экзотика, а не как типичный вид русского народа. Конечно, это было инструментом пропаганды: русская культурная экспансия в союзные республики была современной, в отличие от местной культуры.

Современная шароварщина

Крестьянская репрезентация украинцев пережила и распад СССР, и многочисленные переломные моменты новой украинской истории. Ярко вспыхнувшие представители городской культуры начала 1990-х в музыке (“Скрябин”, “Аква Вита”) и литературе (Оксана Забужко, Юрий Андрухович) либо канули в Лету, либо выродились и стали объектами насмешек.

Один из положительных моментов: благодаря музыке и литературе украинский язык начал выходить из тени, преодолевая репутацию сельского языка, завоеванную в советское время.

Однако и тут с ним судьба сыграла злую шутку. Череда событий от победы Януковича в 2010 году и принятия закона о региональных языках, усилившего роль русского на востоке страны, до прихода к власти лояльных русскому постмайданных политиков вывела на сцену эксцентричных националистов. Например, детскую писательницу Ларису Ницой, которая швыряет мелочь в людей за использование русского языка и заявляет, что украинцы древнее эллинов. Ницой собрала армию почитателей, требующих выселить русскоязычных украинцев и гнобящих бизнес за использование русского языка. Их цели неясны: то ли это коллективное бессознательное украинцев мстит русскому языку за века угнетения, то ли неумелые тролли попросту нашли свою аудиторию. Но пока Лариса Ницой “швергицяє” в русскоязычных украинцев мелочью, применяя все те же имперско-советские дискриминационные методы, городская культура Украины остается на уровне склок в “Кайдашевой семье” Нечуя-Левицкого: жлобство, скандалы, взаимная ненависть и выкалывание глаз вместо современных культурных центров, театров и книгоиздания.

Параллельно с этим украинские города наводнили патриотические муралы, желто-голубые заборы, вышиванки и цветочные композиции на сельскую тематику, пока в Европе и даже в России внедряются современные методы обустройства улиц. Насаждение украинского языка с визуальным патриотизмом объединяет то, что их сторонники не видят другие точки зрения — не на языковой вопрос, а именно на вопрос городской культуры. Городская жизнь не может быть монополизирована политическим мейнстримом, и тут нет особой разницы в том, кто именно лишает нас свободы. Методы сегодняшних властей, то, как они собираются строить общество, больше всего напоминают сталинскую практику, а не современный либеральный подход. Из той же оперы — языковед Александр Пономарев, требующий от президента запретить иноязычные (читай: русские) транскрипции имен и фамилий.

Единственная отрада вновь зарождающейся отечественной городской культуры — современная украинская музыка, в том числе русскоязычная и безъязычная — электронная

Это можно считать феноменом для страны, где вся эстрада воспитана на Софии Ротару и Павле Зиброве, где молодежи, за исключением короткого периода в 90-х, о котором упоминалось выше, приходилось довольствоваться продуктом иных городских культур — американской, европейской, российской. В общем-то, географическая привязка не важна, главное то, что украинская культура выходит из почти вековой спячки и делает это с помощью музыки — неотъемлемого атрибута города (вспомним хип-хоп и джаз, зародившиеся именно в городах, причем не в самых благополучных районах). Простые мелодии тех же Луны и “Грибов” интернациональны, в них нет “українських красунь” и народных мелодий, благодаря чему они получают реальную популярность, а не сиюминутный успех на Евровидении и моментальное забвение. И важно не допустить, чтобы консерваторы вроде Ницой и Пономарева не превратили второй виток городской культуры в очередное Расстрелянное возрождение.

Лев ШЕВЧЕНКО