2010: первый год перестройки

Если б я был президентом РФ Дмитрием Медведевым, в новогоднюю ночь я сказал бы моей невидимой аудитории примерно следующее.

Дорогие мои!

Прошёл уникальный, замечательный, совершенно офигительный год.

Посудите сами.

В начале 2010-го большинство серьезных наблюдателей считало, что следующим президентом России снова будет Владимир Путин. Только немногочисленные фрики типа Белковского утверждали, что второй срок Медведева вполне возможен и высоко вероятен.

К концу 2010-го большинство серьезных наблюдателей уже склоняется к мысли, что следующим главой государства снова буду я, Медведев. Это ли не достижение?

Больше того. За год мне вполне удалось развести нас с Путиным по разным политическим полюсам. Он теперь — символ реакции и коррупции, друг Кадырова, Якеменко и тех, кто на строительстве ВСТО украл $4 млрд. Я — покровитель модернизации, меценат инноваций, пророк “Айпэда”, провозвестник новых форм демократии. Он — прошлое, я — будущее.

Без дураков.

Дальше.

В минувшем году я убрал Шаймиева и Рахимова. А сколько лет говорили, что их нельзя уволить, потому что нельзя уволить никогда? Что на них в Татарии—Башкирии держится межнациональный мир, он же долговременная стабильность? И, заметьте, мой предшественник, Владимир Путин, их в свое время так и не убрал. Не рискнул. Я — рискнул. И риск — оправдался. Воды Волги не потекли вспять, и исламское небо не упало на русскую землю.
В 2010-м я отправил в отставку Лужкова, да еще с максимально жёсткой формулировкой из всех возможных. Уж в это-то год назад точно никто не верил. По Шаймиеву, Рахимову — еще допускали, но чтобы Лужкова… Говорили, кишка у Димы тонка. О Лужка любой Путин зубы обломает, а тут Медвежонок! И что? Я это сделал. И кто-нибудь сегодня помнит, что круглый человек в кепке был когда-то мэром Москвы?

Еще. Закон о полиции.

Это только так кажется, что от переименования милиции ничего не меняется. Меняется все. Как вы яхту назовете, так она и поплывет. Недаром ни Ельцин, ни Путин на такое переименование не решились. Я — решился.

А Следственный комитет? Про то, что нужен единый следственный орган, растущий прямо из президентского туловища, трендели лет пятнадцать. Но никто, включая великого Путина, ничего не сдвинул с мертвой точки. Я — сдвинул.

Да, не все еще закончено, но многое уже начато. А начать — это главное. Закончить всегда успеем.

Следующая станция — “Охта-центр”. Ну признайтесь же, чуваки, что год назад никто и не надеялся спасти Питер от “газоскреба”. Рыпались, шумели, галдели, скорбели, но — не надеялись. А я — спас. “Газоскреб” перенесен на неопределенное место. Причем чисто, технично, без грубых хирургических вмешательств. Учитесь, пацаны.

Идем дальше. СНВ-2. Это только на первый взгляд кажется, что внешняя политика приземленного человека не интересует. Внешняя политика — это наше ого-го. Потому что с ее помощью мы все легализуемся на Западе. И становимся из ядовитых тараканов системы “порок на экспорт” полноценными домашними животными мировой элиты. Кто в состоянии обеспечить такое превращение? Я. Кто же еще. 2010-й это подтвердил.

Химкинский лес? Одним взмахом руки я остановил проект стоимостью в миллиарды. Ну да, маршрут перенести не получилось. Но мы же трезвые, разумные люди. Квалифицированные модернизаторы, а не безграмотные популисты. Мы отлично понимаем, что другой маршрут сейчас невозможен. 6 лет назад был возможен, а нынче — уже нет. Ну и что?!

При Путине и сам диалог вокруг трассы никогда бы не состоялся. Вы хотите, чтобы снова стало как при Путине? Что-что вы сказали? Кинул? Кого кинул? Кинуть можно только тех, кому должен. А я у этих лесных защитников пока что ни копейки не занимал. И не они меня привели в Кремль, а как раз строители лесных трасс, раз уж на то пошло.

Вам еще подкинуть успехов или уже достаточно?

Да, знаю, знаю. Вы мне всё про своего Ходорковского. А что Ходорковский? Что, кто-то по-настоящему хотел видеть его на свободе? Я имею в виду — из серьезных людей, а не из тех, кому просто поговорить не с кем. Не забывайте: я не самодур, я — гарант и выразитель интересов элит. А в элитах — это уж я как человек информированный вам точно говорю — другого приговора для вашего Ходорковского никто не жаждал. Это в лондонских гостиных принято развешивать лапшу про “несчастного Мишу” и какой Путин изверг, а мы все бедные-несчастные, ничего не можем поделать. А на самом деле?

Что, только Путин с Сечиным боятся ходорковской свободы? А Абрамович, который в свое время палец о палец не стукнул, чтобы вашего Мишу освободить, зато четыре года крутил $3 млрд, полученные от “Юкоса”? Или Дерипаска, вознамерившийся в 2006-м съесть часть активов “Юкоса” и походя подставивший больного Алексаняна, наобещав тому гарантий безопасности? Или Сурков, который все эти годы был главным организатором антиходорковской кампании? Они все — не боятся? Спят и видят, как у них в телефонной трубке однажды раздается ходорковский голос: “Да, дружочек, это я”? И о ком я должен думать в первую очередь — о тех, на ком зиждется моя власть, или о ненасытной прогрессивной общественности, которая никогда не бывает ни довольной, ни благодарной?!

Да и потом: ну выпущу я Ходорковского, выпущу! Когда-нибудь. Когда настанет благоприятный момент. В конце концов, при любом другом преемнике Путина этот вопрос вообще бы не обсуждался. А при мне — обсуждается. Вы хотели свободы обсуждений? Вот оно и есть.

В общем, у нас был замечательный год, дамы и господа. Пойдемте выпьем шампанского.

 

А я бы как простой обыватель, рожденный в СССР, президенту Медведеву ответил бы, по возможности, коротко. Через 2 года и семь месяцев после прихода к власти — в октябре 1987-го — символ перестройки номер 1 Михаил Горбачев сильно и больно укусил себя за хвост. Отправив в отставку Бориса Ельцина. Советский народ, разумеется, не знал и не мог знать никаких причин, рычагов и деталей этой отставки. Он их потом напридумывал себе сам. Но зато он впервые окончательно понял, что “Горбач — трепач”, и надеяться на генсека-реформатора более не приходится. Несмотря даже на внешнеполитические успехи и сокращение стратегических вооружений.

Правда, сам Горбачев укуса не заметил. По его мнению, все было хорошо, а должно было стать еще лучше. Через 2 года и семь месяцев после прихода к власти — в декабре 2010-го — талисман второй перестройки Дмитрий Медведев сильно и больно укусил себя за хвост. Позволив, чтобы Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву дали еще по 14 лет. Политико-психологические последствия — см. абзацем выше. Несмотря даже на внешнеполитические успехи и сокращение стратегических вооружений.

Правда, сам Медведев укуса не заметил. По его мнению, все хорошо, а должно стать еще лучше.

И все разумные контраргументы, которые Медведев мог бы привести (и привел в первой части этой статьи), никого не волнуют, ибо никому не слышны. Трепач. Надеяться не на кого. (Хотя я согласен, что Медведев еще может Ходорковского выпустить — и с помощью высших судебных инстанций, и в порядке безжалостного помилования. Это как раз не исключено. Только это уже не повлияет на восприятие президента теми, кто надеялся на него до 30.12.2010).

В такие минуты истории и начинается настоящая перестройка.

Выпьем же за нее. В молодые годы она бывает действительно прекрасна.

Станислав БЕЛКОВСКИЙ