В 1940 году через полгода после старта Второй мировой войны великий экономист Джон Мейнард Кейнс опубликовал брошюру How To Pay For The War, в которой предложил макроэкономическую стратегию того, как его родная Великобритания с населением примерно в 40 млн человек должна вести длительную войну против Германии, страны с населением 80 млн. На момент издания книги ни Соединенные Штаты, ни Советский Союз еще не вступили в войну ни с Германией, ни с Японией.

Кейнс настаивал, что ключом к эффективному ведению войны против Германии в таких условиях должна стать мобилизация всех ее ресурсов. Две главные идеи How To Pay For The War: необходимо достичь полной занятости населения, и радикально повысить налоги для богатых плюс максимально задействовать их сбережения для финансирования внутреннего долга, поскольку с бедных нечего взять. Таким образом, высшие классы вкладывались в войну преимущественно фунтом, а низшие — трудом.

Помимо прочего, увеличение налогов и привлечение сбережений позволяло уберечь финансовое положение Великобритании от полного коллапса. Для того, чтобы было понятнее, взглянем на структуру нынешних доходов украинского бюджета. Они делятся на три примерно равные части:
•    Собираемые налоги
•    Заимствования (в основном, внешние)
•    Сеньораж (доход получаемый от эмиссии денег)

Очевидно, что увлечение правительства на пару с НБУ “печатаньем” гривны происходит не от хорошей жизни и мера вынужденная. И закономерно приводит ни к чему иному как инфляции. Четкая связь между объемом денежной массы в обращении и изменением цен уже полстолетия ни для кого секретом не является. Антоггонист вышеупомянутого Кейнса Милтон Фридман четко заявлял, что “инфляция имеет монетарные причины”: возникает в случае, когда темпы роста количества денег превышают темпы роста экономики.

А в нашем случае экономика не просто не растет, а на глазах сжимается. При этом в население по-прежнему “швыряют” тонны гривны. Даже удивительно что при нынешних темпах эмиссии курс доллара еще не пересек отметку в 50 гривен.

Нравится или нет, но с экономической точки зрения перед нами два пути. Или мы сорвемся в гиперинфляцию а-ля начала 90-ых (когда за 44 месяца цены выросли на 1 864 714%) или сумеем удержать ее на более-менее приемлимом уровне. Сразу оговоримся, что гиперинфляция — серьезный фактор нестабильности государства в условиях войны и вполне способна превратиться во “второй фронт” врага в нашем собственном тылу.

Здесь можно вспомнить об опыте США во Второй мировой войне, которые смогли ограничить сеньораж 7% доходов бюджета. Все остальное финансировалось за счет налогов и заимствований. Вот несколько примеров той поры.

За 5 лет 85 млн американцев (всего население Штатов на тот момент насчитывало 140 млн) приобрели гособлигаций на 185 млрд долларов. То есть на одного американца приходилось более 2 тыс долларов свежевыпущенного долга (более 24 тыс долларов на нынешние деньги).

Это стало возможно за счет автоматическеого направления части зарплаты на военные облигации. Например, более 95% рабочих General Motors именно так стали кредиторами американского правительства.

Между 1943 и 1945 годами действовал запрет на покупку личных авто, чтобы форсировать рост сбережений населения. Сравните с нынешними нашими страданиями по поводу отмены беспошлинного ввоза Bentley Bentayga и Mercedes G-Class.

Вполне ожидаемо Вы скажите, что украинское общество благодаря донатам и волонтерам и так сегодня финансирует армию. Но давайте взглянем на конкретный пример. Крупнейшая частная компания страны “Метинвест” Рината Ахметова все уши прожжуала о том, как она мощно помогает ВСУ. На поверку оказывается, что за 5 месяцев войны она помогла армии на сумму менее 1% прошлогодней чистой прибыли.

И вряд ли “Метинвест” здесь единственное козлище. Скорее исключение, формирующее правило. А значит без поднятия налогов и насильственной подписки на военные облигации нам не обойтись. Если, конечно, мы хотим победить.

Использованы материалы лекции Юрия Городчниченко в рамках KSE summer school in Memory and Conflict studies