Это случится, если у нас появится эффективный внутренний рынок, а развитые страны поднимут собственные амбиции по сокращению вредных выбросов в атмосферу.

“У нас в компании — более 290 тыс. объектов выбросов парниковых газов”, — признается директор департамента по вопросам экологии НАК “Нафтогаз Украины” Сергей Горбатовский перед отечественными и иностранными участниками второго Украинского бизнес-саммита “Изменение климата: глобальные вызовы и новые стратегии для украинского бизнеса”, который состоялся в Киеве 24 марта. Впечатляющие данные одной из крупнейших компаний страны отнюдь не производят в аудитории фурор. Несмотря на промышленный спад после исчезновения СССР с карты мира, Украина остается в числе мировых лидеров по загрязнению атмосферы и стран с наименьшей энергоэффективностью.

Между тем, именно этот спад сделал чрезвычайно выгодными для нашего государства пункты Киотского протокола, закрепляющего договоренности 181 страны мира в отношении их действий по недопущению глобального потепления на планете. Ратифицировав этот документ, Украина обязалась к 2012 году сохранить выбросы парниковых газов на уровне 1990 года: 920,8 млн. тонн эквивалента углекислого газа. Однако в течение последних двенадцати лет этот показатель в нашей стране практически не меняется, балансируя на уровне 400-460 млн. тонн.

Срок действия протокола на исходе, новое соглашение должно быть заключено на период 2012-2020 годов. И украинское правительство уже объявило о намерении за это время снизить свой объем выбросов на 20% от уровня 1990 года. Как ни парадоксально, чтобы достичь такого “сокращения”, украинским предприятиям нужно повысить сегодняшние показатели выбросов более чем на 60%.

С одной стороны, в Украине объективно существует избыток квот. С другой — наши единицы сокращения выбросов (ЕСВ; одна ЕСВ равняется одной тонне эквивалента углекислого газа) обходятся значительно дешевле аналогичного “товара” в западных странах из-за сильно устаревших технологий и огромного потенциала для модернизации с внедрением “механизмов чистого развития”. Мы получили благоприятную среду для заработка на чистом воздухе.

Воздушный бизнес

Год назад страну облетело сообщение о продаже 30 млн. тонн украинских ЕСВ Японии на общую сумму 300 млн. евро — контракт стал крупнейшим в своем роде в мировой практике. Половина из этих денег поступила в казну незамедлительно, однако потратить их пока не удалось: покупатель не одобрил ни одного из предложенных инвестиционных проектов, направленных на сокращение выбросов, на которые, по правилам Киотского протокола, должны расходоваться поступления от продажи квот.

Между тем, Украина начала торговлю углеродными единицами еще в ноябре 2008 года, в самый разгар финансового кризиса. Именно тогда в обмен на 1,46 млн. ЕСВ получил финансирование первый в мире проект совместного осуществления (ПСО, инвестпроект с применением механизмов Киотского протокола) — утилизация метана на шахте им. Засядько.

В прошлом году по девяти реализованным ПСО Национальное агентство экологических инвестиций Украины (НАЭИУ) зарегистрировало создание более 3,2 млн. новых единиц сокращения выбросов.

В целом НАЭИУ оценивает минимальный объем национальных ЕСВ “под реализацию” до 2012 года в 1 млрд. тонн. Даже при нынешних ценах — это около 1 млрд. евро. В соответствии с рекомендациями Межправительственной группы экспертов по изменению климата при ООН, для недопущения повышения глобальной температуры на 2ºC  (этот уровень считается критическим) промышленно развитые страны должны к 2020 году сократить выбросы на 25-40% к уровню 1990 года. Если такое соглашение будет подписано, спрос на ЕСВ резко возрастет, а цены, по подсчетам международной консалтинговой компании Point Carbon Advisory, на этой волне могут подняться до 30 евро за тонну эквивалента углекислого газа — втрое дороже нынешней цены. По прогнозам украинской компании System Capital Management, объем мирового рынка углеродных единиц увеличится с  0,2 трлн. долларов в 2012 году почти до 1,4 трлн. долларов в 2020 году.

Отечественные предприниматели не жалеют сил на получение своей доли этого пирога. На рассмотрение в НАЭИУ уже поступило 172 проекта совместного осуществления, предусматривающих создание 153,5 млн. ЕСВ. “Мы разработали проекты совместного осуществления, которые позволяют привести к сокращению выбросов парниковых газов в объеме более 17 млн. тонн эквивалента углекислого газа”, — хвалится Горбатовский. Проекты “Нафтогаза” могут быть реализованы на всех этапах бизнеса — добычи, компремирования, сберегания, транспортировки и распределения природного газа. Группа “Метинвест” развивает десять ПСО на своих предприятиях. В частности, они касаются утилизации шахтного метана, производства тепла и электроэнергии из этого и других попутных газов.

Требуется доработка

При всей своей популярности ПСО — отнюдь не идеальный вариант генерации единиц сокращения выбросов. Во-первых, на фоне мирового падения промышленного производства и, как следствие, снижения антропогенных выбросов в атмосферу в ряде развитых стран цена ЕСВ на международном рынке пошла на понижение вслед за спросом. Очередное падение цены было зафиксировано после неудачных переговоров в Копенгагене в декабре прошлого года. “Цена на рынке сегодня такая, что риск инвестирования в проекты, риск ожидания генерирования ЕСВ не оправдывает себя. Проще купить единицы на вторичном рынке”, — считает старший аналитик Point Carbon Advisory Ольга Гассан-заде.

Кроме того, у Украины на рынке ПСО теперь появился серьезный конкурент — буквально на прошлой неделе Россия заявила о намерении занять 10% рынка углеродных квот в течение ближайших трех-пяти лет. Северный сосед в скором будущем предложит к продаже проекты на 30 млн. ЕСВ. И это только начало.

Альтернативой ПСО в сложившихся условиях может стать эффективный внутренний рынок, при котором квота государства на выбросы распределялась бы между отдельными предприятиями и (или) секторами промышленности. Таким образом предприятия смогут торговать ЕСВ между собой, а также непосредственно с иностранными партнерами. Развитие свободного рынка будет способствовать более активной модернизации производств внутри страны. А секторальная политика поможет отслеживать наиболее “проблемные” отрасли.

Вместе с тем, нужно признать, что наличие “лишних” квот вовсе не помогает в мировой борьбе против повышения температуры. От перестановки слагаемых сумма, как известно, не меняется — так же, как от перемещения выбросов из одной страны в другую. Действительно, вырученные средства направляются на внедрение энергосберегающих, сокращающих выбросы программ. Однако инвестировать в такие программы могут и должны владельцы промышленных предприятий, как это и происходило до начала торговли квотами в 2008 году.

Но пока существует возможность делать это за счет других, получая “деньги из воздуха”, украинцам стоит использовать ее по максимуму, переходя на европейские стандарты. Иначе в перспективе нас могут побудить к более радикальному снижению выбросов в добровольно-принудительном порядке. Примерно так, как это делает Газпром — резким повышением цены на газ вынуждая украинские предприятия применять энергосберегающие технологии. При условии продления обязательств по Киотскому протоколу еще на несколько лет Украина со своими избыточными квотами рискует попасть в немилость Евросоюза с его ужесточающейся экологической политикой. Лидеры стран Западной Европы уже неоднократно заявляли, что готовы к протекционистским мерам, направленным против товаров, изготовление которых наносит ущерб окружающей среде.