В марте, когда украинские власти наконец осознали масштабы приближающейся эпидемии, стало очевидно, что помимо прочего стране не хватает аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ), к которым по протоколу лечения должны подключаться больные с тяжелой формой протекания COVID-19. В наших больницах сегодня менее 4 тыс таких аппаратов и очевидно, что на случай неблагоприятного развития эпидемии их должно быть на порядок больше — как показывает уже имеющаяся статистика, на пике инфекции примерно каждый десятый заболевший будет нуждаться в таком оборудовании.

В условиях глобальной пандемии спрос на аппараты ИВЛ зашкаливает по всему миру. К тому же даже в “мирное время” они производились по заказу, в течение 2-3 месяцев. Сейчас эти сроки выросли до полугода. Естественно, все это отражается на цене импортных аппаратов ИВЛ.

В Украине такое оборудование делал киевский завод “Буревестник”. Основным профилем этого предприятия “Укроборонпрома” изначально было производство радиолокационной аппаратуры для подводных лодок и очевидно, что с распадом СССР данная специализация потеряла всякую актуальность. В конце 90-ых здесь разработали свой первый аппарат искусственной вентиляции легких “Фаза-8” и в последующее десятилетие существенно расширили модельный ряд. Однако, к 2015 году “Буревестник” фактически прекратил работу. Судя по всему, столичный завод добил заказ на 1 000 аппаратов ИВЛ, который в разгар эпидемии свиного гриппа 2009 года сделало правительство Юлии Тимошенко. Из этой тысячи оплачено было лишь 300, остальные 700 — завод фактически бесплатно раздал украинским больницам.   

Так или иначе, но когда в начале года стало очевидно, что Украине понадобятся десятки тысяч аппаратов ИВЛ, глава “Укроборонпрома” Айварас Абромавичус не придумал ничего смешнее, как поручить изучение ситуации на “Буревестнике” своему заму Мустафе Найему. Некогда хороший журналист, инициатор Майдана в 2013 году и впоследствии нардеп Блока Петра Порошенко сегодня официально отвечает в госконцерне за GR, то есть лоббирование интересов “Укроборонпрома” в органах власти.

Уже с момента этого назначения было понятно, что восстанавливать производство аппаратов ИВЛ руководство оборонного госконцерна не собирается. Ведь для этого не назначается менеджер, у которого в анамнезе из опыта на производстве лишь получение в 2004 году диплома инженера по информационно-измерительной техники в КПИ. Все понимают, что Мустафа это такой лысый маскот “Укроборонпрома”, который не про сделать, а про поговорить. В нашем конкретном случае, почему на “Буревестнике” не возможно восстановить производство аппаратов ИВЛ: завод в долгах, отрезан от коммуникаций, оборудование разграблено, конструкторской документации не хватает… В общем, довольно обычная для “Укроборонпрома” история. И поэтому госконцерн заниматься производством аппаратов ИВЛ не будет и готов отдать остатки техдокументации в частные руки.

Однако, это все-таки история не о тяжелом наследии предыдущего режима, доставшегося благодаря злому року новым прогрессивным менеджерам “Укроборонпрома”, а о том, почему последние фантастически неэффективны, если не сказать хуже. Как минимум, по 7 причинам.

1. Если “Буревестник” доведен до столь печального состояния, как описывает Найем, то тому есть вполне конкретные виновники. Помнится, еще совсем недавно Мустафа постоянно строчил в ФБ посты об открытии уголовных дел по фактам дерибана имущества “Укроборонпрома”. Однако, в случае с “Буревестником” хранит гордое молчание. Никаких зацепок и даже попыток расследовать трагедию одного конкретно взятого столичного предприятия концерна.

Это тем более странно в контексте рассказов о неполной техдокументации. Ведь известно, что практически 100-процентные аналоги аппаратов ИВЛ, которые производил “Буревестник”, сегодня делает сразу несколько частных компаний. В частности, научно-производственное предприятие “Кайли” проводило поставки больницам Винницкой области аппаратов “Бриз Alveole”. То есть выясняется, что а) полная техдокументация на продукцию “Буревестника” существует и б) она непонятным образом оказалась в частных руках.

2. Точку зрения Найема по поводу невозможности наладить производство аппаратов ИВЛ на “Буревестнике” оспаривал арбитражный управляющий завода Евгений Лахненко. По его мнению, на заводе вполне можно было бы произвести 100 аппаратов уже к июлю. Другой вопрос, что как заявил исполняющий обязанности руководителя “Буревестника” Виталий Ходзицкий: “Никаких поручений со стороны “Укроборонпрома” мы не получали. И у меня такое впечатление, что заниматься руководству концерна этим вопросом неинтересно”.

3. При наличии пусть и неполной техдокументации и проблем с запуском собственно “Буревестника”, “Укроборонпром” вполне мог наладить производство аппаратов ИВЛ на другом своем предприятии.

9 сентября прошлого года, когда Мустафа только начинал свою бурную деятельность в госконцерне, он написал пост о своей новой любви: “Вы точно слышали о такой компании “Укроборонпром”. Если быть точнее, это не компания, а концерн из 138 предприятий, одна из которых — “Укрспецэкспорт” является крупнейшим экспортером оружия и военной техники в стране”.

Спустя полгода страсти поутихли и в интервью на радио он признает: “Укроборонпром” — это 137 компаний, из которых 21 находится на оккупированных территориях. В составе остальных 116 компаний 28 приносят львиную долю доходов. Многие компании в той или иной форме войдут в состав будущих корпораций, но есть и такие, которые либо не активны, либо в состоянии банкротства, либо уже никогда не встанут на ноги. На данный момент, по результатам анализа деятельности всех предприятий, очевидно, что 21 компанию мы будет передавать государству для дальнейшего решения их судьбы”.

Ну, то есть, все не очень хорошо, но, как минимум, два десятка еще живых заводов в составе госконцерна пока еще есть. И почему в этой ситуации “Укроборонпром” отдает остатки техдокументации “Буревестника” не кому-либо из своих, а на сторону — двум частным производителям, одному Айварасу известно. Тем более, что с точки зрения своего профиля “частники” более чем далеки от производства медоборудования: Ajax Systems выпускает системы сигнализации, “Квадро Интернешнл” — вообще снегоболотоходы.

4. “Укроборонпром” сознательно отказался от возможности помочь стране и одновременно заработать. Отказ госконцерна от производства аппаратов ИВЛ в ситуации, когда Найем по поручению Абромавичуса постоянно клянчит деньги у государства то на уплату налогов, то на выплату долгов по зарплатам работников — выглядит слегка девиантно. Тем паче, когда мировые производители не справляются с валом заказов на аппараты ИВЛ, которые в среднем в 5 раз дороже тех, что производил “Буревестник” (около 300 тыс гривен за штуку), у “Укроборнпрома” есть прекрасная возможность получить деньги из бюджета. Правда, не за грустную песенку Мустафы, а за оборудование, которое будет спасть украинцам жизни.

5. “Укроборонпром” — это не обычный госконцерн. Это фактически наш оборонно-промышленный комплекс, который в данном случае продемонстрировал полную несостоятельность в войне с SARS-CoV-2. А если завтра нас ждет реальное обострение на российском фронте? Кому из частников “Укроборонпром” передаст техдокументацию на танки и минометы и благословит: гребитесь сами? 

6. На этом фоне заявление Найема о необходимости срочно приватизировать “Буревестник” выглядит как попытка скрыть следы, как минимум, двух преступлений. Фонд госимущества уже подтвердил, что ведет переговоры с “Укроборонпромом” о передаче столичного завода, однако, учитывая обстоятельства данной инициативы необходимо расследовать как факт доведения предприятия до банкротства, начиная с 2009 года, так и нынешний сабботаж руководства госконцерна.

7. История с “Буревестником” — очередное свидетельство неадекватности менеджмента “Укроборонпрома”, стоящим перед ним вызовам и задачам. Ведь они точно не исчерпываются попытками реструктуризации концерна и создания в нем очередного набора из 6 холдингов. Параллельно со стратегической реорганизацией необходим и day-to-day менеджмент, разработка и запуск в производство новой продукции. И речь не о пошиве марлевых масок на хмельницком радиозаводе, а о производстве чего-нибудь похитрее — более присущего машиностроительному гиганту, на предприятиях которого работают тысячи инженеров и конструктуров.

Если бы этот потенциал был реально задействован хотя бы наполовину, Айварасу не приходилось бы скрывать от нардепов размеры зарплат топ-менеджмента концерна, а Мустафе оправдываться за полученные 300 тыс гривен. В конце концов, наше общество способно отличить созидателей-патриотов от залетных аферистов.