“В ЕС есть пророссийская коалиция, для которой бизнес является выше прав человека”

Корреспондент “Радио Свобода” Чарльз Рекнагель спросил его, почему он прилагает так много усилий, чтобы Грузия стала частью НАТО и ЕС, и как он рассматривает войну Грузии с Москвой.

Вы прибыли в Тбилиси в разгар кризиса, чтобы продемонстрировать солидарность с Грузией. Чем вам там близки проблемы этой страны и чем они так важны для всего мира?

На более философском уровне, мы не должны видеть повторения того, что случилось в 1938 году, когда Невил Чемберлен привез соглашение об объявлении мира и после этого буквально расчленил маленькую страну. Конечно это было началом большой войны.

На уровне современной политики, главный принцип, который был поставлен во главу угла после падения коммунизма и Советского Союза, был следующим: что бы ни случилось в России, она никогда не вернется к старым методам, в частности, к вторжению в другие страны. Это базовое предположение, на котором строится все, что мы делаем, все планирование НАТО, абсолютно все. И вот этот принцип рухнул, и, как мне кажется, потребуется целое поколение, чтобы вернуться к той точке, к началу августа, когда мы думали, что никогда больше не увидим вторжения со стороны России.

Многие жители Грузии выражали разочарование тем, что Запад не предложил им большую помощь в самый разгар войны. Слышали ли вы то же, когда были в Тбилиси?

Я слышал это. Тут работает целый ряд факторов. Первый. К сожалению, Грузии не предложили участия в плане действий по подготовке к членству в НАТО на саммите организации в Бухаресте. Я говорил это тогда, говорю это и сейчас — это решение стало бы сигналом того, что мы намерены предпринять в отношении Грузии. Сейчас те, кто блокировал тогда это решение, должны нести определенную ответственность за то, что происходит.

Другой фактор, как мне кажется, состоит в том, что Запад очень медленно реагирует. То, что произошло, оставляет очень мало времени на размышления. Как только до Запада доходит что же все-таки происходит, он действует гораздо быстрее. Если посмотреть на нынешнюю реакцию США, то она была сильной. Они, как и мы, были просто потрясены тем, что произошло, и до всех дошло, что парадигма системы международных отношений изменилась полностью.

Поддержанный Францией план примирения сторон включает неприменение силы в будущем и отвод войск на позиции, предшествующие началу конфликта. Является ли это достаточным для начала нормализации и возвращения к переговорам по решению судьбы грузинских автономий или, возможно, нужно было бы больше условий?

Если во вторжении участвовало 10 тысяч солдат и тысяча танков, а затем их следует выводить на старые рубежи со всеми вооружениями и инфраструктурой, думаю, эти принципы работают не очень хорошо. Условия должны быть более конкретными. Войска должны покинуть территорию Грузии, и мы должны обеспечить территориальную целостность этой страны.

После этого инцидента, как вы думаете, ЕС станет жестче по отношению к России и будет двигаться, возможно, больше в направлении членов восточной Европы?

Я думаю, что это неминуемо. Я убежден, что в середине Европейского союза есть Пророссийская коалиция, для которой деловые отношения являются выше прав человека, демократии и других европейских ценностей. И я думаю, что это будет пунктом борьбы в будущем.

Некоторые наблюдатели, возможно, сказали бы, что эта Грузино-Российская война опять проливает свет на разницу между двумя тенденциями, которые есть в настоящий момент в Европе. Одна — общее пространство, отмеченное общими соглашениями, где согласованная политическая и экономическая структура работает, чтобы поддерживать мир и процветание — Я думаю это пространство НАТО и ЕС. Другая — пространство, отмеченное только его предыдущей историей и где сильные государства имеют сферы влияния, и отношения неурегулированы — Я думаю это Россия и ее соседи. Как Вы думаете, Европейский континент уделяет много внимания тому, что происходит на Востоке?

Да, это правда. Я вижу это немного с другой стороны. Я уже говорил, что Европа является той областью, которую определяют взаимосвязанные интересы, фундаментальные свободы, и так далее. И Европа определяется именно этими ценностями, и там, где их нет, это не Европа.

Как аналогия: Кенинсберг был сердцем Европы. Калининград не имеет ничего общего с Европой. То же географическое пространство.

Если с одной стороны вы имеете своего рода сторонника авторитарной формы правления, который собирается влиять с помощью огромного количества денег, а из другого вы имеете Европу, которая действительно не понимает использования силы и не верит в этот вид политики, но верит в деньги, я думаю, что мы имеем опасное сочетание. Но, вы понимаете, что грубая сила и власть, которая покупает политиков, — как мы уже убедились, это происходит на наивысших уровнях в Европе — не совместимы с “вечным миром” Канта, которым руководствуется ЕС.