Анатомия неравенства

Даже во времена пресловутой советской уравниловки доходы самых высокооплачиваемых работников в стране отличались от доходов самых низкооплачиваемых в десятки раз. И в свое время, понадеявшись на демократизацию и рынок, одни наши люди увидели в переменах шанс больше зарабатывать, другие — испытать на себе действие высоких социальных стандартов, принятых в развитых западных странах. Фортуна же, приняв лик пародии на настоящие демократию и рынок, улыбнулась третьим. Индекс Джини (который показывает уровень реального экономического неравенства в стране и характеризует неравномерность распределения доходов) у нас не настолько велик и составляет 27%. В 1994 году он был на уровне 47% (очень высокая степень неравенства находится в интервале 50—60%, умеренная — 30—40%, а низкая — 20—30%), то есть Украина относится к странам с не очень острым социальным неравенством.

Однако, судя по последним социологическим исследованиям модуля “Социальное неравенство” в рамках Программы международного социального исследования (ISSP) при участии Института социологии НАНУ, о чрезмерном разрыве между доходами богатых и бедных в стране и о социально-экономическом неравенстве говорят 95% украинского населения. И мнение людей “укрупняется” фактом, что действительно 1—5% населения богатеют как раз за счет этих 95%. При этом только 17,6% украинцев считают нормальной свою зарплату, тогда как 41% убеждены, что получают меньше, чем заслуживают, а 37% — что намного меньше. Украинцы не являются ни зажиточными, ни богатыми, а в основном (23,4%) — гражданами, чей материальный уровень ниже среднего.

Благосостояние из дырявой “корзины”

— Судя по значению индекса Джини (даже в Польше он несколько выше — 35%) и по социологической оценке неравенства доходов в стране, — считает старший научный сотрудник Института социологии НАНУ Ольга Иващенко, — украинскому обществу присущи эгалитаристские настроения. Однако сейчас мы пришли к завершению установления олигархической республики, а олигархат по определению не содержит аспекта социальной справедливости. Поэтому вся эта политэкономическая игра с формальными показателями — прожиточным минимумом, уровнем обеспеченности прожиточным минимумом, минимальными зарплатами и пенсиями — всего лишь некий социально-политический ритуал, не более. В Конституции записано, что уровень жизни людей должен быть не ниже прожиточного минимума, однако за все годы независимости у нас минимальная зарплата и пенсия никогда не выходили на этот уровень, а тем более не превышали его. То есть законы не соблюдаются. Более того, в законе о бюджете введено такое понятие, как “уровень обеспеченности прожиточным минимумом”, а значит, государство признает, что не может обеспечить эту норму для всех. Прожиточный минимум не стал регулятором в социальной политике. И вообще, как он рассчитывается? В его основе — потребительская корзина, “содержимое” которой не пересматривалось с 2000 года и представляет собой обеспечение физиологического выживания людей по наименьшим ценам, рассчитанное Минздравом на основе методики Ленинградского института гигиены 90-х годов (то есть, по сути, корзина сформирована под потребности жителя советского общества). К тому же расчет стоимости потребительской корзины никогда не был официально представлен. Индекс потребительских цен в Украине настолько высок, что реальная стоимость минимальной потребительской корзины каждые шесть лет удваивается. Хочу напомнить, что во всем мире потребительская корзина называется “инфляционной” — по ее стоимости рассчитывается уровень инфляции. Когда мы в мониторинге спрашиваем у людей, сколько денег, по их мнению, должны иметь бедные семьи (те, которым хватает средств только на еду), всегда получаем данные, превосходящие прожиточный минимум.

И хотя разрыв между доходами богатых и бедных украинцев очень высок, можно констатировать, что в стране никогда не было запроса на социальную справедливость. Ника­ких социальных волнений по этому поводу не наблюдалось… При Кучме действовало правило: “Мы „наверху“ делаем все, что хотим, и вам позволяем выживать, как знаете”. И этот “общественный договор” работал до сегодняшнего дня, но нынешняя власть перестала быть удобной для народа, когда начала “наводить порядок” с налогами…Хотя наши люди привыкли к демонстративному потреблению благ со стороны богачей. В прошлом году на публичных дебатах под названием “Капитализм не оправдал ожиданий на постсоветском пространстве” британский тележурналист ВВС Давид Ааранович заметил: причина неоправданных надежд на лучшую жизнь постсоветских стран в том, что они выбрали наихудшую разновидность капитализма, а это привело к разворовыванию национального богатства, бандитизму и полной социальной незащищенности. Журналист был удивлен, что дочь бывшего президента Кучмы приобрела самую дорогую в Лондоне виллу за 80 миллионов фунтов и вложила в ее обустройство еще большую сумму. Но это западный гражданин, а наше постсоветское население уже притерпелось к подобным афронтам со стороны избранных “наследников коммунизма” и даже склонно оправдывать их: ведь в наше время выгодно вкладывать средства в недвижимость… Да и за последние пятнадцать лет наши люди уже привыкли и к поместным вотчинам, и к сверхдорогим автомобилям на сверхразбитых дорогах… Уже традиционно самым дорогим, по европейским меркам, считается автопарк Кабмина.

По результатам разных исследований, свыше половины украинского населения вовлечено в теневую экономику. И там уж — кто как преуспел: благосостояние демонстрируется, и люди не размышляют о том, удобно это или нет в стране, где в бюджете не хватает денег на выплату минимальных пенсий и где почти 74% пенсионеров ежемесячно получают менее тысячи гривен… Именно поэтому в страну не идут инвестиции, поскольку здесь очень высок уровень коррупции (а теневая экономика прямо пропорциональна ей), а также не работает правовая система в силу отсутствия верховенства права. Как выживают люди, как распределяется бюджет — это по-прежнему вопрос вопросов…

За двадцать лет Украина приобрела статус демократической страны с рыночной экономикой, вошла в ВТО. Только вот счастья эти трансформации украинцам не принесли — уровень удовлетворенности жизнью в Украине и Молдове наиболее низок среди всех европейских стран (3,95 и 3,75 балла соответственно, по данным World Values Survey). Наибольшими “достижениями” нашей страны оказалась не социально ориентированная рыночная экономика, а гражданская терпимость, переходящая в молчаливое “умиление” теми избранными, попавшими в список Forbes, общий “экономический задел” которых тянет на три государственных бюджета. Вроде бы признают наши люди, что для большого бизнеса годятся только “отдельные личности”. За них и голосуют, не желая массово отдавать свои голоса за тех же социалистов (причем в течение всей электоральной истории независимой Украины).

На трудовых мигрантов надейся…

За два десятилетия “полурыночных недореформ” подавляющее большинство украинцев так и не смогли значительно улучшить свое материальное положение. Однако социологический мониторинг Института социологии фиксирует снижение числа бедных украинцев: за период с 2002-го по 2009 год их стало вдвое меньше­ —­21% населения. Но вместе с тем у людей нарастало ощущение социально-экономического неравенства. Я полагаю, у нас в стране экономисты есть, и хорошие, только это не сыграло позитивной роли в формировании нормальной социально-экономической политики в стране. Так что приходим к вопросу: как это общество вообще живет? Ведь количество автомобилей на дорогах увеличивается, как и количество денег на счетах. Украинцы активно отдыхают за рубежом. И на этом фоне расходы на питание составляет в совокупном доходе семей не менее 50% (если эта статья расходов составляют 60% и более, ООН причисляет страну к бедным). Для сравнения, сегодня в Германии семья тратит на питание 10% своего дохода, в Польше —25%, а вот коммунальные расходы в Германии составляют 30% дохода, а в Польше — около 20%.

За счет чего выживают наши люди? В основном, за счет теневых доходов. Александр Пасхавер, один из наших оригинально мыслящих экономистов, еще два года назад сказал, что Украина — это плохо организованная социальная группа по предоставлению коррупционных услуг. К сожалению, во многом это справедливо.

Также нельзя не напомнить, что, по данным НБУ, в страну каждый год поступает 5,5 миллиарда долларов. Таким образом наши трудовые мигранты доказывают, что не бросили здесь свои семьи на произвол судьбы. А сколько наличных они привозят или передают сюда лично? Люди нашли для себя выход, поскольку в стране никогда не было адекватной политики занятости, не было ни одной внятной мысли по поводу не только того, какую модель экономики выбирает для себя страна, но и о том, в каких отраслях потребуются работники в ближайшее время. Мы остались заложниками постсоветской тяжелой и химической промышленности, которая за счет занижения стоимости рабочей силы дает сверхприбыли своим собственникам, выводящим эти деньги в офшоры. А “заробитчане” тем временем своими “дотациями” снижают уровень социального недовольства в стране, внося посильную лепту в политику выживания украинцев. И это достаточно выгодно для власти. А мелкий и средний бизнес власть душит, поскольку не терпит независимости и самостоятельного мышления предпринимателей и самозанятых — этой “малой буржуазии”, раздражавшей еще Маркса и Ленина. По сути, народ Украины ежедневно проходит совсем не краткий курс политэкономии олигархического капитализма.

“Полусоветское” общество потребления

Но не столько о бедном обществе нужно говорить, а о том, что за эти годы у нас сформировалось общество потребления. Именно в терминах общества потребления нужно анализировать все аспекты социального неравенства. В нашем обществе преобладают материалистические ценности, и в этом смысле мы уступаем только России. Люди в жизни руководствуются материальными и статусными различиями. Кроме того, украинец инфантилен… И присущую украинцам завистливость нужно учитывать. У нас все хотят ездить на “Бентли”, а 30% даже выбирают предлагаемую социологами условную модель социального устройства, представляющую собой перевернутую пирамиду, где большинство населения расположено наверху, а наименьшая часть — внизу. Хотя на Западе значимое большинство выбирает модель ромбовидную, с наибольшей средней частью… А что касается справедливости… Наши люди считают, что министр должен получать зарплату всего втрое (а не в двадцать раз) большую, чем врач…

Примечательно, что с 90-х годов прошлого века у нас наблюдается рост количества людей, которые считают: ради выгоды можно пойти на все. По мнению граждан, большинство людей способны пойти на нечестные поступки ради выгоды — за это высказались 58,5% опрошенных в 1992 году и 67,9% в 2008-м. Выходит, что аморальность — это наша имманентная черта? Особое значение она приобретает на фоне длительного пребывания страны в тисках материалистических ценностей. Считается, что интересы украинцев могут измениться с улучшением их благосостояния, но известный со­цио­лог Юрий Левада в своей последней статье о “человеке недовольном” отметил: с повышением благосостояния ценности общества не изменятся автоматически, поскольку они взращиваются в русле длительных культурных традиций, а показатель общеэкономической бедности касается не только уровня доходов, но и запросов, — и это признак бедности ценностных горизонтов и ориентиров социума. Приходится признать, что сейчас мы живем в противоречивом, все еще “полусоветском” обществе…

Ирина КИРИЧЕНКО