“Конура” для рабочих

Вместо  поздравлений  —  письма  об  увольнении
В тёмных общаговских коридорах безысходность чувствуется физически. Она везде — в облезлых стенах, поломанных лифтах, выкрученных лампочках, забитых фанерой окнах.

Однако самое тягостное — это разговоры жильцов. Люди спрашивают друг у друга, как им жить дальше. Что с ними будет, когда предприятие объявят банкротом? Выплатят ли зарплату? Начнут ли выселять из общежития?

Больше всего эмоций выплескивается возле стойки вахтера. Жильцы подходят сюда, чтобы узнать, пришло ли им уведомление об увольнении. Многие начинают лихорадочно перерывать сложенную возле стойки почту. Вахтер объясняет, что такие сообщения администрация завода посылает заказными письмами и получать их надо на почте.

— Раньше в это время завод присылал поздравления с Новым годом, теперь — письма об увольнении, — говорит комендант общежития Ольга Притула. — Большинству жильцов такие сообщения уже вручили. Остальные, скорее всего, их получат со дня на день. Для жильцов это настоящая трагедия. Сейчас у нас проживают 653 человека. В основном это рабочие с семьями (холостяков у нас осталось не более 50 человек). Им надо как-то выживать, кормить детей. А их обрекли на нищенское существование.

Прощаясь со мной, комендант рассказывает, что ремонт в общежитии последний раз делали 15 лет назад, и советует не заходить в комнаты, где проживают холостяки. Некоторые из них, не имея работы, деградировали, спились и живут, как бомжи.

Посмертная  зарплата
Со сварщиком-холостяком Николаем Бондаренко разговариваю прямо на пороге его комнаты. Расспрашиваю о заводе и прошу показать свое жилище. Николай соглашается ответить на все вопросы, но в гости не зовет. Немного помолчав, объясняет почему: на днях умер его сосед по комнате Михаил Довгун, сейчас должна приехать его сестра забрать вещи и документы.

— Михаил был “афганцем”, ему 44 года, еще бы жить да жить, — рассказывает Николай. — На завод пришел, как только вернулся из армии. Вначале работал в транспортном цехе водителем. Потом его перевели в автослесари. В последнее время у Михаила серьезно болела старенькая мать. А денег на лекарства, чтобы ей помочь, не было. Завод простаивает, задолженность по зарплате не выплачивают. Он из-за этого очень переживал. Какие-то копейки одолжил у знакомых, взял отпуск и поехал к матери в село. И там  умер. Говорят, не выдержало сердце.   

— Чтобы Михаила похоронить по-человечески, ребята из его цеха скидывались, кто сколько мог, — в голосе Николая звучит горечь. — Также они попытались “выбить” его зарплату — заработок за последние полгода. Однако деньги удалось получить всего за три месяца. Кроме этой “посмертной зарплаты”, администрация завода не помогла ничем: ни транспортом, ни деньгами.

— Сам я сварщик четвертого разряда, на заводе работаю 31 год, — продолжает Николай. — Все это время стоял на конвейере, через мои руки проходили все автобусы, которые выпускало предприятие. До чего доработался? Мое временное жилье в общежитии превратилось в постоянное. Обитаю здесь уже 15 лет. Надежды получить квартиру нет. Мало того, нет никакой гарантии, что завтра я вообще не окажусь на улице. Потому что мы, наемные рабочие, абсолютно не защищены. Наши права нарушаются каждый день. Нас то покупают, то собираются снова продать. Вместе с цехами и общежитиями. Как скот на базаре. Я даже не знаю, какой коммерческой структуре принадлежит сегодня наша общага, потому что ее собственники менялись уже несколько раз.

“Забота”  о  крановщике  Шемчишине

Комната семьи Шемчишиных на седьмом этаже. Поскольку лифт не работает, поднимаюсь туда пешком — вместе с хозяевами.

52-летний Степан Михайлович ступени преодолевает с большим трудом. Все время останавливается, хватается за сердце, старается отдышаться. Его жена Мирослава Павловна объясняет:

— Муж работал на заводе крановщиком почти 28 лет. Полтора года назад перенес инфаркт. Денег на лекарства не было, а предприятие не оказало никакой помощи. Сейчас он имеет инвалидность и нуждается в операции на сердце. Но чтобы ее сделать, нужно четыре тысячи долларов. Для нас это огромные деньги. Однако проблема не только в них. После операции он некоторое время не сможет ходить, ему нужен будет покой. А куда его положить? Я, муж и дочь-школьница живем в комнатушке, площадью 16 квадратных метров.

Жилье, куда меня пригласили, — это настоящая конура. Теснота ужасная. Нет даже места для письменного стола. 16-летняя Галя делает уроки на диване.

— Перед тем как купить в комнату какую-то вещь, всегда приходилось думать, как ее здесь пристроить, — говорит Степан Шемчишин. — Нам еще повезло, что мы невысокие и можем обходиться диванами “Малютка”. Ведь мебель стандартных размеров сюда все равно бы не вместилась. Кем себя чувствуешь в таком жилище, отдав заводу всю жизнь и здоровье? Использованным рабочим скотом, из которого выжали все соки, а затем бросили на произвол судьбы.

Туалет  с   “грибком”  на  четыре  семьи
За последние полгода Степан Шемчишин дважды писал заявления на имя руководителей автобусного завода с просьбой выделить его семье еще одну комнату. Обращения эти подкреплялись справками от врачей. Однако его просьбы были проигнорированы. Отказ мотивировался “отсутствием в общежитии в достаточном количестве свободных жилых помещений”. По утверждениям же супругов Шемчишиных, такое жилье в общежитии есть. Помимо того, часть комнат занимают жильцы, которые к автобусному заводу не имеют никакого отношения.

“Экскурсию” по своему блоку Степан Шемчишин начал с кухни и туалета. Кухня впечатлила крошечными размерами, туалет — антисанитарией и “грибком” на стене.

— Все это у нас рассчитано на четыре семьи, — объяснял Степан Михайлович. — Поэтому с утра везде очереди, крики, ссоры. Но такие удобства — это не самое страшное. Хуже всего, что мы живем здесь как на пороховой бочке: если предприятие завтра угробят окончательно, угроза быть выселенным из общежития станет реальностью.

В 2001 году 70-процентный пакет акций “ЛАЗа” за 27 миллионов гривен приобрела украинско-российская компания “Сил-Авто”.

С апреля этого года “ЛАЗ” простаивает. Заработная плата на предприятии не выплачивается. Задолженность по зарплате на сегодняшний день составляет более шести миллионов гривен.

В настоящее время работники завода (около 1500 человек) отправлены в неоплачиваемые отпуска и массово получают письменные уведомления об увольнении.

Виктор КОРНИЕНКО