Час икс: Импортировать политиков

Все в российской истории случается неожиданно. Статус-кво кажется вечным, но меняется мгновенно. Именно поэтому задаться вопросами о жизни после смерти стоит именно сейчас, когда видимых причин для потрясений нет. Насколько жизнеспособны альтернативы существующей системе? Что и как менять, когда в неведомый пока час икс возможности для политических перемен вдруг появятся?

Идея привлечения из-за рубежа человеческих ресурсов для обеспечения модернизационного прорыва приобретает в России все большую популярность. Федеральная миграционная служба (ФМС) пытается активизировать реализацию государственной программы по оказанию содействия добровольному переселению в РФ соотечественников, проживающих за рубежом. Если в 2008 г. ее участниками стали 3904 человека (вместе с членами их семей это составило всего 1,7% от общего числа вернувшихся из-за рубежа российских граждан), то в 2009 г., по данным ФМС, это число возросло более чем вдвое.

Особое внимание уделяется привлечению высококвалифицированных зарубежных кадров. ФМС установила для них и членов их семей специальный облегченный режим оформления разрешения на работу и вида на жительство. Министерство образования и науки надеется заполучить ведущих зарубежных ученых, инициировав федеральную целевую программу “Научные и научно-педагогические кадры инновационной России”. А федерации зимних видов спорта всерьез задумываются о выступлении натурализованных зарубежных атлетов под российскими знаменами на Олимпиаде в Сочи. Например, после громкого провала на зимних Играх в Ванкувере Федерация керлинга делает ставку на молодых людей, у которых в кармане пока еще синий канадский паспорт.

Почему бы не попробовать поучиться игре по иным, более совершенным правилам не только в науке и спорте, но и в государственном управлении? Если зарубежных тренеров привлекают даже в таких чувствительных для национального самосознания видах спорта, как футбол, то стоит как минимум задуматься о возможности модернизации государства с помощью успешно адаптированных к иной институциональной среде лиц. Это могут быть иностранцы, ведь существовала же в Великом Новгороде до его поглощения Москвой практика призвания на княжение чужаков (Николай Костомаров. Русская республика: Севернорусские народоправства. М., 2008). Это могут быть и длительно живущие за рубежом соотечественники. Президент Дмитрий Медведев даже пошутил по этому поводу, что кандидатура уходящего с поста губернатора Калифорнии Арнольда Шварценеггера вполне могла быть включена в список кандидатов в мэры российской столицы.

Из варягов — в госуправленцы

Черты “грязного дела” проявляются в политике не только в России, но и на Западе. Однако если поставить вопрос не о наличии или отсутствии грязи, а о ее количестве, то особенности национальной политики становятся очевидны. По уровню коррупции Россия уступает не только западным странам, но и большинству других стран, занимая в 2009 г. в рейтинге Transparency International 146-е место из 180 возможных. Несмотря на все декларации, правила естественного отбора таковы, что чистыми руками каких-либо высот в российской политике не достичь. Больше шансов найти чистые руки как раз вне сложившейся системы, у людей со стороны и в прямом, и в переносном смысле.

Человек со стороны, будучи исключенным из существующих внутри властвующей элиты команд, имеет больше шансов “встать над схваткой” между их представителями и избежать ситуации, когда любая отставка или назначение значимы лишь с точки зрения усиления или, наоборот, ослабления конкурентов.

Представители оппозиции, в том числе внесистемной, тоже являются продуктом существующих правил игры, так как последние задают и логику протеста. Взять среду советского диссидентства, на первый взгляд не имевшую ничего общего с советской властвующей элитой, номенклатурой. Однако культура кухонного и коридорного протеста с характерным для нее отсутствием потребности публично защищать свою позицию сыграла с диссидентами злую шутку тогда, когда необходимость в публичных дебатах появилась. Вести их цивилизованным образом многие так и не научились. Стоит упомянуть и вождистские тенденции в ряде оппозиционных партий: чтобы лучше противостоять вертикали официальной власти, оппозиционеры выстраивают свои собственные вертикальки.

Иностранный легион российского государства?

Несмотря на шутки президента по этому поводу, к призванию чужеземных князей не готово российское общество, все более подверженное национализму и ксенофобии. Даже россияне, являющиеся представителями нетитульных наций, практически не имеют шансов быть избранными на высшие посты, что уж говорить об иностранцах. Во время выдвижения в 2004 г. кандидатом в президенты РФ Ирины Хакамады одним из основных ограничений ее шансов быть избранной оказался даже не пол (что в маскулинном и патриархальном обществе тоже существенно), а не русская национальность. Проведенное в тот период фондом “Общественное мнение” исследование показало, что “мотивы отрицательного отношения к И. Хакамаде <...> раскрывают [патриархальный и ксенофобский] архетипы сознания <...> причем в ходе обсуждения этой темы на дискуссионных фокус-группах второй архетип проявлялся чаще, чем первый”.

Австрийское происхождение и сохраняющийся до сих пор акцент Шварценеггера не стали препятствием избранию его губернатором одного из самых этнически разнородных американских штатов. В не менее этнически разнородной Москве и России в целом к инородцам относятся гораздо менее толерантно. По данным “Левада-центра” за ноябрь 2009 г., почти две трети россиян считают, что правительству следует ограничить поток приезжих, и менее трети — что препятствия здесь ни к чему, а иммиграцию следует использовать на благо России. Еще в 2002 г. общество разделялось по этому вопросу примерно поровну. Если же проводить международные сравнения, то лишь в 10 странах (например, в Египте, Таиланде и Иране) из 51, включенной в выборку World Values Survey в 2005-2006 гг., столь же сильна поддержка политики ограничения иммиграции.

Получившие за рубежом образование и прошедшие там ресоциализацию в результате длительного проживания соотечественники представляют собой еще один источник потенциальных кандидатов на различные государственные должности. Такие люди являются и своими (в смысле национальности и языка), и чужими (в смысле умения играть по другим, более цивилизованным правилам) одновременно. Именно среди них были рекрутированы политические лидеры целого ряда постсоветских стран, в том числе бывшие президенты Латвии Вайра Вике-Фрейберга и Литвы Валдас Адамкус, нынешние президенты Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес и Грузии Михаил Саакашвили. Обилие прецедентов заставляет в преддверии выборов 2011 и 2012 гг. пристальнее взглянуть на среду русского зарубежья.

Выбирать есть из кого: ее масштабы впечатляют. Только в Канаде, по данным переписи населения 2006 г., проживают 64 130 выходцев из РФ, примерно половина из них эмигрировала в 90-е гг. Примечательно, что на выборах в Государственную думу 2007 г. они активнее, чем в среднем, голосовали за демократические партии: “Яблоко” на открытых в Канаде избирательных участках получило 14,21% голосов (1,59% — по общим итогам голосования), Союз правых сил — 12,11% (0,96%).

Казус Буковского

Однако для рекрутирования новых членов властвующей элиты за рубежом есть серьезное препятствие в виде введенной незадолго до выборов 2007 и 2008 гг. поправки к федеральным законам “О выборах президента РФ”, “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ” и др. Согласно ей шансы на избрание в органы государственной власти и местного самоуправления теряет любой гражданин РФ, “имеющий гражданство иностранного государства либо вид на жительство” в нем. Именно ссылаясь на эту поправку, Центральная избирательная комиссия не зарегистрировала Владимира Буковского кандидатом в президенты. Та же г-жа Вике-Фрейберга отказалась от канадского гражданства уже после избрания президентом Латвии, но до вступления в эту должность. Поэтому если президент Медведев не в шутку, а всерьез рассчитывает на человеческие ресурсы из-за рубежа для модернизации государства, то данная поправка выглядит как анахронизм.

Антон ОЛЕЙНИК, старший научный сотрудник Института экономики РАН, профессор университета “Мемориал” (Канада)