Чего иностранцы не понимают про украинский язык

Повод — закон о языках, который вводит понятие “региональный язык” в областях, где проживает больше 10% представителей нацменьшинств, и практически делает его там вторым официальным. Правда, на этот раз, в отличие от минувшей недели, когда принять документ власть только угрожала, правящее парламентское большинство проголосовало за него в первом чтении. Почему оппозиция так клятвенно обещала этого не допустить — и допустила? Сторонникам Юлии Тимошенко помешала традиционная безалаберность и неорганизованность. Милиция вывалила на улицы, чтобы за пару дней до старта Евро-2012 не допустить бойни между защитниками украинского языка и сторонниками власти, которых с самого утра, организованно начали свозить в Киев.

Сам закон, скорее всего, будет принят после окончания Евро. Просто потому, что регионалам не выгодны массовые демонстрации и антиправительственные лозунги в центре столицы во время всеобщего футбольного праздника. Хотя этого Виктору Януковичу, похоже, уже не избежать. Самый рейтинговый оппозиционер страны — глава партии “Фронт змин” Арсений Яценюк заявил о начале бессрочной акции в поддержку украинского языка. Оппозиция и простые активисты обещают: во всех крупных городах страны они будут рассказывать гостям Евро, что именно угрожает украинскому языку и почему расширение прав русского ударит по нему больнее всего. Футбольных фанатов наверняка удивит один забавный факт: рассказывать о проблемах родного языка многие украинцы будут на русском, и уже с него переводить на английский. Почему? Понятно каждому украинцу и категорически непонятно иностранцам.

Украинский язык для украинцев — как второй, после русского, больной ребенок в семье. Первый — безусловно, любимый. Он появился раньше, им привыкли гордиться, холить и лелеять. Из-за этого, а еще хорошей поддержки многочисленных, тоже любящих его родственников, он вырос сильным и самоуверенным. Второй родился неожиданно. Не то, чтобы родился, а, скорее, вышел из подполья. Он как бы и раньше жил, но был слабеньким, одиноким, изолированным. То ли бедный родственник, то ли дитя, вопреки прогнозам врачей, вышедшее-таки из больницы. И вот его как-то легализировали, приняли в семью. На фоне старшего брата он явно проигрывал, но был скромным, и от этого, казалось, интеллигентным. Встать на ноги ему, само собой, было сложно. Рядом с великим и могучим он все время выглядел неуверенно. Открыто сказать, что он, по большому счету, не хуже брата, хотели многие, а могли только оригиналы, очень независимо мыслящие или очень тонко чувствующие люди. И вот, когда пришло время помочь слабому набраться сил, кто-то решил, что вместо лекарств для него, слабенького, лучше купить витаминов для роста старшенького. Ведь какой красавец. Еще чуть-чуть помочь и все, остальным точно не дотянуться. На витаминках терпение родителей, да бог с ними аллегориями, многих украинцев лопнуло.

Сложно объяснить иностранцам, почему русскоязычные, в основном, киевляне так боятся, что украинский язык исчезнет, и почему они не хотят, чтобы единственным родным для их детей был язык, на котором они сами общаются. Для этого нужно прожить в стране, в которой поколениями внушали, что родной язык — “хуторской” и неполноценный. Нужно пару раз словить взгляды русскоязычных детей, которые смотрят на украиноязычных с нескрываемым недетским презрением. Попробовать найти в книжном магазине добротный украинский перевод мировой классики. Не получится: два из трех экземпляров уже забрали. А некоторых и не было никогда.

Даже за ближними границами Украины мало кто знает, что среди ее моральных авторитетов практически нет русскоязычных людей. Не потому, что из-за языка их такими не признают, просто сложно быть совестью нации и не говорить на ее языке. Тарас Чорновил, Левко Лукьяненко, философ Мирослав Попович, писательница Лина Костенко и даже лидер “Океана Эльзы” Святослав Вакарчук, один из немногих по этическим соображениям сложивший депутатские полномочия, говорили и говорят на украинском. Живом, богатом и не то, чтобы могучем, а просто красивом. На нем они годами транслировали ценности, которые разделяют миллионы украинцев и популяризировали неродной для многих язык.

Во многом их план удался. Уже давно в Киеве не смотрят презрительно на тех, кто говорит “добридень” вместо “здравствуйте” и “смачного” вместо “приятного аппетита”. Молодежь смело говорит на украинском и даже гордится этим. Вот только беда: украинский второй ребенок по-прежнему слабенький. По разным соцопросам, за последние 7 лет количество тех, кто считают его родным уменьшилось на 14,3% пункта до 50%. У русского падение меньше — с 34,4% до 29%. И это при том, что обучение в стране полностью перешло на украинский, на него начали дублировать все заграничные, кроме русских фильмы, и сделали официальным во всех органах власти. Если процесс повернуть назад и сделать русский официальным в13 регионах, негативная динамика усилится. И что тогда будет с хиленьким ребенком — понятно. Он опять как бы будет, и как бы нет.

Катерина КОБЕРНИК