Именно в его цепкие руки попали все мало-мальски приличные промышленные активы на оккупированной территории после того, как главари “республик” весной 2017 года заявили о фактической национализации предприятий украинских собственников, введя на них внешнее управление. Практически все крупные предприятия (прежде всего, “Метинвеста” и ДТЭК Рината Ахметова плюс “Индустриального союза Донбасса” Сергея Таруты и Олега Мкртчана) достались в управление компании “Внешторгсервис” которая зарегистрирована в Цхинвале, “столице” еще одной непризнанной пророссийской территории — Южной Осетии.

Как утверждают польские журналисты, после убийства главаря “ДНР” Захарченко, который хоть немного ограничивал влияние Курченко, под его контролем оказались уже практически все промышленные и природные богатства сепаратистского региона. Сегодня он обладает 100-процентной монополией на получение дохода от них. Именно Курченко (с согласия российских спецслужб) стоял за покушением на Захарченко в августе 2018 года, или по крайней мере его финансировал.

Летом 2019 года стало известно, что “Внешторгсервис” систематически нарушает сроки договорных обязательств по оплате продукции предприятий, которыми рулит. “Ассоциация промышленников и недропользователей ЛНР” написала об этом главарям республики: из-за задолженности структур Курченко рабочие предприятий сепаратистского региона не получали зарплату и угрожали забастовками. В результате на предприятиях в “ДНР” и “ЛНР”, находящихся под управлением “Внешторгсервиса”, шли массовые сокращения персонала.

Помимо прочего, местные горняки жаловались на проблемы с вывозом продукции из-за действий другой компании Курченко, “Газ-Альянс” (зарегистрирована в российском Нижнем Новгороде), которая отвечает за сбыт всего угля с оккупированных территорий. По их словам, компания не давала вывозить эту продукцию из “ЛНР”, так как она необходима для местных коксохимических заводов под управлением “Внешторгсервиса”.

Осенью 2019 года “Внешторгсервис” получил отсрочку на два года по выплате долга перед промышленными предприятиями и угольными шахтами на оккупированных территориях Донбасса. К этому моменту долг компании только перед местными шахтами составлял около 8 млрд руб. (более 100 млн долларов): из них шахте “Комсомолец Донбасса” — более 5 млрд руб., “Макеевуголь” — более 700 млн руб., “Торезантрациту” — более 500 млн руб., шахте имени Засядько — более 300 млн руб. В целом же структуры Курченко задолжали на тот момент “бюджету” и “госпредприятиям” “ДНР” и “ЛНР” более 300 млн долларов. Примерно в это же время Комитет жен шахтеров ДНР обратился к руководству республики с требованием решить проблему с задержками выплат рабочим “государственных” шахт, на которых, по словам руководителей Независимого профсоюза Донбасса, рабочие порой падали в голодный обморок.

Реструктуризация долга перед шахтами, в результате которой выплаты по нему начнутся только через два года с оплатой равными долями в течение 4 лет (а начисление процентов по долгу даже не было предусмотрено), имело свои последствия. Весной этого года луганские шахтеры начали самоорганизовываться для протестов. В мае подземная забастовка началась на шахте “Никанор-Новая” в Зоринске — горняки 6 дней не выходили из забоев, а их родственники митинговали на поверхности. На протест шахтеров толкнули не только задержки зарплат, но и планы главарей “республики” закрыть шахту в рамках реформы по “оптимизации” угольной промышленности. Горнякам частично удалось добиться своего — задолженности по зарплатам им погасили, одно закрытие убыточной шахты им предотвратить не удалось.

5 июня на крупнейшей в “ЛНР” шахте “Комсомольская”, расположенной возле города Антрацит, началась забастовка. В знак протеста против задержки зарплат за март и апрель более 100 рабочих остались в шахте. Шахтеры отправили ультиматум “министру угольной промышленности ЛНР” Павлу Мальгину, в котором потребовали выплатить зарплату за весну.

После начала протеста шахтерам начали поступать угрозы со стороны руководства шахты и “министерства госбезопасности” “ЛНР”. 7 июня с ними встретился гендиректор управляющей шахтами “ЛНР” госкомпании “Восток-уголь” Владимир Шатохин, который рассказал, что шахта убыточная, и, чтобы выплатить долги по зарплатам, нужно найти большие деньги, которых пока нет.

В тот же день к рабочим приехали местные боевики, а в окрестностях Антрацита была отключена мобильная связь. Параллельно возникли проблемы с доступом к соцсетям. Мятежная шахта была оцеплена “сотрудниками милиции ЛНР”, которые запретили родственникам рабочих передавать им еду и воду, а “главный санитарный врач республики” Дмитрий Докашенко объявил, что в Антрацитовском районе вводится жесткий карантин, якобы связанный с эпидемиологической ситуацией. Движение всего общественного транспорта было остановлено, а жителям района запретили покидать их города и поселки. Боевики “ЛНР” ⁠заблокировали все въезды и выезды в Антрацит, а также закрыли ⁠поселок Дубровский, в котором ⁠и расположена взбунтовавшаяся шахта.

По словам главы Независимого профсоюза ⁠шахтеров ⁠Донбасса Александра Васьковского, 7 и 8 июня сотрудники МГБ ЛНР похитили 21 шахтера, 14 из которых к 10 июня были отпущены. Профсоюзный активист утверждает, что по крайней мере некоторых из них пытали. Печально известный бывший “министр обороны ДНР” Игорь Стрелков утверждает, что луганские боевики арестовывают сотрудников не только шахты “Комсомольская”, но и шахты “Белореченская”, а также шахты имени Вахрушева — их рабочие, которые тоже несколько месяцев не получают зарплат, также начали самоорганизовываться для протестов.

Согласно сообщениям шахтерских сообществ в соцсетях, 10 июня бастующие рабочие “Комсомольской” объявили голодовку. Теперь они требуют отпустить своих арестованных “МГБ ЛНР” коллег, а также настаивают на том, чтобы главарь “ЛНР” Леонид Пасечник лично гарантировал неприкосновенность их семьям.

Неадекватная реакция главарей террористов на забастовку — пытки и блокировка соцсетей — объясняется тем что, что протест антрацитовских шахтеров может стать отправной точкой для гораздо более масштабных волнений. Но что гораздо важнее, способен сорвать инциированную Курченко реструктуризацию местного углепрома. Падение спроса на уголь заставило главарей “ЛНР” одобрить создание единого государственного оператора угольных шахт, которым стал де-факто находящийся под контролем беглого украинского младоолигарха “Восток-уголь”, а также закрытие 5 крупных шахт, которые были признаны нерентабельными.

Жители городков и поселков, в которых находятся готовящиеся к закрытию шахты, встретили реформу остервенелым сопротивлением — многие из них опасаются, что не смогут найти работу и останутся без средств к существованию. Однако главари “республики” продолжают реформу, главным бенефициаром которой является “Внешторгсервис”.

Впрочем уже очевидно, что у Курченко нет ресурсов для поддержания социального мира на оккупированных территориях и соответственно сохранения статус-кво. Его индустриальная империя в “ЛНР-ДНР” начинает трещать по швам. Из-за отсутствия кокса (для производства которого соответственно не хватает угля) на днях остановилось крупнейшее промышленное предприятие “ЛНР” — Алчевский меткомбинат, принадлежащий ИСД. Руководство предприятия утверждает, что простой продлится не более месяца. Но глядя на ситуацию на других металлургических предприятиях региона, которыми управляет Курченко, очевидно, что АМК — “всьо”.

Вот как описывает ситуацию на некогда крупнейшем промышленном предприятии Донецка ДМЗ, которое также досталось “Внешторгсервису”, местный телеграмм-канал: 
“1. Не производится выплата зарплат с февраля месяца, долги по з/п превышают 60 млн. руб;
2. С предприятия вывозится „под веник“ остатки сырья и даже некондиционный чугун;
3. Вывозятся технологические машины, узлы, запасные части и электрический кабель;
4. Последняя доменная печь находится в аварийном состоянии и „розжиг“ не возможен по причине критического износа футеровки, отсутствия торкретных/леточных масс;
5. Ж/д подъезд, участок перегона и „грузовой двор“ требует реконструкции верхнего строения пути;
6. „Цхинвал“ (Москва Сити) блокирует все закупки и не финансирует „открытые позиции“;
7. Материалы „экстренной необходимости“ приобретаются за наличный расчет из „кассы“ завода — сущие гроши от реализации шлака и прочей мелочевки;
8. На предприятии учащаются случаи мародерства”.

Фактически все тоже самое, что и на шахтах “ЛНР”. С одной поправкой — здесь еще пока боятся бастовать. Но это, как говорится, дело наживное.